Большой Скачок на Планету Крыс

Назначение на космический линкор было важным шагом на пути в элиту, и только поэтому Кандальная согласилась лететь, отложив, между прочим, двухгодичнй контракт на рекламу гигиенических тампонов компании «Горифлаг». А денежки-то сулились не малые!

И сколько теперь придется терпеть соседство таких вот матвеев? Эх, были веселые деньки, вспомнить хотя бы гулянку-свадьбу на крейсере «Аврора», где она была ведущей! Какие люди крутились, какие вина пили! Сколько тогда заработала!..

***

В каюте-номере 133 были поселены начальник рекуперации (сбор в полете вторичного сырья – волос, ногтей, отслужившей одежды, обуви, кухонных отходов и тому подобного, и их переработка) старший прапорщик Аркадий Слон и главный ассенизатор старший лейтенант Дмитрий Борщ.

Их профессиональный разговор шелестел в области высокой стратегии:

– Весь мир – одна большая куча кала, – назидательно растекался патокой сладкоголосый напудренный Борщ, расхаживая перед сидящим на кровати потным толстяком Слоном, и обмахиваясь кружевным платком. – Только мы в белом. Без нас все утонут, и должны сказать спасибо.

Одну руку Борщ глубоко засунул в карман галифе, а другой продолжил артистично махать платком. От руки отходил аромат тонкого парфюма.

– Как у них с технологией сбора вторсырья? Волоса много?

– Найдется. Знаешь, как делается большая дипломатия?

– Да уж, известно.

Слон понял, что надо сказать что-то весомое, стратегически значимое.

– Проблем у нас много, – начал Слон торжественно.

– А, чепуха! – перебил Борщ. – Все наши проблемы из-за того, что шведы ищут реванша за Полтавскую битву.

– Это понятно, господин старший лейтенант, но я хочу обратить ваше внимание, что мы не можем забывать о качестве мусорных баков, проблемах рождаемости и смертности. А разводов сколько? Что скажете?

Борщевская фраза о женщинах сделало свое дело. Безбрачный Слон не выдержал томления духа – вышел в коридор на поиски приключений. Он был толст, некрасив, знал об этом, и оттого – непривередлив.

Приключения обнаружились быстро – в холле сидела одинокая редковолосая белобрысая сухопарая девица, с интересом разглядывающая картинки в газете «Голос Неба». Это была посудомойка – матрос Марина Пряновая.

Знакомство начальника рекуперации с посудомойкой свершилось мгновенно, и уже через несколько минут Пряновая прошла с ним в каюту, где почувствовала на себе обжигающие взгляды двух молодых офицеров.

– Я с самого детства мечтала стать прокурором, – заговорила Пряновая, стремясь произвести впечатление на смазливого душистого Борща. – А ведь попасть в прокуратуру очень сложно. Казенный дом, а дорога до него – очень дальняя. Пока вот стала посудомойкой. От объедков тарелки очищаю – как общество от чуждых элементов. Кстати, объедки после бар вполне пригодные, у меня запас в номере. Хотите попробовать? Яблоки люблю, а у вас почему-то на закуску – морская капуста. У вас, кстати, господин старший лейтенант, штаны мокрые. Пролили?

– Мы коллеги, – веско произнес Борщ, снова засунувший руку в карман. – Штаны – это, так, пустяки-с. Вы – к еде отношение имеете, я – к ее последствиям. Любую профессию чистой или грязной делают люди. Я считаю, что у нас серьезная, сильная, современная санитарно-техническая система. Дерьмецо-то, знаете ли, вопрос государственный! Когда я пришел работать в органы ассенизации, у меня были великолепные наставники.

– И моя совесть чиста, – поддержал Слон. – Готов к любой, даже самой грязной и вонючей миссии. Рекуперация – это звучит гордо! У нас все идет в дело – обрезки волос, ногти, носки дырявые. Как Вы – насчет выпить? У нас запас хороший, даже одеколон есть у господина старшего лейтенанта.

