Бой с тенью

— Вас, товарищи офицеры, я попрошу пройти со мной, — Евгений поднялся и указал на двоих оставшихся. — Так, Иван Павлович?

— Верно, Женя, проводи гостей в конференц-зал, — согласился Сноровский.

Оставшиеся трое, казалось, не обращали на происходящую ротацию никакого внимания. Они буквально сверлили взглядами Соловьева. Со стороны это выглядело как детская игра «кто кого переглядит». Иван Павлович хорошо видел, что Андрей не столько соревнуется с оппонентами, сколько сдерживает порыв принять их внешний облик. «Надо было тебя, Андрюша, в тень посадить, как того Призрака», — мелькнула в голове чекиста тревожная мысль.

«Надо было», — неожиданно пришел мысленный ответ.

«Это что? Я тоже телепат?» — изумился Сноровский, также не раскрывая рта.

«Это я вам все внушаю и считываю, — ответил Андрей. — Необязательно, оказывается, моим „пристяжным“ быть телепатами, я и один могу за всех справиться».

«Вот это новость! А почему раньше молчал?»

«А я об этом только сейчас догадался. Раньше необходимости в мысленном перешептывании у нас не было, неплохо общались и вслух».

«Тогда эти ребята…»

«Нам не понадобятся. Лучше мы наберем десяток специалистов широкого профиля с гибким, разносторонне развитым мозгом».

«Это ты загнул, — Сноровский мысленно усмехнулся. — Мозг гибкий, да еще и разносторонне развитый. Просто перл изящной словесности».

«Это же мысль. Вы всегда говорите в точности то, что думаете?»

«Не подмечал. Не было необходимости».

«Теперь появится. Этих троих можно отпустить. Военных нам и без них хватит».

«Один Евгений пока в активе».

«Вот и достаточно».

«Подведешь ты меня под монастырь, Соловьев!»

«Ничего, я уверен, вы там не задержитесь».

Иван Павлович поднялся, церемонно пожал офицерам руки и предложил присоединиться к Евгению и компании в конференц-зале.

— Ты меня просто убил! — когда гости удалились, заявил он Андрею. — Где я тебе найду всяких там «разносторонних»? В каких базах данных?

— Вот в этих, — Соловьев сформировал маску, очень похожую на лицо Сноровского, и постучал согнутым пальцем по виску. — Надо просто задуматься. И вам, и мне. Военный у нас есть, программист тоже — Федор, нужен математик, врач, физик, химик, биолог-ботаник, историк-политолог какой-нибудь, кто еще?

— Разведчик-контрразведчик, — в тон ему подсказал Иван Павлович.

— Верно, а еще бизнесмен или экономист и женщина.

— Женщина-экономист? — не сразу понял Сноровский.

— Необязательно. Просто женщина. Любая, хотя лучше — молодая и красивая.

— А это зачем? — удивился чекист.

— Для нелогичности, мой генерал, для достоверной имитации нелогичности. Помните, в чем изюминка вражеского кода?

— Дошло, — Сноровский рассмеялся. — Так, это получается десять. Двое уже есть. Врача тоже можно здешнего привлечь, он вроде бы ничего…

— Одиннадцать.

— А кто еще?

— «Вектор Т».

— Ха! И весь аппарат ФАПСИ?

— Я серьезно.

— А если серьезно… это вопрос скользкий, но решаемый. Теперь надо найти еще семерых. Твои соображения?

— Считайте, что женщину я уже нашел, — Соловьев слегка покраснел. — А я не сомневался! Ни секунды! — Иван Павлович просто покатился от хохота. Когда приступ пошел на убыль, он утер выступившие слезы и отрывисто произнес: — Я даже догадываюсь, кого ты нашел! Ту официантку из летнего кафе?

— Сразу видно — чекист со стажем, — недовольно пробурчал Андрей.

— Так мы с тобой только ее и обсуждали, у меня других кандидатур просто не было, — успокоившись, признался Сноровский.

