Босс на блюдечке

Мой мозг лихорадочно работает. Тибо без разницы, кому продавать дело, ему главное наказать сына, и если еще десять минут назад это должно было сыграть нам на руку, то сейчас придется каким-то образом обойти конкурента.

Я бросаю осторожный взгляд из-под ресниц. Ассистент Левкоя переводит ему каждое сказанное слово, подобно тому, как сейчас переводит Эмилия мне. А это значит, что наш конкурент не владеет языком, и если как-то увести шатена в очках, наши шансы значительно возрастут. Но как его увести?

Я отметаю один вариант за другим, продолжая осторожно наблюдать за парой и пропуская мимо ушей дублированный на русский разговор. Сейчас в словесной дискуссии от меня нет толку, но я могу действовать иными методами. Незаметно отступаю на шаг назад и начинаю увлеченно копаться в своей сумочке, якобы полностью игнорируя происходящее. Нащупываю искомое и вытаскиваю на свет бутылочку с апельсиновым соком, отвинчиваю крышку и делаю несколько глотков, затем вопросительно протягиваю бутылочку Эмилии, вынужденной отступить вместе со мной. Она, поколебавшись, протягивает руку — и я настолько спешу оказать ей услугу, что ненароком подскальзываюсь и хватаюсь за удачно подвернувшегося Адама. Моя рука, естественно, инстинктивно сжимается вокруг пластмассы, и выдавленная из бутылки жидкость — вот незадача! — выстреливает прямо в ассистента Левкоя.

— О мой бог! — восклицаю в ужасе я. В моем голосе столько искреннего раскаяния, что не поверил бы мне только Станиславский. — Простите, я не хотела!

26

Я подбегаю к отшатнувшемуся от моего порыва шатену и принимаюсь услужливо обмакивать жидкость салфеткой по его пиджаку и рубашке, еще больше размазывая ее по ткани. Шатен пытается отмахнуться, но в этот момент я вскидываю на него глаза — жестом, который я тысячу раз репетировала перед зеркалом, — и нужный эффект достигнут. Шатен обмякает, не в силах отвести от меня взора, мои же руки тем временем беспрепятственно продолжают втирать жидкость в белый хлопок.

— Очнись, дебил! — рявкает Левкой, и мы с шатеном оба вздрагиваем. Я отдергиваю руки и отступаю. Костюм ассистента испорчен, и если не принять меры прямо сейчас и не попробовать вывести пятна водой где-нибудь тут же в уборной, то потом одежду останется только выбросить, о чем я тут же покаянно сообщаю шатену.

Тот, растерянный, ожидает реакции своего начальника. Левкой стоит, гневно раздув ноздри, и я понимаю муки его выбора: отпустит шатена — останется без переводчика, то есть все равно, что без рук, велит остаться — может испортить впечатление о себе у Тибо. И в том, и в ином случае он все равно что проигравшая сторона, и он это прекрасно понимает:

— Полагаешься исключительно на профессиональные навыки, да, Незваный? — едко цедит он Демьяну. — Женское очарование чисто для себя, а?

Демьян хмурится. Я считаю своим долгом сказать что-либо в его оправдание:

— Я не нарочно, просто неудачно наступила. Мне жаль.

— Ну конечно, — он окидывает меня недобрым взглядом, затем, даже не глядя на шатена, дает тому приказ, — приведи себя в порядок.

Ассистент мнется, он не решается оставить руководителя, но не может и ослушаться. Левкой раздраженно дергает головой — и шатен едва ли не убегает в сторону уборной.

Я не успеваю даже отпраздновать победу, как чистый нежный голос за моей спиной произносит слова, от которых мое сердце падает вниз:

— Хотите, я буду для вас переводить?

Если бы шок мог убивать, я бы уже пала бездыханной к ногам Эмилии. И не я одна. Лицо Левкоя вытягивается:

— Что ты сказала?

— Вы лишились переводчика по нашей вине, — поясняет моя сестра, — и будет справедливо, если в ответ мы предложим вам равноценную услугу.

Я готова застонать от отчаяния. Черт бы побрал ее благородство и воспитание!

— За идиота меня держишь? Думаешь, я поверю в то, что ты мне сейчас будешь толкать якобы переводя?

— Почему же нет? — искренне не понимает сестра.

Левкой ощеривает зубы в кривой улыбке, но тут неожиданно вмешивается Демьян:

— Соглашайся. Эмилия физически не способна кого-либо обмануть. Я даю тебе честное слово, что она добросовестно передаст тебе все, что говорит Тибо.

Я уже не знаю, чему удивляться: тому, как хорошо Демьян успел изучить мою сестру за несколько часов или тому, как он сейчас щедро себя повел.

— Зачем ты это делаешь? — хмурится Левкой.

— Я же сказал, — Демьян бросает на меня неодобрительный взгляд, — я предпочитаю вести дела честно. И потом, — он отворачивается, — что может быть приятнее, чем обскакать тебя, зная, что поступал не вопреки собственной совести?

— Допрыгалась? — насмешливо хмыкает Адам, когда основные действующие лица перемещаются в кабинет Тибо, а мы остаемся в пустом зале ресторана в силу своей ненужности.

Я хочу промолчать. Или одной едкой фразой поставить его на место. Заставить нахмуриться. Помрачнеть. Может, даже заставить изрыгать проклятия в свой адрес. Но вместо этого в сердцах восклицаю:

— Какого рожна твой брат ведет себя как благородный баран?!

27

Охранник издает короткий довольный смешок. Он веселится, и я могу понять почему. Во-первых, буквально четверть часа назад он получил подтверждение тому, что я не на одной стороне с Левкоем. Во-вторых, он не мог не заметить, как недоволен был моей выходкой Демьян, а любое недопонимание между мной и его братом тяжелой монеткой летело в копилку его хорошего настроения.

— Ты проработала с ним фактически целый месяц, а так и не поняла, — Адам насмешливо смотрит на меня сверху вниз, — что он за человек.

— Ну так просвети меня!

— С какой стати?

— Мы в одной лодке.

— Я лучше пойду на дно, чем сяду с тобой в одну лодку.

Я испытываю непреодолимое желание сорвать со стены эту непонятную картину и примерить ее на голову Адама. Или взять вот эту вазу — и вылить ее содержимое ему за воротник. Или сделать что-нибудь такое, чтобы он тоже понял, что я от него не в восторге. Вместо этого я решаю отомстить словесно. Сощурившись, обращаюсь к нему с внезапным «озарением»:

— Слушай, а ведь я тебе нравлюсь.

Брови Адама возмущенно взмывают вверх.

— С ума сошла?

— Нет, ну а что? Ты цепляешься по мне по поводу и без, вернее, все же без, потому что поводов усомниться в своей лояльности холдингу я не давала; в офисе ты не даешь мне прохода, и я не могу сходить в туалет без того, чтобы на тебя не налететь; а уже спустя пару недель после знакомства ты уже запрыгнул ко мне в постель, и не надо мне тут втирать, что это было случайно!

— Я, конечно, знал, что у женщин богатое воображение, но чтоб настолько! Заруби себе на своем хорошеньком носу: ТЫ. МНЕ. НЕ. НРАВИШЬСЯ.