Большие Песцовые радости

— Нет, с индивидуальностью как раз все в доме хорошо, — не согласилась Таисия. — Общие помещения все разные и интересные. А вот личные, да, как под копирку. Даже твоя, уж прости.

— Так там мебель из одного источника, — пояснил я. — Не было времени искать что-то оригинальное.

— Для гостиных же нашлось? — возразила она.

Я чуть не рассмеялся, вспомнив, как мы подбирали мебель для дома в Дальграде.

— Гостиные попались совершенно случайно. Тась, извини, я бы с тобой с радостью поговорил дольше, но у меня гости.

— Девушка? — неожиданно ревниво спросила она.

— Девушка тоже есть, — признал я. — Моя одноклассница с парнем. Еще из девушек невеста дяди. Красивая.

— А одноклассница?

— Дашка? — я задумался. — Наверное, тоже красивая. Мы с ней дружили, когда учились в школе. Она, Федя и я.

Говорить о Дашке в прошедшем времени неожиданно оказалось легко. Потому что после вчерашнего ее выкрутаса можно было сказать про нашу дружбу только «была». А другое… Другое не сложилось и уже не сложится. О чем конкретно сейчас я ничуть не жалел. И я правда лучше бы поговорил с Тасей, но бросать своих гостей на Олега считал неправильным.

— Может, попозже созвонимся? Или попереписываемся?

— Попереписываемся, — согласилась она. — Пока.

— Пока. Привет от Глюка, он по тебе скучает. Целую, — неожиданно даже для себя сказал я. — Предпочел бы, конечно, вживую, но пока только так.

Таисия ничего не ответила, отключилась. И я даже не был уверен, что она меня услышала, не говоря уж о том, как она отнеслась к моим словам. К гостям я сразу не пошел, позвонил сначала Грекову и объяснил ситуацию.

— Что-то Калерия Кирилловна окончательно обнаглела, — заметил он, из чего я сделал вывод, что Шелагина-старшего рядом нет. Да и вообще рядом никого нет. Вряд ли Греков позволил бы себе подобное высказывание при посторонних. При всей своей неоднозначности он все же знает, что и кому можно говорить без последствий.

— Может, Павел Тимофеевич ей дает повод надеяться на то, что она станет императрицей? — предположил я. — Иначе не могу понять, почему она считает этот дом своим.

— Он совершенно точно не собирается жениться, как и твой отец, кстати. Живетьевы над этим хорошо поработали. На какой-то пост она претендовать не может. У нее малолетний сын — наследник княжества, за ним присмотр требуется, а она и без того непозволительно долго здесь торчит. Я Павлу Тимофеевичу намекал неоднократно, но он говорит, что Беспалова первой встала на нашу сторону и имеет право на некоторые поблажки. Охрану я предупрежу, что никакой мебели.

— В места общего пользования, — скорректировал я. — Потому что Таисии я разрешил поменять обстановку в их гостевых.

— Разумно. Пока будут там ковыряться, в другие места не полезут. Оранжерею запирать? Там слишком ценные растения. Пострадают еще.

— Нет, внимание лишнее привлечет, — отказался я. — Вы туда отправьте кого-нибудь замерять магический фон и вообще изображать бурную деятельность. Сделать это надо так, чтобы Беспаловы видели. А потом я кое-что поменяю в настройках, и Калерия Кирилловна сама в оранжерею не зайдет.

— Ну не знаю, что должно случиться, чтобы она не сунула свой любопытный нос туда, куда ей уже сказали не совать, — проворчал Греков. — Ладно, просьбу твою понял, человека для проверки отправлю. Все?

— Еще закажите от меня цветы Таисии, — попросил я. — Я бы сам мог, но это ж все равно вам сообщать, чтобы пропустили через охрану. Так что лучше напрямую.

— Решил не менять? — хохотнул Греков. — Ты учти, что в браке получишь не только Таисию, но и ее мамашу.

— Она во дворце засядет, сразу как его построим.

— Тогда шансы есть.

Мы попрощались, и я наконец спустился к остальным. С телефоном спустился, который я, разумеется, ни на какую зарядку не поставил. И не успел я усесться за стол с предвкушением хорошего обеда, как телефон опять зазвонил.

— Илья Александрович, — после краткого приветствия сказал Соколов, — мы посовещались и решились на переход под вашу руку.

— С клятвой? — уточнил я.

— Именно так.

Он явно волновался, что я откажу. Или возьму на роль изготовителя своего артефакта кого-то другого. Иначе как объяснить его желание говорить со мной в выходной день?

— Хорошо, Владимир Николаевич, давайте договариваться о встрече. В понедельник я не могу, он у меня занят. Начиная со вторника — в любой день после обеда.

— Вторник мне прекрасно подойдет я, как раз в Верейске.

Точно, они же из мелкого городка на периферии, рассчитывают подняться на моих заказах. Нужно бы Грекова попросить проверить, хватит ли возможностей Соколовых для производства.

Откладывать это дело в долгий ящик не стал, отправил Грекову сообщение сразу, как попрощался с Соколовым. Греков ответил тут же обещанием за завтра все собрать. И я наконец смог прислушаться к общей беседе.

Правда, общей ее можно было назвать с натяжкой. Беседа велась исключительно между моим отцом, Олегом и Ольгой. Агеев и Дашка сидели тихо и молчали. Дашка только переводила округлившиеся глаза с меня на Ольгу, потом на моего отца, потом опять на меня. Ольга как раз рассказывала о нашем проекте, под который мы и подбираем артефакторное производство.

«Теоретически штамповку основного блока можно делать в том устройстве, что мы нашли в шелагинских запасниках. Оно рабочее, его только зарядить и опробовать».

«Можно завтра вечером испытать. Хотя… Это ж мне придется сначала приличный прототип сделать? В любом случае завтра займусь прототипом, а штамповать начну, когда вариант одобрят».

После обеда отец не задержался, сослался на дела и уехал, уточнив, что заедет за мной завтра. Мы с Глюком его проводили до машины, а когда вернулись, в гостиной сидели только Агеев и Дашка.

— Песцов, ты стал таким важным, что я тебе не узнаю, — заявила она.

— Формально я Песцов-Шелагин.

— Ты меняешь фамилии с такой скоростью, что я не успеваю их запоминать, — фыркнула она. — И от того, что ты Песцов-Шелагин, менее важным ты не становишься. Производства, клятвы, поездки на Изнанку. Тебя не узнать. Я бы не удивилась, достань ты из-за дивана гитару и сыграй на ней.

Я не сдержался, захохотал и вытащил тот самый инструмент Древних, который приготовил для нашей вчерашней встречи. До гитары дело не дошло, и она так и осталась за диваном.

— Играть не буду, — сказал я. — Вчера собирался для вас с Федей, а сегодня тебе есть кому играть и без меня.

Я кивнул на молчаливого Агеева.

— Можно посмотреть? — очнулся он. — Форма непривычная.

— Инструмент Древних.

— Поди, из шелагинских запасников? А как звучит?

— Сам попробуй.