Бойфренд для Цесаревны

Весны обманчивой моей!

И сколько нет теперь в живых

Тогда веселых, молодых!

И крепок их могильный сон;

Не слышен им вечерний звон.

Один из прислуги поставил на столик бутылку шампанского, два бокала и вазу с фруктами. Я, продолжая петь, кивнул им. Они все, вместе с хозяином отеля отошли к выходу с крыши, но не ушли. Стояли слушали.

Лежать и мне в земле сырой!

Напев унывный надо мной

В долине ветер разнесет;

Другой певец по ней пройдет,

И уж не я, а будет он

В раздумье петь вечерний звон!

Вечерний звон, вечерний звон!

Как много дум наводит он.

Мы замолчали. Я последний раз прошёлся по струнам гитары и мелодия смолкла. А столице плыл колокольный звон. Послышались аплодисменты. Мы с Ольгой оглянулись. Нам хлопали хозяин отеля и его работники.

— Ваше Императорское Высочество, у вас с господином Самарины прекрасный дуэт! — Сказал Коровин. — Это просто замечательно. Браво!

Ольга покраснела. Но глаза её азартно блестели.

— Спасибо, господа. А теперь, прошу вас, оставьте нас с Цесаревной одних.

— Конечно. Не извольте беспокоится. — Ответил Коровьев. Они ушли. Правда тут же появились двое в штатской из жандармской конторы. Я отрицательно покачал головой. Они куда-то исчезли, но с крыши не ушли. У меня зазвонил сотовый, который мне дал дед.

— Алё?

— Самарин?! — Услышал голос полковника. — Ты что творишь, засранец?

— Ничего не творю, Алексей Николаевич. Я просто сделал Ольге Николаевне подарок на День рождения. — Ольга вопросительно посмотрела на меня. Я чуть скорчил физиономию, вывалив язык из уголка рта. Она прыснула. — Ваши церберы по близости. Контролируют ситуацию. Я даже уверен, что сейчас ближайшие крыши домов занимают Ваши снайперы. Так что, оснований для тревоги нет, господин полковник.

— Мы с тобой позже поговорим.

— Я знаю, Алексей Николаевич. Надеюсь, долго меня пинать ногами не будете? — Берестин сбросил вызов, но я успел услышать, несколько не совсем цензурных слов. Надеюсь, не в мой адрес. Оля опять смотрела на меня вопросительно.

— Андрей, что значит, ты надеешься, что тебя не будут долго пинать ногами? Кто будет пинать и за что? И почему, самое главное?

— Оля, это так, иносказание. Просто знаю, что выслушаю очень много интересной информации о себе, как о человеке и гражданине.

— Какой информации и в какой форме?

— Прости, Оля, но это не для розовых женских ушек и не для твоего нежного слуха. Я же нарушил столько протоколов. Протокол безопасности для представителей августейшей фамилии. Дворцовый протокол и этикет при общении опять же с членами императорской семьи. Наверное, ещё несколько положений из особого протокола. Так что, я конченная протокольная личность, Оля! — Я улыбнулся, глядя на Цесаревну. Она тоже улыбнулась. Потом рассмеялась. Я продолжил. — Но не будем на этом зацикливаться. У нас ещё много времени, пока сюда не примчалась вся королевская рать. Предлагаю по бокальчику шампанского «Вдовы Клико». Ты как?

— Давай. Я с удовольствием! — Я открыл с грохотом и пузырями бутылку, налил в два бокала.

— С Днем рождения, Оля. — Мы слегка стукнулись бокалами.

— Спасибо, Андрюша. — Она отпила. Потом стояла, смотрела на ночную Москву. Я рядом. Поставил бокал на столик. Увидел возвышение, наверное, это была часть вентиляционной конструкции. На её верху можно было сидеть. Я подошёл. Конструкция доходила мне до груди. Постелил на неё Ольгин шлейф от платья.

— Оля, иди сюда. — Она подошла. В руках продолжала держать бокал. Правда он был уже пуст. — давай я посажу тебя вот сюда. Отсюда будет всё хорошо видно. — Посмотрел на неё вопросительно. Она кивнула. Я подхватил её за талию и подсадил. Девушка поелозила задом и устроилась. — Удобно?

— Удобно!

— Всё видно?

— Всё!

— Так, давай я ещё тебе плесну шампанского?

— Плесни. — Она подала мне бокал. Я налил в него из бутылки, передал ей. Взял гитару.

— А теперь, по многочисленным прошениям разных ходоков, а так же всевозможной публики, в честь Дня рождения, самой очаровательной Цесаревны на свете, концерт! — Что ей петь? О любви? Нет, это будет мощный перебор. Она и так странно на меня посмотрела, когда я брякнул про номер люкс. Надо что-то быстрое, ритмичное. Я ухмыльнулся. Значит писари при штабе?! Хорошо. — Рота подъём! — Рявкнул я и пальцы ударили по струнам. Темп сразу взял быстрый. Играл песню Агутина «Граница»:

Забрали куда-то прямо из военкомата

Увезли в дали, автоматы в руки дали

Ты прости, мама, что я был такой упрямый

Но я служить должен… Так же как все

Паровоз умчится

Прямо на границу

Так что аты-баты

Мы теперь солдаты

Начал пританцовывать. Ольга слушала меня, улыбалась и сама стала в такт елозить задом на своём месте, покачивать головой. А потом и руками делать движения, поднимая то одну руку в верх, то другую. Сразу понял, что к военным она относится очень хорошо. А когда пел последний куплет, стала показывать мне на обеих руках большой пальчик. Мол, классно, так и должно быть.

Ну а когда, мамка, опять вернусь я на гражданку

Ты поймешь сына, настоящего мужчину

Ты поверь, мама, я не зря такой упрямый

Ведь я служить должен… Так же как все!

Когда пел припев в конце песни, вообще встала на ноги и стала танцевать.

Паровоз умчится

Прямо на границу

Так что аты-баты

Мы теперь солдаты

Паровоз умчится

Прямо на границу

Веселей ребяты

Мы теперь солдаты

Замолчал. Смотрел на неё снизу вверх.

— Не упадёшь?

— Нет! Переживаешь?

— Конечно. Я не смогу себе простить, если с тобой что-то случиться. Так что, Оля, сядь пожалуйста.

— Хорошо. — Она послушно села, свесив ноги вниз с конструкции. — Мне очень понравилась песня. Что ещё споёшь?