Брак любви не помеха!

А я ладони от раны оторвала, встала, молча, на негнущихся ногах к столу подошла,и дрожащие руки в подготовленный Батаном отвар сунула. Ничего, не страшно, – ожоги пройдут, заживут. Главное, что охотник живой будет. Муж мой жив останется! Это главное.

– Все, Хелена, теперь спать!

Меня отвели к печи, на лежанку подняли. Видимо, Батан. Блит бы не смог – лапки у него мягкие, пушистые,теплые. А я глаза закрыла и в сон прoвалилась. Тут же.

***

Райан беспробудно спал двое суток, приходил в себя изредка, урывками. Не удивительно, - парень вымотался, а шок от вынужденной женитьбы и бодрящие ягоды только усугубили положение. Ранение тоже пользы не принесло. Отданной ему жизненной энергии хватило только на то, чтобы сердце не переставало биться. Так что заживление шло медленно и только за счет трав и заговоров.

Я отдала охотнику двадцать лет. Двадцать! Лет! Пора бы выучить заклинания морока, – боюсь, годам к сорока буду выглядеть на все двести. А что самое обидное – левитировать я еще не скоро смогу, просто не хватит Сил, чтобы заговорить метлу.

Пока Райан выкарабкивался с того света, я занялась делами.

Несколько раз бегала к Глашке cнимать приступы истерии (увиденное на погосте бабку подкосило): насильно поила её настойкой пустырника, объясняла, что гуль такое же обычное чудовище как и все остальные. Бабка пучила на меня глаза, согласно кивала, но как только я выходила со двора, снова начинала вопить на одной ноте. В кoнце концов, мне это надоело. Я сбегала на кладбище и отобрала у Гришани ведро, наполненное жидким гулем (почему парень его хранил – осталось загадкой). С мерзким хохотом вывалила добычу на крыльцо Глашки и клятвенно пообещала каждую ночь доставлять ей размолотую нежить (ведьма я, наконец, или кто?). Соседка оценила размер моего бесчинства, полежала в обмороке, оклемалась и набросилась на меня с метлой. А после долго драила крыльцо, начисто позабыв о пережитом ужaсе.

Пока Гришаня вычищал погост, отмывал склеп, разбирал гнездо нежити и возвращал на места гробы, Филимон восстанавливал святилище. Я попыталась помочь дьяку, но он, углядев меня еще на дороге, начал орать так, что капилляры в глазах полопались. Я не на шутку забеспокоилась (как бы Филю удар не хватил!) и больше помощь не предлагала. Даже песню про Дебриабрия петь не стала.

Ночью прочесала село. Мага, конечно, не нашла, зато поговорила с мужиками и выяснила, что незнакомые торговцы в Седалище не приезжали. Впрочем, как и знакомые. Новые выжженные круги в окрестнoстях кладбища тоже не появлялись. Видимо, маг залёг на дно. Я бы на его месте тоже затаилась. От греха подальше.

На исходе третьего дня Райан очнулся, попросил воды и что-нибудь перекусить. Обрадованный Батан притащил ему кулебяку и морс, но охот?ик поел совсем немного и снова уснул. На пятый день, впрочем, он наверстал упущенное и смолотил все, что домoвой приготовил на обед и ужин. Я, вернувшись после дозора на кладбище и не найдя ни единой крошки хлеба в избе, ругалась как прожженный торговец. Духи наперебой охали над розовощеким охотником и на меня внимания не обращали. Пришлось довольствоваться яблоками из сада.

На шестой день Райан дополз до бани. Пока он мылся, Блит кружил вокруг парильни, прислушивался к доносящимся из нее звукам и докладывал Батану: охотник жив и терять сознание не собирается. Я пригрозила, что огрею Райана топором по затылку, если он потратит всю воду, но – чего и следовало ожидать! – меня снова нагло проигнорировали. Постскриптум: воду пришлось таскать заново. Одной. Желание убивать поборола с трудом!

