Большие Песцовые радости

Проекта взорванного дворца у нас на руках не было, но Песец предложил его не придерживаться, строить в стиле, современном ему, тем более что здание можно было сделать куда больше, чем первоначально планировалось. Разрешение на изменение внешнего вида я у Шелагина получил, правда, несколько неуверенное:

— Делай, как считаешь нужным. В крайнем случае вы же всегда сможете снести и все исправить. Мы рискуем не такой уж большой суммой, — воодушевленно сказал он. — Когда ты сможешь приступить к строительству?

— Заказанные раньше приехали все. Но территория увеличилась. Пару контейнеров придется докупить, — прикинул я масштаб изменений. — Как придут — можно приступать.

— Заказывай, — скомандовал Шелагин. — Оплачу все.

Они перешли к обсуждению дел в княжестве, а я полез на знакомые сайты. Поскольку я получил карт-бланш вообще на любые закупки, Песец предложил не ограничиваться контейнерами для будущего дворца (Откладывали мы не только строительные и парковые, но и все обнаруженные транспортировочные, в которых перевозили предметы роскоши — ведь дворец придется чем-то заставлять. Хотя бы пару помещений под коронацию…), а положить основу для нашего маленького сидрового завода, для чего мы взяли контейнер со зданием, отдельно — оборудование и все стазисные лари, которые нашли в продаже. Песец, правда, уверял, что еще чуть-чуть — и я смогу делать их сам, но у нас к тому времени и урожай возрастет, а значит, закупленных не хватит. Прошлись мы и по модулям, но ничего из волнующих нынче Песца дисциплин не обнаружили, к его большому сожалению. Не на чем оказалось воспитывать будущего императора.

С изучением сайтов я закончил, а Шелагины и Греков продолжали обсуждать проблемы княжества. На мой взгляд, ничего серьезного там не было. После последней чистки криминала наше княжество стало одним из самых безопасных. В разговоре я не участвовал, поскольку Песец внезапно так возбудился от перспективы собственного сидрового заводика, что строил планы уже не только по производству, но и по реализации, для чего, как он был уверен, непременно нужно придумать броский логотип и название, чем он сейчас и занимался.

«На этикетке должна быть императорская корона. — Он встал на задние лапы и важно расхаживал взад-вперед, заложив передние за спину. Хвост у него нервно развевался из стороны в сторону. — Это будет знак качества».

На мой взгляд, лепить везде императорские короны — дурной тон, а вовсе не реклама качества нашего замечательного будущего сидра.

«У нас есть прекрасный товарный знак, — намекнул я. — И названия можно будет интересные придумывать. Белый Песец. Красный Песец, Черный Песец…»

«И вершина — Императорский Песец. — Он задумался. — Или Песец-император?».

«Императорский Песец лучше звучит».

«Но вводит в заблуждение. Я не принадлежу императору».

«Так речь не о тебе, а о сидре идет. И Императорский прекрасно встраивается в ряд названий: Черный, Красный, Белый, Золотой, Императорский. И вообще, с последним торопиться не будем. Императорский должен быть лучшим, идеальным. Когда создадим, тогда и поговорим о названии».

«Принято, — он успокоился и широко зевнул. — Не забудь Грекову передать документы. Они занимают лишнее место в пространственном хранилище, а оно у тебя не бесконечно. Для нас это хлам, а от хлама надо избавляться».

Тем временем Павлу Тимофеевичу позвонили, и он засобирался на встречу, которые не заканчивались и по выходным, торопливо с нами попрощавшись и заявив, что он был очень рад нас увидеть. Как мне показалось, искренне.

— Алексей Дмитриевич, у меня для вас подарок, — торжественно сказал я, когда Шелагин ушел.

— Подарок? Давненько мне ничего не дарили.

Я открыл пространственный карман и принялся выкладывать на стол папки.

— Стоп-стоп-стоп, — забеспокоился Греков. — Сдается мне, это не подарок, а куча дополнительной работы. Федоровское?

— Оно. Куча компромата по всем нашим крупным родам. А ее внук собирает на курсантов. Талантливый юноша. В ваше бы ведомство его, под клятву.

Потому что в противном случае от него проблемы пойдут уже в ближайшем будущем.

— Таланты должны работать на государство, согласен, — хохотнул Греков. — Иначе у них появляется слишком много свободного времени для совершения глупостей.

Отец открыл одну из папок и вчитался, Греков неохотно последовал его примеру. По мере изучения у обоих брови поднимались выше и выше.

— Масштабы проделанной работы впечатляют, да, Саш?

Они переглянулись, потом оценили количество папок, и Греков предложил:

— Знаешь что, Илья, забирай-ка ты это с собой в Верейск, а я к тебе одного человечка отправлю, он заберет из Философского Камня и изучит на предмет пользы для нас. И документы, и этого Федорова. Лучше мы вырастим человека для нашей службы, чем очередного мелкого шантажиста.

— Возможно, у Федоровых есть ячейки и в других банках, — намекнул я.

— Допросим с алхимией и выясним. Изымем все, — решил Греков. — Такие вещи по банкам не должны валяться. И если что по тебе или Вьюгиным найдется, передам тебе, дублировать не буду.

Я не был уверен, что он говорит правду, но даже если и останется у Шелагиных компромат на Вьюгиных, против меня он работать не будет. А вот призвать с его помощью к порядку деда станет вполне возможно. А то дядя Володя как-то обмолвился, что тот уже окончательно оправился от нанесенного ему удара и опять начинает показывать, кто в роду главный.

Глава 19

Когда мы с отцом вернулись в Верейск, в доме оказались посторонние, о чем я узнал, запустив поиск жизни. Пришлось из коптильни выходить под невидимостью, пробираться в гараж и притворяться только что приехвшими.

Почему-то я думал, что дополнительные две точки Жизни — это дядя Володя с Елизаветой Николаевной. Но нет, это оказались Дашка с Агеевым. Последний чувствовал себя откровенно неловко, а уж когда увидел, что я появился в доме вдвоем с первым лицом княжества, вообще затосковал. Видно, в его картину мира до сих пор никак не вписывалось, что бывший одноклассник девушки настолько вырос в статусе. Дашка тоже воззрилась на Шелагина-младшего с таким видом, как будто до нее только что дошло, что он — мой отец.

Единственный, кто не обратил на него внимания, это Глюк. Он вывернулся из-под Ольгиной руки, которая его гладила, и рванул прямиком ко мне, всеми своими движениями выражая радость от моего появления. Притормозил у ноги и устроился рядом, чуть приподняв голову в ожидании. Пришлось наклониться и почесать ему за ухом, транслируя, что я ему тоже рад.

— Мы, наверное, не совсем вовремя? — предположил Агеев, и я с трудом подавил желание ответить, что он не вовремя всегда и везде.

— Я пыталась звонить, — повинилась Дашка, — но у тебя телефон отключен.