Брачная ложь

Мои брови взлетают вверх. — Кого пыталась остановить?

Луна вздыхает и показывает на свой iPad, как будто я могу прочитать текст с того места, где стою.

— Эстель Деверо. Я послала за ней машину, и Луис сказал, что она выглядела очень рассерженной. Как только она узнала, что это

ваша машина, она села в нее и потребовала, чтобы он отвез ее к вам, — объясняет Луна. — Мне удалось ее немного успокоить. Сейчас она на кухне.

Я киваю.

Черт.

— Спасибо, Луна. Я пойду поговорить с ней.

— Я не уверена, почему она так расстроена. Я пыталась спросить, но…

— Думаю, я знаю почему, — признаюсь я раздраженным голосом.

Идя на кухню, я оглядываюсь на Луну только для того, чтобы увидеть, как она крестится на груди и качает головой. Двойной трах. Если Эстель настолько сумасшедшая, что расстраивает Луну…

Я готов к этому.

Я не спеша иду на кухню, и когда тихо поворачиваю за угол, Эстель сидит за стойкой и смотрит прямо на меня.

Ее ярко-фиолетовый чемодан стоит рядом с табуреткой, а одежда ярко-зеленая. На ней зеленая блузка с короткими рукавами, крохотный топик под ней и такие же зеленые шорты, которые слишком коротки. Ее волосы распущены и растрепаны, как в ресторане, и я вижу ее

обувь — белые кроссовки — стоящие у задней двери.

— Эстель, — бормочу я, пытаясь оторвать взгляд от ее подтянутых бедер и светлой кожи медового цвета. — Чему я обязан этим удовольствием?

Она прищуривается и пьет мартини. Грязный, если мутная жидкость является каким-либо признаком. Громко сглатывая, она ставит стакан на стол и поворачивается ко мне полностью.

— Я могла бы задать тебе тот же вопрос, — пробормотала она, ее голос был низким.

Злым, как я понимаю. — Представь себе мое удивление, когда после одиннадцатичасового перелета я узнаю — от коллеги по совету директоров, заметь, — что я помолвлена с человеком, с которым встречалась дважды. Тем более что еще неделю назад этот человек ясно дал понять, что не хочет на мне жениться. Настолько, — фыркнула она, глядя на меня, — что ты, что? Вылез из окна? Пригнулся за столом, когда ты уходил? Скажи мне, как именно тебе удалось улизнуть с того обеда?

Я медленно ослабляю галстук. — Это был не лучший момент.

Она фыркает и делает еще один глоток мартини.

— Без шуток.

Сглотнув, она пронзает меня еще одним ледяным взглядом. — И сегодня? Почему Венди Ханниган поздравляет меня с предстоящей свадьбой с Майлзом Рейвэджем? И спрашиваешь меня, почему я никому не рассказала о нашей свадьбе в здании суда?

Она поднимает свой стакан и одним махом допивает остаток напитка.

Должен признаться, вид взволнованной Эстель вызывает у меня желание улыбнуться. Она милая, когда злится. Тем не менее, я сохраняю нейтральное выражение лица. Я не хочу раскрывать свои карты слишком быстро. Если я собираюсь убедить ее попробовать, мне нужно будет подойти к ней, как к разъяренному дикому коту.

— Я запаниковал. Мне очень жаль, — говорю я ей. Извинение — это первый шаг унижения, верно?

— Мой отец не ошибся на прошлой неделе. Клиенты отказываются от услуг консалтинговой фирмы “Рейвэйдж” направо и налево. Сегодня у меня была встреча с представителями благотворительной организации, и они продолжали говорить о нашей репутации, — объясняю я. — Затем они упомянули, что ты в совете директоров, и я воспользовался этой возможностью. Они подписали с нами контракт на месте. Я знаю, что это было неправильно, и обещаю загладить свою вину перед тобой.

Она усмехается. — Да, черт возьми, ты это сделаешь. Для начала ты можешь приготовить мне еще выпить.

Мои губы дергаются, когда я подхожу к ней, беру у нее стакан и ставлю его в раковину. Взяв свежий бокал для мартини, я чувствую на себе ее взгляд, когда подхожу к бару у задней двери и отмеряю джин, переливая его в шейкер. Закончив, я наливаю оливковый сок, в конце добавляю немного вермута и металлическую зубочистку с тремя оливками.

Она берет его у меня, как только я его ставлю, и ее глаза закатываются, когда она стонет.

— Черт, — стонет она. — Это действительно хорошо.

Я не обращаю внимания на то, как напрягается мой член при виде ее горла, глотающего соленую жидкость, вспоминая ее теплые руки на мне в такси, вспоминая, как они полезли в мои штаны, чтобы…

Черт.

Прислонившись к острову, я отбрасываю волнующие мысли, наблюдая, как она делает второй глоток мартини. Прижав меня оценивающим взглядом, она выпрямляется и откашливается.

— Мне интересно, что неделю назад ты был категорически против перспективы жениться на мне. И теперь, когда это приносит тебе пользу, ты полностью за это.

— Ты права, — говорю я ей. Она хмурит брови, когда я продолжаю. — Кроме того, насколько я помню, мы оба были категорически против идеи брака.

Она рассматривает меня несколько минут, пока ее пальцы играют с конденсатом на бокале для мартини.

— Ты прав. За исключением того, что я была готова поговорить об этом как взрослый человек.

Черт.

Не знаю, чего я ожидал, когда Луна сказала мне, что Эстель сидит у меня на кухне. Однако, когда я вспоминаю нашу первую встречу, меня не удивляет, что она обвиняет меня в моей ерунде.

— Если ты согласишься на брак, я обещаю загладить свою вину.

— И как ты собираешься загладить свою вину передо мной? — спрашивает она мягким мурлыканьем.

Боже.

В моей голове крутятся всевозможные идеи — идеи, которые я не имею права рассматривать. Например, прижать ее к стойке и заставить кончить так сильно, что она забудет свое имя.

Завершаем то, чего нам так и не удалось сделать той ночью в Париже.

Стою перед ней на коленях и поклоняюсь ее мокрой пизде.

Смотрю , как она играет сама с собой, прежде чем заставлю ее выкрикивать мое имя…

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох.

— Тебе нужны деньги моего отца, верно? — Я спрашиваю ее.

Она пожимает плечами.

— Наверное. Но я прожила двадцать восемь лет без денег. Я могу обойтись без этого.

Я вижу отверстие и хватаюсь за него, колеса интриг крутятся в моей голове. Ей не нужны мои пустые слова. Она хочет быть уверенной, что я сделаю так, чтобы эта договоренность стоила ей потраченного времени. И она почти меня не знает. Во всяком случае, я фантастически владею искусством соблазнения.