На следующий день я занялаcь приготовлением отваров, которые потратила за эти дни на заживление ран мужа. Блит и Батан спрятались в погреб, сославшись на важные дела. Или помогать не хотели или, наконец, догадались, что от угроз я уже готова перейти к действиям.

Райан внимательно следил с печи за моими метаниями от стола к котлу, и постоянно допытывался: что я кладу в чан, почему рву листья, а не режу, зачем обрываю лепестки и отрезаю корни. Сначала это злило, - охотник меня отвлекал, мешал сосредоточиться. Потом втянулась: парень проникся зельеварением, а я почувствовала себя могущественной ведьмой, взявшей на поруки ученика. Я объясняла ему принципы варки, секреты цветения и сроки приготовления отваров, объясняла, как влияют на Силу отдельные части растений и способы их обработки. Райан впитывал знания как мох воду, лишь изредка задавал уточняющие вопросы.

К вечеру он спустился с печи, помог процедить отвар и даже разлил его по флаконам. Я радовалась: во-первых, охотник быстро шел на поправку, во-вторых, мне нравилось наблюдать за раздетым до пояса мужиком, потрясающим мышцами в моей избе. Раны, нанесенные гулем, заживали быстро, оставив на память только две розовые полоски.

В один из вечеров я набралась храбрости и, ткнув пальцем на причудливый рисунок, оставленный молнией, пoинтересовалась:

– Это шаровой долбануло, да?

Райан покосился на свой бок и нехотя буркнул:

– Можно и так сказать.

– От кого подарок? – Я шагнула к охотнику, провела пальцем по черным линиям на его ребрах: ни корки, ни шероховатoсти. Закрыть глаза, так обычная кожа.

Охотник вздрогнул от моего прикосновения, отскочил и попытался натянуть рубаху. Запутался в рукавах и горловине, глухо выругался в ткань. Я понаблюдала за его судорожными попытками спрятаться от меня под одеждой и повторила вопрос:

– Кто тебя молнией шарахнул, Райан?

Охотник задумался, откопал ворот и, наконец, влез в рубаху:

– Я в таверне отдыхал. Если ты понимаешь, о чем я.

– Понимаю, – я ехидно усмехнулась. В Седалище продажных девок отродясь не было, но ушлые торговцы иногда их с собой в дорогу брали. После таких приездов, добрая половина мужского населения Седалищ ко мне за чистoтелом бегала срамной почесун лечить.

– Я завис с ней дня на три, потом уехал, а та девка… она что-то там для себя придумала и решила меня искать. Любовь у нее, видите ли. Нашла. Уже в городе. А я как раз был в подобном заведении – между прочим, по заданию! – и…

Я снова понятливо оскалилась.

– В общем, она посчитала это за измену. Подкараулила, когда я в следующее село поехал, и запустила в меня боевой амулет. Я отбил, но он все же частично меня задел.

Частично? Боюсь представить, что осталось бы от ?айана, попади он в цель. Да ничего не осталось бы! Уголек один!

– И где эта ревнивая мегера сейчас?

– Говорил же, – переключилась на эльфа.

Я рассмеялась, а потом в голову пришла мысль и улыбка исчезла:

– Райан, милый, а где она взяла этот амулет?

– Не знаю, – пожал плечами охотник, проигнорировав дополнительную приставку к имени. – Купила!? Какая разница?

– Ведьмы такие побрякушки не делают. Это магическая штука, а значит, дорогая она, очень дорогая. Эта влюбчивая особа богата?

– Не-ет, - нахмурился Райан.

– Смотри-ка, как интересно получается! – Я села за стол, вынудив охотника сделать то же самое.
– Выходит, какой-то щедрый маг ей подарил амулет, маг же упыря поднял, гулей призвал, чернь им на когти наложил… Ты кому дорогу перешел, муж мой?