Босс на блюдечке

Так вот оно в чем дело! А я-то гадала, почему Демьян терпит поведение со стороны Адама, выходящее за рамки начальник-подчиненный.

— Когда ты вернулся? — спрашивает тем временем Демьян брата.

— Час назад. И сразу поехал сюда.

И по привычке пошел в комнату, которую всегда занимал, разделся в темноте и завалился в постель, не ожидая, что в ней спит уже кто-то другой.

— Сейчас четвертый час ночи, — примиряюще говорит шеф, — предлагаю доспать. Адам, можешь выбрать любую другую спальню, они точно пусты.

Адам бросает на меня хмурый взгляд и выходит, сказав напоследок Демьяну:

— Нужно поговорить.

Босс вздыхает, затем желает мне спокойной ночи и исчезает, прикрыв за собой дверь.

Я слишком взбудоражена, что сразу уснуть, в крови бушует адреналин, вызванный ночным происшествием, поэтому, промаявшись для порядка минут двадцать, я накидываю на себя халат и выхожу из спальни. Мне нужен стакан теплого молока, он точно поможет мне расслабиться.

Однако чего я точно не ожидаю, так это того, что на кухне окажутся оба брата — и я стану невольным свидетелем их разговора.

— … невероятно глупо с твоей стороны. Неужели жизнь тебя ничему не учит?

— Не стоит сравнивать ее с Баутовым, она не такая.

— Конечно, она не такая! У Баутова были темные пятна в биографии…

— Что не помешало нам его нанять, а ему — попытаться получить откат…

— Зато прошлое этой вертихвостки слишком прилизанное! Такое кристально чистое, будто над ним кто поработал: образование, окружение, награды. Вот только дом, в котором она якобы родилась, был снесен, соседи разъехались кто куда, школа, где она занимала первые места, закрыта, родителей нет в живых. Такое ощущение, будто она подчистила за собой следы.

— Я уверен, у нее есть причины скрывать свое происхождение.

— Конечно же, есть! Может быть, ее подослал Левкой!

— Он бы не стал палиться так явно.

— Почему ты так в нее веришь? Чем она тебя так взяла, что ты назначил человека без опыта работы своим персональным ассистентом, а уже спустя полмесяца притащил домой?

— Я не вижу в ней злого умысла.

— Не видишь злого умысла? Ты вообще меня слушал, когда я тебе рассказывал, как она выманила Бессонова из его норы?

— О да, и мне чертовски понравился ее подход!

— Только ли подход? Ты уверен, что дело не в личной симпатии? Что она не взмахнула перед тобой своими ресничками или не выставила напоказ свои ножки?

— Слушай, Адам, я понимаю твое беспокойство, но можешь мне поверить, я не окончательно выжил из ума. Да, признаю, она очень привлекательна, но вокруг меня много привлекательных женщин, чтобы я терял голову всякий раз, когда с ними сталкиваюсь. Меня покорило не это.

— Что тогда?

— Ее страсть. Не пойми меня превратно…

Я ухожу, так бесшумно, насколько это вообще возможно. Нет, меня не терзают угрызения совести из-за того, что я услышала то, что не предназначено для моих ушей. В конце концов, это дало мне лишнюю информацию, а раз так, сожалеть я точно не собираюсь. К примеру, я узнала, что Геннадий Евгеньевич выполнил свое обещание — и скрыл мое прошлое настолько, насколько это вообще возможно. А еще — что существует некий загадочный Левкой, с которым меня связывает Адам. Фамилия кажется мне знакомой, но сколько я не роюсь в памяти, мне так и не удается вспомнить, кто это. Мысленно поставив себе отметку выяснить личность этого человека, я запираю дверь спальни изнутри, заворачиваюсь в одеяло как в кокон и чутко засыпаю.

Демьян будит меня в шесть утра: барабанит до тех пор, пока я, злая, не соображающая, где моя любимая кровать и куда я попала, не распахиваю дверь настежь так, что она громко ударяется о стену:

— Что?!

Однако это не Демьян. На пороге стоит Адам — и окидывает меня оценивающим взглядом с ног до головы:

— Вновь пытаешься соблазнить?

22

Вместо ответа я подаюсь назад и с таким же грохотом захлопываю дверь прямо перед его носом, сожалея, что не могу его прищемить.

— Демьян просил тебя разбудить, — раздается по ту сторону, — он ждет на кухне.

Проклятый тиран! Я и так почти целый месяц просыпаюсь в пять утра, поэтому, переселяясь сюда, я лелеяла крошечную надежду, что хоть смогу спать хотя бы семи — но у босса, естественно, свои планы.

Когда я, уже умытая, накрашенная и одетая, появляюсь на кухне, Демьян, спешно потягивающий кофе и просматривающий утреннюю почту, ухмыляется:

— Кое-кто ни разу не жаворонок, а?

— Пошел к черту, — желаю я вместо ответа и тянусь к кофейнику, чтобы налить себе обжигающего напитка. Сделав огромный глоток кофе и разлепив не желающие расставаться друг с другом веки, я уже вполне благосклонно цежу сквозь зубы, — какого черта ты разбудил меня в такую рань?

— Планы поменялись, — он становится серьезным, — мы вылетаем в Брюссель сегодня утром, необходимо как следует подготовиться.

— Ты шутишь?! — неверяще восклицаю я. — У нас в запасе было же полмесяца!

— Их уже нет. Мне поступила информация, что ресторан планируют выставить на продажу раньше, чем я ожидал — и если я хочу его заполучить, мне следует поторопиться. Едем в офис, оттуда сразу в аэропорт.

— Но постой, — я все еще не могу поверить своим ушам, — а как же заказать билеты на рейс? У нас ведь даже билетов нет!

— А зачем они нам? У меня частный самолет.

Два часа спустя мы стоим внутри здания аэровокзала, и я пораженно смотрю сквозь стекла на самолет, который повезет нас в другую страну. Я все еще не верю ни в то, что сейчас мы взлетим, ни в то, что у Демьяна есть свой частный аэропорт — даже не аэродром! Мне все кажется, что сейчас он воскликнет: «Повелась! Ну все, пошутили — и хватит, теперь едем домой», но Демьян спокойно общается с мужчиной в форме пилота. Похлопав его напоследок по плечу, он подходит ко мне:

— Вылетаем через полчаса. Еще успеешь перекусить, если хочешь, но на борту будет еда, так что… Эй, ты в порядке? Ты побледнела.

— Я в норме, — вяло отмахиваюсь от него рукой. Мне необходимо отвлечься, поэтому я хватаюсь за первую попавшуюся мысль, — мой английский… Моих знаний недостаточно, чтобы я могла тебе ассистировать, но мы все еще можем найти переводчика.

— За оставшиеся полчаса? — он хмыкает.

Я цепляюсь за то, что он ничего не говорит против конкретно найма, но отговаривается временем.