Большие Надежды

Одним плавным движением он оказался по другую сторону стола, напоследок ощутив под ладонью шершавый край резных пионов, ну а потом за спиной гадко затрещала взметнувшаяся в воздух пластбумага. Хант резко вскинул руку, послышался глухой звон металла о металл, и совершенно невозможные ещё несколько дней назад противники замерли. Чуть прищурившись, они смотрели друг другу в глаза.

«Достойно»,– мелькнула в голове Артура мысль, когда стало тихо.

Он выпрямился и хмыкнул. Забавно, прямо сейчас Артур стоял напротив человека, которому клялся в верности столько раз, что уже не мог сосчитать, и с необыкновенной ясностью, едва ли не впервые, так отчётливо понимал – готов. Готов или убить, или умереть сам. И, видимо, именно принятие смерти вынудило губы невольно сложиться в нехорошую усмешку, когда его чёрный, немного изогнутый клинок, скользнув по лезвию точно такого же, уверенно нацелил своё остриё прямо в грудь Канцлера. И весь мир будто сжался до этой точки – чуть выше и левее впалого тела грудины, где за твёрдым доспехом крылось старое сердце.

Последовал ответный удар. Затем ещё. Оба парировали, а затем резко атаковали. Артур не ждал, что будет легко, но у него была цель куда более важная, чем обычное чувство долга. А потому его движения были быстры и сильны, не оставляя ни секунды, чтобы задуматься и просчитать, откуда придёт новый удар. Короткий, резкий, внезапный. Тот, что почти всегда заканчивался смертью противника, однако не в этот раз.

То, что случилось потом, было сродни странному сновидению. Вот перед глазами ещё знакомая до отвращения комната, массивный стол с вырезанными на нём цветами, разбросанные по всему полу бумаги. Вот тускло мелькало остриё чужого клинка, который Артур отбивал почти играючи. А потом всё вдруг резко сжалось. В один миг мир вокруг будто бы зажевало. Он словно застрял между лопастями огромной шестерни, где застопорился, пару раз дёрнулся, а потом с резким толчком всё-таки провернулся. И тогда Хант вздрогнул всем телом.

Он отступил, пытаясь понять, что изменилось, моргнул и машинально ещё раз отбил целившийся в лицо клинок, прежде чем неимоверным усилием заставил себя поднять голову. И вот тогда осознание всех последних событий с грохотом рухнуло на едва устоявшего на ногах Ханта. Оно накрыло с головой вместе с пережёванным только что миром, стоило Артуру посмотреть в серые глаза Канцлера.

Больше всего увиденное походило на отражение, которое проступило в зеркале будущего. Та же поза, взгляд, лёгкость движений, только чёрный клинок уже не в молодой и сильной руке, но в такой же изуродованной однажды Щитом ладони. И рост. Возможно, противник, которого ещё секунду назад Артур хотел хладнокровно убить, был немного выше. А может, и нет. В сумасшествии нового мира Хант никак не мог разобраться, пока скользил взглядом по знакомому прищуру и ухмылке. И лишь одно он знал точно – перед ним стоял человек, которого некогда звали Алекс Росс. И среди всех его многочисленных данных Городом и Супримом имён, было важно только одно. Да, бывший глава Карательной службы. Да, Великий Канцлер священного Города. Но ещё… егоотец. Та самая шестерня, что запоздало перемолола в себе личный мир Артура Ханта. И он ещё успел подумать, что стоило всё же задать Флор тот самый вопрос, прежде чем собственное тело инстинктивно дёрнулось в сторону, уходя из-под стремительной атаки клинка.

Флор.

Движение Канцлера вышло столь быстрым и точным, что потерявшийся в своих ощущениях Артур едва успел его уловить. Последовала череда ярких, звонких ударов, прежде чем обманным выпадом Хант подцепил лезвие уверенно смотревшего ему в горло клинка, и чуть отвёл в сторону, и вынудил опустить вниз остриём – знак, что он не хотел продолжать.

Или не мог?

От этой мысли к горлу на мгновение подкатила тошнота, которую Артур попытался прогнать единственным известным ему способом, – перехватил поудобнее рукоять. Однако клинок так и не поднял, хотя перед глазами медленно проступало воспоминание о худом сломанном теле, что лежало распластанным в луже собственной крови. И в нос будто бы снова ударил тот затхлый металлический запах.

Флор…

Артур сжал зубы и было почти отступил, но в последний момент остановился. Нет, он не так хорош, как она о нём думает. Не бескорыстен мыслями, не чист помыслами, не верен Городу настолько, насколько следовало бы. Будь на его месте Флор, она, наверное, сделала бы всё совершенно иначе: правильнее, справедливее, человечнее. Но Артур не обладал и толикой её сострадания, а потому сделал всего один выпад – короткий и такой быстрый, что воздух едва не обжёг обнажённую руку. Послышался звон упавшего на пол клинка, и стало тихо. Ну а в следующий миг Артур упёрся чёрным остриём прямиком в истончившуюся от старости кожу на шее Канцлера, надавил и… замер.

