Бой с тенью

— Ясно. Будем думать.

— Только быстро, Палыч, — Безносов прицелился в собеседника короткой телефонной антеннкой. — Мобилизуй своего ясновидящего, моих охламонов, но через неделю… Какой, говоришь, номер у этих ворот?

— Сто пятьдесят седьмой.

— Вот. Значит, сотню установить ты мне должен — как с куста. Не меньше.

— Семен, ты меня знаешь.

— Знаю, — полковник поднялся с кресла, так никуда и не позвонив.

— Слушай, Сеня, а что, в правительстве и Конторе действительно не в курсе, кто такие келлы?

— А ты сам-то уверен, что знаешь о них все-превсе?

— Нет, ну не все, конечно, — Сноровский озадаченно потер гладкую макушку. — Но ведь только один факт, что они пришельцы…

— А это пока еще не факт, — погрозив пальцем, заявил Безносов.

— Что значит — не факт?! — возмутился Иван Павлович. — Вивисекцию провести, что ли, чтобы всех окончательно убедить? Ты же сам нас просвещал насчет их культов, привычек и прочего. Или ты тоже говорить говоришь, но сам не веришь?

— Ты видел, как работает их штуковина, ворота эти? На родину их, меж звезд затерянную, заглядывал?

— Нет, мы эту установку запустить так и не смогли.

— Вот, — Безносов покачал головой.

— Что — вот?!

— То и «вот», — терпеливо пояснил полковник. — А вскрытие мы уже проводили, и не раз. Все как у нас, у этих келлов. Один в один…

— Разве такое возможно?!

— Я тебе физиолог, что ли? Нашел Павлова! Короче, пан Иван, твоя задача — много ворот, причем действующих, а не торчащих из земли кривыми рельсами, и неопровержимые доказательства саботажа, подрывной деятельности или тайного пособничества врагам цивилизованного человечества. Понял? Без этого джентльменского набора даже я перестану верить в то, что келлы опасны и вообще — пришельцы. Все, иди работать.

— Я уже работаю, — Иван Павлович раздосадованно похлопал ладонью по письменному столу. — Это пока мой кабинет.

— Пока, — Безносов многозначительно кивнул и вышел.

* * *

— Ну что, пришелец? — Сноровский прошелся вдоль длинной решетки, которая перегораживала подвальную комнату. — Будем сотрудничать или предпочитаешь так и сгнить в этом каземате?

— Каземат со всеми удобствами, можно и погнить маленько, — провожая чекиста внимательным взглядом, заявил пленник. — Мне, кстати, адвокат полагается. И обвинение вы не предъявили.

— Каков наглец! — неискренне удивился Иван Павлович, оборачиваясь к Андрею. — Ты посмотри на него. Попался с автоматическим нарезным оружием в руках, а еще петушится. Тебе мало обвинения в хранении и ношении? А то, что стрелял по представителям власти? Назвать статью?

— Так ведь надеть черные маски может кто угодно, — келл пожал плечами. — Откуда нам было знать, что это представители власти?

— Они разве не предупредили?

— Так ведь крикнуть тоже можно все, что в голову взбредет, — пленник перевел взгляд на Соловьева. — Вот вы, например, сказали, что из ФСБ, а документы мне так и не показали…

— Почему сапиенсы? — неожиданно спросил Андрей.

Услышав его вопрос, Иван Павлович насторожился и вплотную подошел к решетке. Несколько секунд все трое молчали, старательно играя взглядами в своеобразные пятнашки. Пленник свой взгляд прятал, а допрашивающие пытались его перехватить.

— О чем это вы? — келл сунул руки в карманы и повернулся к Андрею боком.

— Смирно, — не повышая голоса, приказал Сноровский. — Смотреть на моего сотрудника.

— Не буду, — упрямо хмурясь, ответил пленный. — Так спрашивайте.

— Вы келлы? — спросил Андрей.

— В вашем варианте произношения.

— Отвечать на вопрос, — снова вмешался Иван Павлович.

— Да, келлы, — пленник кивнул.

— С какой целью вы прибыли на Землю?

— Жить…

— Отвечать на…

— Я и отвечаю! — келл сверкнул взглядом в сторону Сноровского. — Просто жить!

— А оружие, снаряжение, — Соловьев подошел к решетке и протянул пленному открытую пачку сигарет, — зачем?

— Спасибо, — он взял сигарету, по-прежнему не поднимая глаз. — Без оружия здесь жить опасно.

— Это не оправдание, — заметил Сноровский. — Миллионы граждан живут, не имея даже простейшего оружия.

— Ну и как живут эти ваши граждане? Служат тем, кто вооружен? Устройство вашего государства порочно. Оно базируется на принципах насилия.

— Любое государство — это аппарат подавления, — возразил Андрей.

— А я не имею в виду конкретно вашу федерацию. Я говорю о всех современных государствах, — келл закурил и снова встал по отношению к Соловьеву вполоборота.

— Как вас зовут? — доброжелательным тоном спросил Андрей.

— Егор.

— А реально, на келлском?

— Примерно так же, я выбрал имя, созвучное с настоящим.

— Расскажите о своей родине.

— Нет, постой, — прервал их диалог Сноровский. — Лирика на десерт. Сколько вас на Земле?

— Я рядовой, — пленник пожал плечами. — Мне неизвестны точные цифры. Примерно тридцать армов.

— Арм — это сколько?

— Тридцать — тридцать пять тысяч бойцов, плюс персонал, всего около пятидесяти тысяч…

— А сколько штыков насчитывал ваш отряд?

— Вместе с персоналом сотню.

— Десять мы отправили на покой, семьдесят четыре взяли, — подсчитал Сноровский. — Еще шестнадцать? Найдем. Какие у вас были задачи?

— Мы всего лишь отряд охраны ворот, — поспешно ответил солдат. — Мы не диверсанты!

— Разве я обвинил тебя в диверсионной деятельности?

— Нет, вы не обвиняли… — келл испуганно отпрянул к дальней стене. — Оставьте меня в покое! Не надо! Я же не сделал вам ничего плохого! Мы все не сделали вам ничего плохого! Мы вам не враги!

Сигарета выпала из его дрожащих пальцев и, падая, замарала пеплом серую форменную куртку, но он этого даже не заметил. Воин прижал к лицу ладони и застонал. Соловьев с Иваном Павловичем переглянулись и почти синхронно пожали плечами. Сноровский вернулся в глубь комнаты и принес со стола бутылочку с минеральной водой.

— Ты успокойся. — Он просунул руку с бутылкой сквозь прутья: — На, выпей.

Солдат послушно взял емкость и сделал пару глотков прямо из горлышка.

— Можно я допью?