Брак по расчету (Удобный брак)

– У в-вас вошло в привычку убегать с женщинами, не так ли?

Он помрачнел.

– А, так тебе уже все известно, да? Скажем так, что у меня вошло в привычку похищать женщин из вашей семьи.

– Я, - сказала Горация, - из рода Уинвудов, и вы не можете заставить меня бежать с вами.

– Я и не стану пытаться, - спокойно сказал он.
– Все же, я верю, мы могли бы отлично поладить, ты и я. Что-то есть в тебе, Горри, такое, что влечет меня к тебе. Я мог бы тебя заставить меня любить.

– Т-теперь я знаю, что с вами!
– Горацию вдруг осенило.
– Вы пьяны!

– Дьявол, есть немного, - ответил его светлость.

– Ну, давай сюда свой плащ!
– Он вырвал его у нее из рук и отбросил в сторону, затем, прищурившись, посмотрел на нее.
– Нет, ты не красавица, но чертовски соблазнительна, моя прелесть!

Горация сделала шаг назад.

– Н-не подходите ко мне!

– Не подходить к тебе!
– повторил он.
– Горри, ты маленькая глупышка!

Она попыталась ускользнуть от него, но он поймал ее и грубо притянул к себе. Она хотела вырваться и, освободив одну руку, отвесила ему звонкую пощечину. Он схватил се за руки и крепко поцеловал. Ей удалось откинуть голову и наступить ему на ногу своим острым каблучком. Она ощутила, как он дрогнул от боли, и вырвалась, услышав треск рвущегося корсажа в его цепких пальцах. В следующий миг стол уже был между ними, а Летбридж поглаживал свою ногу и смеялся.

– Черт, маленькая злючка! Никогда не думал, что в тебе столько силы! Черт возьми, мне расхотелось отпускать тебя к твоему скучному мужу. О, не сердись так, любимая, я не буду гоняться за тобой по всей комнате. Садись.

Теперь она действительно испугалась, ей стало казаться, что он сошел с ума. Она враждебно следила за ним и пришла к выводу: единственное, что ей остается, - это взять себя в руки и поддерживать шутливый тон. Стараясь говорить спокойно, она произнесла:

– Я сяду, если вы сядете.

– Смотри!
– ответил Летбридж, опускаясь на стул. Горация кивнула и последовала его примеру.

– П-пожалуйста, постарайтесь быть разумным, милорд, - попросила она. Совершенно б-бесполезно говорить мне, что вы в-влюблены в меня. Я все равно в это не поверю. Зачем вы привезли меня сюда?

– Чтобы отнять твою добродетель, - ответил он дерзко.
– Видишь, я с тобой откровенен.

– Н-ну так я тоже могу быть откровенной, - возразила Горация.
– И если вы думаете, что сможете взять меня силой, то ошиб-баетесь! Я гораздо ближе к двери, чем вы.

– Верно, но ведь она заперта, а ключ, - он похлопал по своему карману, ключ здесь!

– О!
– сказала Горация.
– Вы играете нечестно!

– Только не в любовь, - ответил он.

– Я прошу вас, - подчеркивая каждое слово, произнесла Горация, - перестать говорить о л-любви. Мне от этого становится дурно.

– Моя дорогая, - сказал он, - я с каждой минутой влюбляюсь в тебя все сильнее. Она закусила губу.

– Чушь!
– выпалила она.
– Если бы вы х-хоть немного меня любили, вы бы со мной так не поступили. А если вы изнасилуете меня, то п-попадете в тюрьму, если прежде Рул н-не убьет вас, что он, без сомнения, сделает.

– Конечно, - сказал Летбридж, - меня упрячут в тюрьму, если у тебя хватит смелости рассказать всему свету о твоих ночных похождениях. А стоило бы это сделать! Я был бы только рад, если бы проклятая гордость Рула была втоптана в грязь!

Ее глаза сузились; она подалась вперед, зажав руки между коленями.

– Вот как!
– сказала она.
– Звучит слишком напыщенно, милорд! Это прошло бы в "Друри-Лейн", но в жизни, могу . поспорить, н-нет!

– Тем не менее мы можем попробовать, - сказал Летбридж. Он перестал улыбаться, его лицо посуровело. Он впился в нее взглядом.

– Не могу представить, как я вообще м-могла хотеть видеть в вас своего друга, - спокойно сказала Горация.
– Я думаю, вы просто трус! Разве вы не могли найти иного способа отомстить?

– Это лучший из всех, - ответил Летбридж. Он посмотрел на нее.
– Но, когда я смотрю на тебя, Горри, я забываю о мести и желаю тебя ради тебя.

– Вы н-не представляете, как я польщена, - вежливо сказала Горация.

Он разразился смехом.

– Ах проказница! Верно говорят, что мужчина может пробыть с тобой целый год и не соскучиться!
– Он встал.
– Ну, хватит, Горри, доверься мне! Ты создана не для того, чтобы быть привязанной к человеку, который о тебе даже и не вспоминает. Прошу тебя, уедем со мной, и ты узнаешь, что такое любовь!

– И тогда Рул даст мне р-развод и вы, конечно, женитесь на мне? язвительно спросила Горация.

– Могу пойти даже на это, - согласился он, затем взял одну из стоявших на столе бутылок.
– Выпьем за наше будущее!
– сказал он.

– Х-хорошо, сэр, - ответила Горация обманчиво спокойным тоном. Она встала, шагнула к камину и подняла с пола тяжелую медную кочергу.

Летбридж в это время наполнял второй стакан.

– Мы поедем в Италию, если хочешь, - сказал он, не оборачиваясь.

– В Италию? Вряд ли, - сказала Горация, украдкой продвигаясь вперед.

– Почему же нет?

– П-потому что с вами я бы не захотела пойти и до конца улицы!
– вспылила Горация и ударила его по голове изо всех сил.

Кочерга опустилась с глухим стуком. Наполовину ужаснувшись, наполовину торжествуя, Горация наблюдала, как шатается и падает Летбридж. Бутылка из-под вина выскользнула из его пальцев и покатилась по ковру.

Горация опустилась на колени и запустила руку в карман Летбриджа, по которому он так уверенно похлопывал. Она обнаружила ключ и вытащила его.

Летбридж лежал неподвижно. Она подумала, уж не убила ли его, и бросила пугливый взгляд на дверь. Ни один звук не нарушал тишину. Она облегченно вздохнула, подумав, что слуги, должно быть, легли спать, и встала. На кочерге, крови не было, не было се и на голове Летбриджа, хотя ее мог скрывать съехавший с его лба парик. Горация поставила на место кочергу, схватила свой плащ и метнулась к двери. Рука ее так дрожала, что она с трудом вставила ключ в замочную скважину.

Еще миг - и Горация оказалась в прихожей; она стала отодвигать засовы. Наконец дверь открылась, и она, закутавшись в плащ, выбежала на улицу.

На дороге были огромные лужи, но дождь прекратился. Дорога была безлюдна; дул прохладный ветерок, забирающийся под юбки Горации и холодящий ее ноги.

Она побежала в сторону Керзон-стрит. Горация еще никогда в жизни не выходила на улицу в столь поздний час одна, да еще пешком, и лихорадочно молилась, чтобы никого не встретить. Она почти добралась до угла улицы, как вдруг услышала чьи-то голоса. Навстречу ей неуверенной, шатающейся походкой шли двое. Неожиданно она узнала голос одного из них.
– Я скажу, что я сделаю, говорил он.
– Ставлю на пони, если я не прав!