Брат, Брат-2 и другие фильмы

— Летом на остров укочуем, — шепнул Джанга и неловко приобнял ее.

— Кто знает, что до лета случится? Зима длинная! — Она брезгливо отстранилась. — Может, ноги твои совсем отвалятся…

Она встала и вышла из юрты.

Здесь, несмотря на позднее время, кипела работа. Бытерхай подносила навоз и помогала Анке смешивать его с глиной. А Грегорей обмазывал этим раствором стены юрты.

— Навоз подсохнет и весной будет гореть от солнца. Лучше, как раньше, щели мхом законопатить, а сверху глиной! — решительно сказала Мергень. — А корову я бы совсем выбросила вон из юрты! Нет у нас ни ямы, ни желобов! Будет вечная сырость и вонь.

Из юрты вышел Джанга и испуганно уставился на нее.

— Пусть скотоводы строят хлев для своей скотины! — обращаясь к нему, сказала она.

— Ты чего?! — только и смог вымолвить он.

— Из-за одной коровенки нельзя, чтобы люди задохнулись! — сказала она и ушла в юрту.

Ошалевшие от этой тирады прокаженные смотрели на Джангу. Он виновато развел руками и посмотрел на них.

— А что, Грегорей, давай построим! Может, и лучше, — вдруг спокойно сказала Анка.

— Построим! Конечно, построим! — обрадовался Джанга. — Завтра же с Грегореем начнем столбы рубить, бревна таскать! Конечно, построим!

Заканчивалась осень. Мелкие лужицы уже не оттаивали днем, хотя солнце еще грело.

Смастерив нехитрый остов маленькой юртенки, Джанга обставлял его кругляками, а Грегорей, закончив покрывать жердями яму для скотины, мастерил в углу возле камелька лавку.

— Мы с Анкой, наверное, сюда переберемся, — как бы невзначай сказал Грегорей.

Джанга промолчал, укрепляя очередное бревно.

Грегорей быстро взглянул на него.

— Ты, Джанга, не обижайся. — Он прекратил работу и посмотрел на Джангу. — Заживем как соседи! — сказал он неестественно бодро.

— А я хотел, чтоб все вместе, как раньше, — сказал Джанга, не прекращая работы.

— Ты не обижайся…

— Давай… Снег скоро… — сказал Джанга.

По двору носился бычок. Бытерхай затыкала стены большой юрты мхом.

Анка пригнала корову.

— На крышу надо будет сена набросать, — устало сказала она.

Мергень поставила на землю корзину с рыбой и посмотрела на работающих мужчин.

Любовь

Снег накрыл землю. Две похожие, но разные по размеру юрты стояли рядом. Две струйки дыма поднимались вверх.

Бытерхай через низенькую обшитую кожей дверь с трудом протолкнула внутрь корову и сама едва протиснулась мимо нее и Быса к камельку, где в страшной тесноте жались Анка, Грегорей и Джанга.

Джанга весело пел якутскую песню. Время от времени Грегорей хрипло подхватывал.

Анка налила Бытерхай чаю с молоком.

В большой юрте у огня сидела Мергень. Глаза ее лихорадочно блестели. Тихо стонала Кутуяхсыт. Снаружи доносилось пение.

Мергень встала и вышла наружу. В маленькой юрте смеялись. Тонко звенел голосок Бытерхай.

Мергень подошла к крошечному окошку и, постояв мгновение, крикнула:

— Джанга! Бытерхай! Спать пора! Хватит зубы скалить-то! Завтра опять на работу с полудня!

— Идем, идем! — испугался Джанга. Весело улыбнулся, махнул рукой и протиснулся к двери, подталкивая перед собой Бытерхай.

— Прытка она других на работу гонять! — прошептала Анка.

— Пусть ее! — весело прошептал Грегорей. — А хорошо, что мы сюда перебрались. У меня в костях полегчало.

— А дальше что? — тревожно спросила Анка, держа руку на огромном животе.

— А убьют ее, потому как не оставит она воровать. Убьют ее, а мы останемся с ее богатством…

— Забываешь меня! Оставляешь одну!

— Что ты, Мергень… — оправдывался Джанга. — Просто ты молчать любишь, а я страсть люблю разговаривать. И как я могу забыть мою красавицу. — Джанга игриво обнял ее.

Она брезгливо оттолкнула его руку.

— Видишь, какая ты! Ни себе, ни людям, — обиделся Джанга.

— Скажи им, пусть завтра же перебираются в общую юрту! — вдруг сказала она. — Иначе корову выгоню или зарежу! А домишко сожгу! Пусть сейчас, завтра же перебираются!

— Нет… Этого я им сказать не смогу! — испугался Джанга.

— Тогда хочешь, сейчас сожгу! — решительно сказала она, и по тому, как вспыхнули ее глаза, Джанга понял, что она не шутит.

— Скажу, ужо скажу! — примирительно сказал он. — И что ты за баба? Никогда не понять человеку женщины… — проворчал он.

— Молчи и проваливай! — просто сказала она.

Джанга тихонько посапывал на своей прежней лавке рядом с Бытерхай. Только теперь она не прижималась к нему.

Мергень не спала. Она слышала, как в последний раз простонала Кутуяхсыт. Мергень встала и подошла к ее лавке.

Старуха лежала вытянувшись с открытыми глазами и ртом.

Мергень не стала никого будить и тихо вышла из юрты.

В соседней юрте светилось крошечное окошко, поднимался дымок, и было слышно, как Анка что-то весело говорила. Засмеялся Грегорей.

Мергень постояла, зашла в юрту, взяла из камелька горящую головешку, вышла наружу и просто воткнула ее в сено, наваленное на северную стену маленькой юртенки. Затем взяла полено и тихонько приперла дверь.

Когда сено разгорелось и послышалось тревожное мычание, она вернулась в юрту и легла.

Снаружи доносились крики.

Первым проснулся Джанга.

— Горит! — воскликнул он и выскочил наружу.

— Горит! — закричала Мергень и выбежала за ним.

Юрта горела. Джанга бросился к двери и выбил полено. Корова ринулась в освободившийся проход, задела коленями за высокий порог, упала и закрыла собой выход. Гудел огонь, валил дым. Внутри бились и кричали люди.

Джанга пробовал вытянуть Лысанку за рога, за ноздри, но скотина только вытягивала шею и жалобно мычала.

Бытерхай бегала вокруг и плакала от страха и бессилия.

Корова в последний раз рванулась вперед, но силы изменили ей, и животное, ударившись грудью об косяк, вывалило дверь. За дверью рухнула вся стена, придавив корову и Джангу, который пытался через нее пролезть внутрь.

— Грегорей! — закричала Мергень и с безумным взглядом бросилась в огонь. Черные клубы смоляного дыма поглотили ее. Рухнула юрта.

Бытерхай уже не бегала. Она стояла и смотрела. Пламя отражалось в ее высохших, пустых глазах.