– Нет, когда вы говорите, вы передергиваете, – обиделась Пряновая. Ей хотелось говорить о высоком. – У нас страна с тысячелетней историей и культурой, а вы – про говно! А я книжки смотрю иногда. У меня даже очки есть! Мой любимый композитор, знаете, такой, Крутой. Помер давно. Песни народные писал про любовь. Певица Холерия Военга хорошо поет про войну. А книжка – «Как закалялась с талией». Меня и на конкурсы красоты звали. У меня, между прочим, даже муж был. Да, слесарь. И другой муж – тоже коммуналил. Жизнь знаю хорошо: и из корыта свиного хлебала. А что делать? Но, господа, обратите внимание – в свинью не обратилась. После полета думаю квартирку-с в Москве купить, да на дочку-малолетку оформить – хватит на Камчатке в землянке икру метать лягушачью. «Агдам» найдется?

***

В люкс-каюте 333 находились не совсем обычные обитатели: сюда поселили будущих корабельных животных – императорских кота Духобора и таксу Скрепу, а также ответственного за их жизнь тридцатидвухлетнего придворного камер-юнкера Михаила Брехло-Борщевского.

Академик Императорской академии сверхестественных наук Брехло-Борщевский, которого фрейлины и пажи считали обладателем неимоверной гражданско-половой силы и ласково называли «Душаня», пользовался особым доверием государя, отчего и был назначен на звездолет отдельным Указом. В нем, в частности, обосновывалось его назначение на должность Главного животновода линкора тем, что он «в течение многих лет показывал свое остроумие, ловкость в прыжках и поклонах, и эрудицию при Дворе лично Императору, а также челяди, министрам и членам Государевой Думы, губернаторам и градоначальникам Государства Русиийского».

Следует отметить, что Душаню – звезду народной телепередачи «Что? Где? Почем?» вовсе не обрадовала перспектива отправиться в другую галактику вместе с парой животных, к которым он, по-совести говоря, не испытывал дружеских чувств. Животных ему навязал (как впрочем, и сам полет) его главный завистник и противник в борьбе за сердце Императора фиолетовый Вассерзон. Конечно, если говорить откровенно, Душаня тоже был из фиолетовых, но – наполовину. Главное, впрочем, было в другом: горбатый рахит Вассерзон сам претендовал на место умнейшей головы империи, знающей ответы на любой вопрос из географии, истории, философии или арифметики. Он наплел однажды своим обросшим густой черной бородой ртом Императору, что именно Брехло-Борщевский лучше других сможет воспитать корабельных кота с собакой самыми умными животными Земли, чтобы достойно представить человечество при возможном Контакте.

А ведь Душаня любил не кошек и собак! Ему нравились фрейлины при Дворе, причем, что немного удивляло его самого – довольно-таки юного возраста. Возможно, это объяснялось тем, что молодость его прошла в закрытой мужской гимназии для особо одаренных мальчиков при Московском маргариновом заводе, и первое женское существо он увидел в возрасте двадцати пяти лет? Кто знает?

Как бы то ни было, Михаил Брехло-Борщевский обожал хорошеньких невинных девочек, и просто упивался возможностью блистать в телепередаче «Что? Где? Почем?», что давало ему необходимые шарм и популярность в их среде.

Он успешно развлекал Большого Отца и его гостей, выступая одновременно и в роли шута, и в роли мудрого Гуссейна Гуслии. По ночам он украдкой пробирался с биноклем в сад, и, забравшись на дерево, всматривался в окна спален фрейлин. Жизнь была прекрасна! Прекрасна до той поры, пока он не столкнулся с железной волей фанатика знаний Вассерзона.

Бородач-самоучка, в отличие от Душани, не обольщался невинными девочками и прочими житейскими соблазнами: он был озабочен лишь одним – чтобы его признали самым эрудированным россиянином. Вассерзон грезил о буржуазной «Книге рекордов Гинесса», хотя никому не рассказывал об этом, и готов был на все ради достижения поставленной цели. Именно поэтому, когда оказался случайно (Душаня заболел) за столом с Императором на кремлевском банкете, он смог внушить Михаилу Благому мысль послать Брехло-Борщевского в космос с хвостатыми тварями.