– В чём дело? – раздался насмешливый голос. – Ты ведь пришёл меня убивать. Разве нет? Мучился, метался, но всё же пришёл. А потому, давай! Откуда сомнения? Ещё неделю назад ты клялся и божился в этом перед девчонкой, которую, стоило ей стать неудобной, всё равно кинул под плеть. Но теперь-то тебе никто не мешает своими моральными тупиками. Так хватит медлить. Ты ведь сам отлично знаешь, что смерть – милосердие.

Последние слова Канцлер почти прошипел, но Артур так и остался стоять со смотрящим вниз остриём клинка и лишь качнул головой, прежде чем коротко проговорил:

– Не сегодня.

Послышался смешок.

– Тогда к чему была эта бездарная эскапада?

– Думал кое-что напомнить.

– И что же?

Хант помолчал, прежде чем шагнул вперёд, оказавшись в зоне удара. Он не сводил взгляда с лица Алекса Росса, а потому видел, как нервно дёрнулось нижнее веко, стоило прозвучать таким простым словам:

– Город всегда превыше всего.

Последовала тишина, а потом совершенно внезапно и непредсказуемо Канцлер расхохотался. Он смеялся громко и с удовольствием, явно найдя высказанный ему упрёк довольно нелепым. Но Артур не пошевелился. Он всё так же стоял в полупозиции, готовый в любой момент как атаковать, так и защищаться. И был прав, потому что даже ещё до конца не отсмеявшись, плавным и почти незаметным движением Канцлер в странном жесте вдруг вскинул руку, а в его ладони блеснул длинный нож. Артур невольно усмехнулся, проследив, как замерло на уровне глаз тонкое жало. Что же, похоже, у старых привычек долгая память. Интересно, у Канцлера под доспехом спрятан весь арсенал Карателей или он обошёлся стандартным набором?

Дурацкая мысль мелькнула и тут же исчезла, когда пальцы инстинктивно чуть сильнее стиснули рукоять, но на этом всё.

– Ты глупец, – тем временем медленно проговорил Канцлер, подходя ближе. – У тебя было столько возможностей проявить свою суть, но ты по-прежнему выбираешь раболепное служение. Прямо как в забытой поговорке. Тупо сковано – не наточишь; глупо рожено – не научишь.

Артур промолчал. Он не видел смысла реагировать на намеренные оскорбления и лишь сардонически приподнял левую бровь.

– Глупо рожено?

– Зачем ты пришёл? – холодно поинтересовался Канцлер. – Знаешь же, что пути назад нет. Если уж выбрал постыдное бегство, то стоило бежать не оглядываясь, как это, видимо, привыкла делать твоя подружка. А потому я спрашиваю тебя: зачем вернулся? Совесть? Честь? Страх?

Он опустил оружие и обошёл Артура, с таким равнодушием перешагнув разбросанные бумаги, словно не было только что в этом кабинете ни попытки переворота, ни почти совершённого убийства. Всё было решено. И чья-то смерть сегодня – его или Канцлера – станет естественной неизбежностью. Вопрос лишь в том – чья. И почему-то развеселившись небрежности к собственной жизни, за которую ещё совсем недавно смел упрекать Флор, Артур сцепил за спиной руки в привычной, но уже опостылевшей позе «спокойствия». Клинок мягко скользнул в ножны вдоль позвоночника. И услышавший этот знакомый звук Канцлер остановился, нахмурился, а потом обернулся.

– Не-е-ет. Уж чего-чего, а страха в тебе нет, – пробормотал он, наверное, впервые столь осмысленно разглядывая стоявшего перед ним Артура. – Неужели вспомнил о чувстве долга?

– Я хотел поговорить.

– Чтобы слушать, мне сначала стоит понять кто передо мной. Верный Каратель и мой Советник или предатель, который сделает исподтишка своё дело, а потом позорно сбежит? Что скажешь на это?

– Что для ответов вам стоит посмотреть в зеркало, – процедил Артур, заслужив в ответ раздражённый взгляд, однако Алекс Росс промолчал. Он перевёл взгляд на тёмные окна, за которыми мёртвой темнотой лежала над Городом предгрозовая ночь, а затем едва слышно хмыкнул.

– Быстро же ты нахватался дерзостей от этой девчонки.

– Дело не в ней.

– Да неужели? – неожиданно резко спросил Канцлер. Он упёрся кулаками в резное дерево своего стола и наклонился вперёд, теперь уже впиваясь взглядом в лицо Артура. – Так, может, и Стеклянный Куб на площади не пустует? Может, мне показалось, что сегодня в полдень глава Карательной службы нарушил клятву, выставив весь Канцеляриат на посмешище? И, может быть, мне следует прямо сейчас выглянуть вот в это окно и проверить? Что скажешь? Молчишь… Ну так знай, что если это не так, то ярекомендуютебе попридержать свою наглость и…