Божественная любовь

Теперь эльфиечка поступала хитрее. Отобедав, вернее худо-бедно запихнув в рот несколько кусочков (остальное она украдкой телепортировала в Сады, на радость зверушкам), Бэль прихватила книгу и выскользнула из покоев.

Хотелось убраться подальше от парочки горничных, суетящихся так, будто это они сегодня должны были выйти в свет. Принцесса устроилась в крыле второго этажа, в уютном уголке на козетке рядом с большим окном и погрузилась в волшебный мир удивительных историй. Большой том прекрасных легенд неуклонно приближался к последней трети, когда вежливое покашливание вкупе с мощным излучением чужого волнения выдернуло девушку из волшебной реальности.

Она подняла взгляд на высокого голубоглазого мужчину, красивого той отстраненно-прохладной, жесткой красотой, которая так нравится многим дамам, и так не нравилась самой Бэль. Слишком уж сильно она напоминала о противном Энтиоре. Но поскольку принц Дельен ничего плохого ей не сделал, сбегать, не поддержав разговора, было невежливо – раз, и с точки зрения этикетного общения с послами могущественных государств вовсе оскорбительно – два. А юная принцесса, пусть и проказничала частенько, безответственной вредительницей не была.

Поэтому, когда лорд Мэссленда поклонился ей и промолвил:

– Прекрасный день, ваше высочество, какая дивная нежданная встреча!

Бэль ответила легким изящным наклоном головки и вежливой фразой-отражением:

– Прекрасный день, ваше высочество.

Насчет дивности нежданной встречи девушка промолчала, поскольку врать в глаза с честным лицом, подобно старшим родственникам, не считавшим формальные вежливости враньем, так и не научилась. Может, пока, а может, как временами думала Бэль, никогда не научится вовсе.

– А я ношу ваш браслет, принцесса, он до сих пор не увял, – ласково продолжил принц.

Он неосознанно властным движением положил руку на спинку козетки и немного наклонился в сторону Бэль. Вторая рука – сильные изящные пальцы, на указательном перстень-печатка, на запястье венок из цветов, сделанный эльфийкой, – опустилась на книгу, которую девушка держала на коленях.

– Говорят, цветы не вянут долго лишь тогда, когда сплетающий травы вложил в работу частицу силы и нежности, – голос принца стал ниже и мягче, похожим на едва слышный шорох малого прибоя. Рука на спинке сместилась в сторону неподвижно замершей девушки. Та неосознанно поежилась и правдиво ответила, разнося вдребезги интимность обстановки:

– Да, с моими венками всегда так. Тот венок, что я Орин сплела, моей горничной, она и сейчас иногда надевает к платью.

Сравнение с горничной настолько явно «польстило» самолюбию мэсслендского принца, что демонстрирующая браслет рука покинула территорию распахнутых страниц книги.

Однако, Дельен не думал отступать, он зашел с другой стороны:

– Вы любите легенды, принцесса?

– Да, – односложно ответила Бэль и невольно улыбнулась.

Правда, улыбка эта, мечтательная и лукавая одновременно, в гораздо большей степени относилась к книгам, нежели к собеседнику. Но тот все равно счел ее своей победой и поспешил развить наступление, доверительно поведав:

– В пору юности я тоже любил сказания и волшебные легенды.

– О? – удивилась Бэль.

Образ безукоризненно вежливого, но такого холодного, а за этой маской жесткого, зачастую жестокого, одинокого и равнодушно-злого мужчины (это-то эмпатка чувствовала ясно) никак не вязался с привязанностью к романтической литературе. Пусть даже в далекие юношеские годы.

– Да, ваше высочество. В моей библиотеке, в замке близ Топей Хеггарша до сих пор хранятся эти книги. Особенно мне нравилась одна легенда. Кажется, вы сейчас читаете именно эту историю о деве, сорвавшей цветок силы, питавший жизнь форвлака-оборотня.

