Бойфренд для Цесаревны

— Лёль, нас с тобой спалили по-чёрному. В Москве меня точно пустят по Особому протоколу.

— И правда, кошмар какой. — Тихо засмеялась она и ткнулась лбом мне в грудь. — Не бойся, милый, я тебя не дам в обиду.

— Спасибо, Оленька. А то как-то не хочется оказаться во глубине сибирских руд. Я ни разу не декабрист, кайлом махать.

Мы с ней оба сначала тихо смеялись, потом всё громче и громче. Вдруг услышали хлопки в ладоши. Хлопала Настя. К ней присоединились Павел и Зоя. Фридрих спокойно смотрел на нас и… Улыбался.

— Ребята, я такие кадры сняла, это просто… Жуть невероятная! — Воскликнула Настя.

Мы с Ольгой продолжали смеяться, потом уже хохотать. Она упала на спину рядом со мной. Остальные смелись вместе с нами. Посмеявшись, я посмотрел на Настю.

— Говоришь, сняла классные кадры? Молодец, а теперь давай свой мобильник сюда.

— Как это? — Сестра прижала к себе сотовый и отодвинулась подальше.

— Насть, дай сюда свой мобильник. — Я сел на задницу и протянул к ней руку.

— Не дам. Андрей, ну пожалуйста. — Она жалобно посмотрела на Ольгу. — Оля, пожалуйста, пусть он не забирает у меня его. Скажи ему. Андрей, ты даже не представляешь какие кадры там. Как Оля склонилась над тобой. Улыбается. У неё такое светлое лицо, просто светиться вся. Я не буду без вашего разрешения выкладывать видео в сеть. Обещаю. Андрей, прошу тебя.

— Дай сюда мобильник. — Я продолжал держать протянутой руку.

— Настя, отдай. — Сказал Павел. Зоя согласилась с ним, кивнув.

— Настюшь, отдай. И правда. Не надо.

— Ну хотя бы для меня, Андрей, Оля! — Настя чуть не плакала.

— Дай сюда мобильник, мадемуазель Самарина. — Повторил я, прибавив в голос стали. Настя отдала мне свой мобильник. Ольга села рядом со мной. Я включил видеозапись. Сидели с ней смотрели.

— А хорошо снято, Андрей. Мне нравится. — Улыбнулась Ольга. Настя посмотрела на меня с надеждой. В её глазах были слёзы.

— Мне тоже нравится. Для семейного альбома, хорошие кадры.

— Для семейного? — Переспросила Ольга и засмеялась. Я кивнул.

— Хороший ракурс. У тебя и правда глаза лучатся нежным светом, Оль. — Посмотрел на сестру. — Фото делала?

— Делала. — Ответила она обижено. Зашёл в фотографии. Смотрел, что она там наснимала. Блин, ну никакой секретности. Трындец. Просмотрели с Ольгой всё, что она наснимала. Потом пытливо смотрел сестре в глаза.

— Значит так, Настя. Без моего и Олиного разрешения ты ничего не выкладываешь, поняла?

— Поняла.

— Нет, сестрёнка, ты не поняла. Запомни, если что-то появиться без разрешения, ты просто перестанешь для меня существовать. Тебе это понятно?

— Понятно, Андрей. Я же обещала.

Посмотрел на принцессу.

— Ну что, Оль, отдадим ей её записи и фото? Она обещала.

— Отдай, Андрей. Настя, потом мне скинь на сотовый, хорошо?

— Конечно. — Настя, получив назад свой гаджет, счастливо улыбнулась. — Спасибо, Оля. Спасибо Андрюша. Я обещаю.

— Хорошо. Насть. Дала слово, держи его. Будь настоящей Самариной.

— Я и так Самарина, Андрей. И всегда это буду помнить, даже выйдя замуж и сменив фамилию. — Я ей улыбнулся. Она счастливо тоже в ответ. Подошла ко мне, присела и обняла меня. — Спасибо тебе, братик. — Прошептала она мне в ухо.

Я посмотрел на Фридриха. Наши взгляды встретились. Некоторое время мы смотрели глаза в глаза. Потом он улыбнулся и показал мне большой палец. Я тоже ему в ответ улыбнулся.

— Спасибо, Фридрих. — Сказал ему. Мы друг друга поняли. В конце концов в этом деле выбирает всегда женщина. И он это понимал. Тем более, рядом с ним была та, которая ему очень сильно нравилась. И в глазах которой, когда она на него смотрела, был блеск восхищения и любви. Зоя была красива. И Фридрих впервые очень сильно влюбился. По-настоящему. Я заметил, что они оба сидели друг против друга по-турецки. Зоя усмехнувшись посмотрела на принца.

— Федь, может продолжим? Оставим их.

— Конечно, душа моя. Ещё раз покажи свои ладушки. Зоя, я не совсем пока понимаю ритм.

— Фридрих, смотри, я начинаю петь: «Ладушки, ладушки, были мы у бабушки!» При этих словах хлопаем друг друга по ладошкам. Ты мне, я тебе. ладони держи перед собой. Потом три хлопка, как овации. Потом опять бы бьёшься о мои ладони. Давай повторим. Ладушки-ладушки, где были у бабушки. Что ели — кашку, что пили — бражку!'

Фридрих стал усиленно заучивать игру в ладушки. Ольга, глядя на них, расхохоталась.

— Зоя, ты молодец! — Смеясь сказала она. Посмотрела на меня. Села так же, как моя сестра. — Андрюша, давай в ладушки сыграем? Ну давай?

— Давай. Ну детский сад, вторая группа, штаны на лямках. — Засмеялся я. Мы с Ольгой тоже сели по-турецки друг против друга.

— Андрюша, а ты знаешь эту игру?

— Знаю. Она для маленьких детей.

— Вот и хорошо. А знаешь сколько вариантов этой игры?

— А что там варианты? Попили, поели, домой полетели, на головку сели!

— Нет, Андрюша. Их очень много, вариантов.

Ольга выставила перед собой ладошки. Я тоже. Смотрел на неё вопросительно.

— Андрей поехали, как ты говоришь. Вот смотри, один из вариантов:

Ладушки, ладушки!

Пекла бабка оладушки.

Маслом поливала,

Детушкам давала.

Даше — два, Паше — два,

Ване — два, Тане — два.

Хороши оладушки

У нашей бабушки!

При этом мы хлопали в ладоши друг другу и в свои собственные.

— Понравилось? — Ольга хитро улыбалась.

— Понравилось. Только я другую версию слышал.

— Андрей, версий очень много. Или вот ещё:

— Ладушки, ладушки!

Где были?

— У бабушки!

— Что ели?

— Кашку!

— Что пили?

— Бражку!

Кашка масленька,

Бражка сладенька,

Бабушка добренька.

Попили, поели,

Домой полетели,

На головку сели,

Ладушки запели!

Хлопая с ней в ладоши, я рассмеялся.

— Оля, это класс! Но такие ладушки поют детям.

— Так я и буду своим детям их петь, Андрюша, когда они будут совсем маленькими. Я сама выросла на ладушках. Ну что, Андрей, ещё одни ладушки?