— Сжульничали, — сделал вывод Соловьев. — Ладно, запомню. А еще у меня есть кандидат от контрразведки.

— Уволь! — Иван Павлович поднял руки ладонями вперед.

— А я не о вас, — Андрей недобро улыбнулся и сформировал на лице новую маску.

— Ты совсем с ума сошел?! — Сноровский даже вскочил, едва не опрокинув столик. — Он же келл!

— А доказательства? Ведь пока у нас нет улик, он считается человеком? На этой базе он будет не просто под колпаком, а еще и под давлением. Никаких связей с внешним миром, постоянное наблюдение, мишень между лопаток… Вон Тимофея попросим, он подстрахует. В конце концов, Сошников будет вынужден либо раскрыться, либо предать своих соратников. Что, плохой финт?

— Если подумать, рискованно, однако не так уж глупо, — прекратив ошарашенно мотать головой, согласился Иван Павлович. — Покрутится Феликс, как карась на сковородке. Как бы не пришлось его пристрелить, чтобы не мучился. Мне его даже немного жаль. Вот только согласится ли он пойти в явную ловушку. И как выпросить его у Константинова?

— Уверен, что у вас есть секретные способы.

— Я не бог, — Сноровский развел руками.

— Но и не горшечник.

— Тоже верно. Ладно, придумаю что-нибудь. А с прочими физиками-лириками как поступим?

— А «Вектору» поручим. Пусть ищет белых ворон. В любом профессиональном сообществе есть этакие раздражители, не умещающиеся в скучных академических рамках. Профессора-плейбои, весной вместо лекций читающие студентам главы из трактата «О любви», или эксцентричные бизнесмены, предпочитающие смокингу джинсы. О политиках я и не говорю. Эти поголовно лицедеи.

— Я понял, думаю, и «ВТ» задачу поймет. Вопрос практически решен, остается один маленький нюанс.

— Какой?

— Как им всем объяснить — что происходит?

* * *

— Работая здесь, вы обязаны мыслить, — директор Управления обвел новых сотрудников цепким взглядом. — Это ваша единственная обязанность, но исполнять ее следует в полном объеме. Теперь о правах. Их мало. Вернее — также одно. Право исполнять свои обязанности с максимальной эффективностью. На этом круг замыкается. Кому-то для работы потребуется полная тишина, кому-то неограниченное количество кофе или музыкальный фон. Все это у вас будет. Отдельные кабинеты, любое вспомогательное оборудование и программное обеспечение. Кроме того, я гарантирую неприкосновенность мысли и нервных клеток. Никаких инспекторских проверок или кровососущего промежуточного начальства. Ну, разве что один из вас станет лидером группы, то есть моим «замом». Я ценю вас, как специалистов экстра-класса, однако ответственность за всю работу лежит на мне. Это означает, что какими бы гениями вы ни являлись, я для вас бог, царь и герой. Вкратце у меня все.

— Лаконично, — скептически заметил один из сотрудников. — И сколько мы должны выдавать мыслей в смену?

— Вам, Сошников, смены не положено, — директор остановил взгляд на скептике. — Рабочий день не нормируется. Если вы не прорастете ключевой идеей нашей группы насквозь, как старый асфальт травой, вам будет лучше уволиться. Для этого формально предусмотрен испытательный срок.

— Почему формально? — осторожно поинтересовалась единственная среди сотрудников девушка.

— Потому что мы пригласили вас не с улицы. — Иван Павлович усмехнулся: — Вернее — не всех. Мы знали, кого набираем в штат. Однако последний шанс вам положен, и я не стану его отнимать. Вам, Вера, я в первую очередь рекомендую подумать. Прямо сейчас. Другого момента не будет. Испытательный срок — фикция. Даже сотая часть информации о том, чем занимается группа, содержит в себе столько строжайших государственных тайн, что отступник подлежит ликвидации без промедления. Через неделю вы будете знать почти все. О каком месяце в этом случае может идти речь?