Брак любви не помеха!

– Если про ловушку ты права,то мне нужен союзник. Пусть даже это будет ведьма.

– Жена, – поправила я.

– Вы оба сошли с ума! – Блит покрутил лапой у виска. – Скажи им, Батан!

– Говорю! Очень говорю! – заверещал домовой.
– Он же охотник!

– А она ведьма. – Спокойным голосом вмешался Райан.
– В принципе, мне скрывать нечего.

– В принципе? – прищурился фамильяр, запрыгнул на стол и уставился на охотника круглыми зелеными глазами.
– Она узнает твои секреты, места расположения тайников и любимые приемы в драке. Твоих поставщиков оружия, амулетов и пароли для входа в ковен. Она будет знать всё!

– Как и я, – с плотоядной улыбкой орка протянул мой муж. – И если она использует знания против меня, я отвечу вам зеркально.

– Нам? – домовой с ужасом уставился на Райана. – Нам!? То есть и мне тоже? Батюшки,та что ж делается-то!?

– Хватит, - я поставила чан на печь и обвела взглядом присутствующих.
– Кто против, уходите. Или молчите. Райан, еще не поздно отказаться.

– И профукать возможность узнать тайны ведьм?
– с улыбкой отозвался охотник. – Ну уж нет!

– Вот и ладушки! Батан, огонь.

Дoмовой сорвался с места, засуетился, разжигая печь. На стол прямо из воздуха посыпались мешoчки, перевязанные черными лентами. Райан только и успевал их подхватывать.

– В травах разбираешься? – Спросила, обращаясь к мужу,и не отрывая взгляд от котла.

– Плохо.
– Честно признался охотник.

– Блит, помоги.

Фамильяр рыкнул, фыркнул, но послушно перекусил ленты, вывалил содержимое на стол. Мне отходить от чана было нельзя: секрет зелья в его постоянном помешивании. Зазеваешься на секунду, и котел разорвет. А где я потом достану новый …дом!?

Я выудила из-за печи деревянную ложку, опустила в воду. Главное теперь – не останавливаться, не менять скорость помешивания. Опять руки к ночи болеть будут!

– Девясил, липа, можжевельник…

Я называла травы, Блит показывал их Райану, он, в свою oчередь, кидал их в котел. Батан сидел пeред печной дверцей, зорко всматриваясь в пламя: та ещё работенка – следить за огнем. И жарко,и душно,и водички не попить!

– Горит огонь, течет вода, растет трава.

Варю я воду студеную, поджигаю пламя березовое, дышу травой свежей.

Мысли прозрачные, помысли горячие, душа молодая.

Покажу, расскажу, поведаю

О себе, о тебе, о скрытом и явном.

Так и ты покажи, расскажи, поведай,

Что на сердце, под сердцем, в голове и мыслях.

Что плечи к земле пригибает, что душу рвет, а что лечит…

Райан смотрел на меня напряженно и внимательно. Я спиной чувствовала его взгляд. И купалась в нем, будто в ласковой воде.

Время шло. Отблески пламени вырывались из топливника и отражались в глазах охотника, свет расползался по избе,таял в солнечных лучах, колдовской огонь растворялся в паре, окутавшем избу. Я почувствовала, как закололо ладони: Сила бурлила, сдерживаемая только заговоренными стенками котла и моей волей.

– Волос! – Приказала я, не прекращая помешивать зелье.

Охотник недовольно поморщился, когда Блит вырвал у него из головы целую прядку и жестами показал, что оный надо кинуть в котел.

– Мой!

На этот раз Райан встал сам, приблизился со спины и спустя мгновение закинул в чан прядь моих волос. Я боли не почувствовала и с опозданием поняла: он отрезал их. Ножом!

Я набрала полную грудь воздуха и подула на зелье, одновременно вытаскивая из котла ложку.

– Всё. – С облегчением выдохнула я.

Ноги плохо слушались, усталость давила на плечи. Перед глазами прыгали темные круги. Райан усадил меня на лавку, подхватив под локоть. Грубо усадил, зло.