– Эта история про дракона, – поправила, едва заметно нахмурившись Бэль, упоминание о кровожадных волках-оборотнях, биче многих эльфийских миров, были ей неприятны.

– Форвлак, дракон, мантикора, у этой истории много версий, – ответил Дельен, действительно владея темой беседы, – но суть одна: лишь от девы, бескорыстно подарившей свою любовь, зависит жизнь и преображение чудовища.

Спорить с очевидными выводами Мирабэль не стала, а воодушевленный молчанием бог продолжил:

– Я до сих пор иногда любуюсь замечательными иллюстрациями к той легенде, сделанными разными художниками. Они великолепны, и знаете, особенно мне нравится одна, где нарисована прекрасная Дое – спасение, любовь и проклятие оборотня. Между прочим, эта красавица похожа на вас, принцесса. Те же лучистые карие глаза, открытый взгляд, медный отлив каштановых локонов, милый носик, воплощенная грация и изящество. Быть может, вы когда-то пожелаете взглянуть на книгу…

Дельен рассыпал перлы комплиментов. Энтиор, наведший мэсслендца на укромное пристанище Бэль, торжествовал маленькую победу. Сама эльфийка усиленно пыталась сообразить, каким образом ей сбежать от принца, не обидев его чем-нибудь так, чтобы дядя-король начал ругаться за оскорбление посла. И тут свершилось чудо – сестренку нашла Элия. Разумеется, Богине Любви не составило труда понять, что происходит.

– Бэль, это форменное безобразие! – возмутилась старшая принцесса, заставив Дельена вздрогнуть от неожиданности и обрадованно засиять кузину, никогда не считавшую нотации Элии бесполезными и глупыми. – До бала всего пара часов, а тебе еще прическу делать, выбирать украшения и одеваться! Закрывай книгу и марш в покои! Или твое представление обществу стоит отложить еще на год, чтобы ты успела все сказки перечитать?!

– Я уже иду!!! – подлетела с козетки Бэль, захлопывая книгу в прыжке так, что едва не прищемила нос отшатнувшемуся кавалеру (честное божественное, не нарочно!). – А ты мне поможешь!?

– Конечно, пойдем, родная, – сменила гнев на милость принцесса Элия и извинилась перед дипломатом небрежным кивком со словами: – Она еще сущее дитя! Спасибо, что развлекли малышку, принц.

– Для меня это было наслаждением, – формальная фраза была сказана с таким пылом, что Богиня Любви не удержалась от недовольной гримасы. Впрочем, мэсслендец этого не увидел, поскольку Элия уже телепортировалась вместе с сестренкой в покои.

Сказки и приставучий неприятный посол Дельен были мгновенно позабыты. Первые поставили на полку, второй, по счастью, остался в коридоре и навязывать свое общество не стал. Перед юной принцессой во всем страшном великолепии встало ожидание первого бала. Бэль поняла, что трусит, в чем сразу призналась любимой сестре, глядя на роскошное и какое-то жутко чужое платье цвета слоновой кости с золотым кружевом:

– Эли, я боюсь, – остренький носик ткнулся в грудь Богини Любви.

– Не удивительно, малышка. Первый шаг порой сделать очень страшно, но ведь нет ничего важнее его, открывающего любой путь, – ответила Элия, ласково проведя по спине кузины. – Кроме того, мы все сегодня будем на балу, а значит, будем с тобой.

– Правда? А разве претендентов не представляют королю по одному? – озадачилась эльфиечка.

– Творец с тобой, детка, зачем тебя представлять дяде Лимберу? Полагаю, он не успел позабыть собственную племянницу с позавчерашнего обеда, – хихикнула Элия. – Ну а если вдруг, так мы еще успеем намазать ему клеем рабочее место для освежения памяти.

– А как мы угадаем, куда он сядет? – на миг отвлеклась, заинтересовавшись практической стороной шалости Бэль.

– Под словами «рабочее место» я имела в виду то, которое садится на любые поверхности, – степенно пояснила богиня, и сестренка заливисто рассмеялась, сбрасывая напряжение.