Брак без выхода. Мне не нужна умная жена
Шрифт:
– Я же твоя дочь…- а вот это звучит уже жалко.
Жмурюсь и отворачиваюсь. Так неприятно, что они оба смотрят на меня со смесью высокомерия и колючей жалости. Будто я обезьянка в клетке, которая прыгает на прутья и пытается руку с бананом.
Дура дура дура
Что же ты делаешь, глупая?
Фу.
– Ненавижу вас обоих…
– Так, ну…мы пошли по кругу, - Малик со стуком опускает стакан на стеклянный столик, потом поднимается.
Я отшатываюсь в сторону. Знаю, что все равно пойду. И он это знает. Забрав
Я в ней тону.
И нету у меня шанса на побег…
Малик, конечно, это знает. Он все понимает, поэтому не собирается за мной бегать, хватать меня, как варвар, тащить в свою пещеру. я приду сама. Это неизбежность…
– Жду на улице. Поговори с отцом. Может быть, хотя бы твой родитель сможет вставить мозги на место. Антон, не забудь сказать ей то, о чем мы говорили перед свадьбой. На этот раз.
Все.
Он спокойно выходит из дома, и только после этого я поднимаю глаза на отца. В ответ взгляда не получаю. Папа так и сидит, откинувшись на спинку дивана. Пьет свое виски. На его лице зловеще играют языки пламени, и он выглядит, как очередная скала. Такой же непробиваемый ублюдок…
– Как ты можешь?
– шепчу, растерявшись свой запал.
Я правда этого не понимаю. За Надию билась бы до конца, а он…
– Я уже ответил, - говорит тихо и спокойно, холодно, - Ты сама дала согласие на этот брак.
– Мне было всего девятнадцать! Я не знала!…
– А должна была знать!
– рявкает отец и цепляет меня на крючок своего злого, ядовитого взгляда, - Ты должна была думать башкой! Я предупреждал! Я сказал тебе, что брак — это не гульки! Все серьезно, блядь! Сто раз с тобой об этом говорил! А ты мне что?! Я хочу этого! Вот что!
Подбородок начинает трястись. Да, я говорила. Да, я отсекала все его попытки объяснить мне серьезность моего положения. Да! Но я была совсем ребенком, а он…
– Я же не знала…
– И я тоже в будущее смотреть не умею.
– О чем он говорил?!
– папа поджимает губы и уводит взгляд в сторону огня, тогда я снова взрываюсь, - О чем он говорил!? Что за трепотня перед свадьбой?! О чем он…
– О том, что этот брак — навсегда.
Немею.
– В…в смысле?!
Отец медлит еще пару мгновений, потом переводит на меня свой арктический взгляд и цедит, буквально по слогам объясняет мне.
– Малик сразу сказал, что развода тебе не даст никогда. Ты вступаешь с ним в брак, и это будет навсегда. Точка.
– Но…ты мне ничего не сказал!
– Очевидно.
– Почему?! Если бы я знала, что опции послать его на хер у меня не будет, я бы…
– Не выражайся в моем доме!
– Не выражайся?! НЕ ВЫРАЖАЙСЯ?! Ты…ты…ты… - слова пропадают, зато появляется осознание.
Я замираю и смотрю на отца во все глаза. Неужели он…
– Он…он тебе заплатил за этот брак?
Пауза повисает в воздухе, но с другой стороны, мне и не нужно слышать ответа. Я уже его знаю, пусть он и звучит вердиктом. Раной, которая останется со мной
навечно…– Да.
Резко отшатываюсь от него, будто он только что ударил меня наотмашь. Может быть, и ударил. Изнутри-то я кровоточу…
– Как ты…как…я не…
– Да, Малик дал мне деньги, Лили. Он обещал, что ты будешь счастлива, и я посчитал, что могу ему доверять.
– За деньги.
Взгляд отца леденеет, но мой язвительный комментарий он игнорирует и продолжает.
– Он не соврал.
– Я похожа на счастливую?!
Вопрос риторический, тем не менее я получаю свой ответ.
– Пять лет была. Закрой глаза покрепче и снова будешь.
Бам! Вот так…
Я теряю весь свой запал по мановению ока. Он просто разбивается о холодный, резкие скалы действительности…
– Ты…ты меня продал, как… - всхлипываю и жалко ежусь, - Как одну из своих…боже…как…как абонемент в свой проклятый зал…ты…
– Прекрати истерику!
– Хватит. Это. Повторять!
– не могу дышать, - Хватит! Он изменяет мне в моем же доме! Рядом с моим ребенком! Его это не ебет совершенно! Ничего не волнует! Он считает это нормальным, но ладно он! На голову больной ублюдок и моральный инвалид, но ты! Ты же мой отец! И ты…
– Я сказал. Прекрати. Гребаную истерику!
Отец медленно поднимается, давит на меня объемами и голосом, и я думаю, что планирует продолжать, но мне больше нечего сказать. Я резко отступаю и мотаю головой.
– Если бы мама была жива…она бы тебя не узнала. И я тебя не узнаю.
Резко поворачиваюсь и мчусь к двери, но не успеваю сделать и трех шагов, как в спину летит очередной нож. Даже не шпилька — нож.
– Ты его спасла, Лили. Ты сама это сделала.
Застываю.
Неужели он настолько…низок, что будет меня этим попрекать?…
– Я должна была дать ему умереть?
– Нет, дорогая, но каждое действие имеет свое последствие. За все нужно платить.
– Ты меня продал! Это моя расплата за доброту?! Так получается?!
Резко оборачиваюсь. Мне на секунду кажется, что в глазах отца мелькает что-то похожее на сожаление, однако…это лишь игра света и тени, плюс моего воображения.
– Благими намерениями вымощена дорога в ад, Лили. Повзрослей.
Отец устало выдыхает и садится обратно на диван. Делает глоток грёбаного виски. Прикрывает глаза и откидывается на спинку гребаного дивана, а потом шепчет так, будто я его утомила. Будто я снова маленькая, топаю ножкой и прошу купить себе пони!
– Иди к мужу и будь покорной женой. Малик был добр к тебе, пусть все останется так. Не провоцируй его. Забудь все слова, которые ты сказала в этом доме, в этом доме. Не доводи до греха. Не будь дурой. Я тебе ничем не помогу. Ты сделала свой выбор.
Обрыв, который я чувствую в своем сердце, равен целой Марианской впадине, помноженной на миллион раз.
Не помню, как выхожу из дома. Теряюсь как-то даже, не понимаю, где я. Словно я не с отцом говорила, а с каким-то…незнакомцем.
Малик подходит ко мне сам. Он берет меня за руку и ведет к моей Тесле, дает сигнал своим людям. Нади в машине нет. Я это замечаю сразу, но мне не нужно спрашивать, где она, я итак это знаю. Она едет впереди. В огромном, черном внедорожнике. А мы сзади. Только вдвоем.