– Что с ней?
– Услышала я его вопрос. – Какого чёрта она белая как снег?

– Сил много потратила, – со знанием дела отозвался фамильяр. – Теперь сутки спать будет! Давайте отложим?

– Нет! – Я потерла лоб: глухая боль уже начинала сдавливать виски.
– Пьём сейчас.

Домовой промчался по избе, нацедил в кружку отвар и всучил в руки охотнику. Райан выпил, даже не замешкался. Приятно. Значит, худо-бедно, но доверяет.

Кружка перекочевала ко мне. Я сделала глоток обжигающего зелья, навалилась на стол, с трудом удерживая тело в вертикальном положении, и уставилась на охотника.

…Райана окутывало сияние. Его жизненная сила переливалась из светло-зеленого в голубой – хорошие цвета, мощные, показатель отваги и благородства. В районе груди мерцала красная точка в черном ореоле: оба этих чувства жили в нём уже довольно давно: он любил и ненавидел, в прошлом. Серебристая нить доверия (тощая, того и гляди порвется) тянулась в мою сторону.

Оxотник смотрел на меня прямо, открыто. Я знала, что он сейчас видел: мою злость, зависть и кoрысть. Но о предательстве речи не шло! Большего от ведьмы ждать не стоило.

Я расслабилась, позволила воспоминаниям накрыть меня с головой, показала мужу места, где выросла, где обучалась ведьмовству. Показала, как выхаживала умирающего Батана. Как ошиблась в заклятии призыва и вместо прекрасного мощного духа-вoлка призвала из самых задворок Пустоши тощего чёрного кота. Когда фамильяр очнулся, он удивился не меньше меня: Блит уже не верил в то, что его призовет ведьма, - слаб он был, очень слаб. Но я сделала вид, что искала именно его (ага, а потом ночь рыдала в сарае от безысходности!), вылечила, поделилась Силой, помогла встать на лапы. О чем не жалею! И никогда не променяю шерстяного дуралея ни на какого другого фамильяра!

Я в упор посмотрела на Райана: чтобы молчал, чтобы ни словом, ни взглядом страшную правду Блиту не раскрыл! Охотник понял, еле заметно кивнул. А я вдруг улыбнулась: не расскажет, сдержит слово! И подняла из воспоминаний Лысую гору, Верховную, что согласилась на повышение, показала нашу первую с ним встречу. Я тогда подумала, что у Райана самые красивые глаза в мире. И, как оказалось, обворожительная улыбка…

Охотник растерялся. Его взгляд потеплел. Губы дрогнули… И меня накрыл ураган его воспoминаний: сирота, выжил в ковене не «из-за», а «вопреки», на обряде инициации не смог убить нечисть, – чувствовал, слышал как бьется сердце в нечеловеческом теле. Потому выбрал специализацию нежити: мертвых убивать легче. Пока охотники отмечали выпуск и гуляли в тавернах, о? изучал книги. Постоянные тренировки, оттачивание мастерства, охота, охота, охота... А потом пришла она, женщина,та самая, из-за которой в его сердце до сих пор живет ненависть.

Райан еле слышно засто?ал: боль воспоминаний была слишком сильной. Я встретилась взглядом с карими глазами,и… отступила. Не стала рыться в его душе, бередить старые раны. Нырнула глубже… Увидела молнию – странную, шарообразную. Она вспыхнула рядом с ?айаном, обожгла тело, взрывной волной отбросила парня в окно. Только причудливую вязь шрамов на память о себе оставила. Я прошла с охотником через боль, долгие три недели восстановления. Как выжил-то, диву даюсь!? Его хотели перевести в ковен после контузии, но он отказался от повышения (сидеть за столом и подписывать отчеты смерти подобно!), потому должность досталась Градсу. А Райан был рад. Почему? Потому что на охоте денег платили больше, а он хотел …дом, собаку, жену и ребенка.