Братство Астарты

— А, Нестор!

Фесалиец остановился перед хмурым крепышом с квадратными плечами и безобразным шрамом через все лицо.

— Говорят, ты женился?

Лицо монстра исказила гримаса, слабо напоминающая улыбку:

— Есть такое дело, мой господин.

— А что скажет Фатима?

Если лицо Нестора и могло выражать эмоции, то сейчас был его звездный час. Всем своим видом скалоподобный солдат выказывал удивление:

— Откуда… Вы…

— Ну и хитрожопая ты бестия, Нестор!

Под хохот нескольких десятков воинов, слышавших разговор, Наврус, погрозив ветерану пальцем, зашагал дальше.

Полный обход двух имперских легионов мог занимать до двух часов в зависимости от настроения Фесалийца. Сегодня было слишком жарко, да и настроение стратилата было безнадежно испорчено, поэтому, сделав ряд замечаний, Наврус закончил довольно быстро. И это было не единственное исключение. Завершив осмотр легионеров, он не отправился, как обычно, к носилкам, а, изменив традиции, повернул к вспомогательным схолам. Пройдя перед лошадиными мордами под удивленными взглядами не только свиты, но и самих варваров, он остановился у вендской сотни.

— Хорошие лошади. Быстрые?

Наврус стоял напротив лошади сотника, но вопрос его прозвучал так, словно он обращается ко всем сразу и ни к кому конкретно. Лава тоже ответил, глядя куда-то поверх головы полководца:

— Лучшие!

Фесалиец поднял взгляд, и, посмотрев с прищуром прямо в глаза всаднику, медленно произнес:

— Лава Быстрый, комит вспомогательной схолы первого императорского легиона. Все верно?

Лава не отвел взгляд:

— Абсолютно, мой господин!

— Наслышан… Что, действительно можешь положить три стрелы одну в другую? — Спрашивая, Наврус не отпускал глаза собеседника, его в первую очередь интересовала реакция сотника.

Лава улыбнулся:

— Те, кто видел, говорят, что так и есть.

Подумав, стратилат просто кивнул:

— Хорошо.

Он уже двинулся дальше, но вдруг остановился и, повернувшись к варвару, бросил:

— После смотра зайди ко мне в шатер.

–

Два легионера ввели Лаву в шатер командующего. Наврус стоял у небольшого столика, инкрустированного слоновой костью. Два десятка свечей в литых бронзовых подсвечниках освещали значительную часть просторного помещения.

Стратилат жестом отпустил охрану и спросил, не оборачиваясь:

— Можешь читать карту?

Не получив приглашения пройти, Лава остановился там, где его оставили легионеры и ответил прямо оттуда:

— Если карта туринская или иберийская, то да.

Наврус удовлетворенно кивнул:

— Проходи сюда. Что ты застыл там, как столб?

Сотник, едва заметно усмехнувшись, подошел к столу и остановился, рассматривая крупную карту восточной части долины. Карта была настолько подробной и точной, что Лава не смог удержаться:

— Хорошая работа!

— Лучшая! — улыбнулся в ответ Фесалиец и, выдержав паузу, продолжил: — Сейчас я расскажу тебе то, что на сегодняшний день знают очень немногие.

Услышав это, Лава мгновенно напрягся, припомнив свое предчувствие: ну вот и началось! Он попробовал как можно мягче отказаться, пока еще не зашло слишком далеко:

— Мой господин, я очень высоко ценю ваше доверие, но чужие тайны не способствуют аппетиту, а я, знаете ли, люблю поесть. Можно мне по-прежнему оставаться в числе несведущих?

Наврус с удивлением взглянул на варвара:

— Предложения еще не последовало, а ты уже начал торговаться. Не похоже на венда!

Лава уже понял, что отвертеться не получится и его втягивает в опасную авантюру.

— Мой господин, я обещал вернуть своих ребят домой, по возможности живыми.

— Но также ты давал присягу императору.

— Это так! — Сотник вытянулся и тяжело вздохнул: — Приказывайте!

Наврус поморщился:

— Прикажу, конечно, но мне хотелось бы по-другому. Дело тонкое. Вот, взгляни на карту. — Стратилат ткнул пальцем в лист пергамента. — Видишь распадок? Отсюда пойдет атака панцирной кавалерии. Ты поведешь свою сотню чуть ниже, вот здесь. Знаешь это место?

— Да. Сосны и огромные камни, словно их накидали великаны.

Наврус сложил пальцы в замок:

— Точно! Мчаться во весь опор там решится только безумец, но ведь венды этим и славятся.

— Спорное утверждение. — Лава не любил эту черту своих земляков, но бешеный нрав вендов стал уже нарицательным и отрицать его в любой другой ситуации он бы не стал.

Стратилат пропустил ворчание подчиненного мимо ушей, заостряя внимание на главном:

— Вы промчитесь между камней и сосен прямо к мосту. Пока горожане будут следить за катафрактами, вы ворветесь в город и заблокируете ворота до подхода основных сил.

Лава не торопился соглашаться:

— То есть, если я правильно понимаю, благородные отсекают вылазку, а мы лезем в самое пекло?

Наврус вновь улыбнулся: ему нравился этот варвар, видящий самую суть.

— Ну… Почти так. Тысяча катафрактов против пяти сотен сардов. Они сомнут сардийцев за мгновение. Вам надо продержаться совсем недолго.

— Недолго. На пергаменте. А в реальности всегда всё складывается не так, как хотелось.

Лава уже понял, что отказаться не удастся, и Фесалиец это тонко почувствовал. Он встретил взгляд венда:

— Теперь о приятном. Если продержитесь до подхода главных сил, даю по пять серебряных динаров каждому твоему бойцу и пятьдесят тебе.

Сумма была огромная, но Лава постарался не выказать удивления, подумав про себя: «Видать все еще хуже, чем я думаю». В этой ситуации ему оставалось только набить себе цену:

— Хорошо, но с одним условием. За погибших получат оставшиеся в живых.

Наврус рассмеялся:

— Ты же знаешь, это невозможно. Есть стандартный имперский договор — мертвым деньги не нужны.

Сотник ничего не ответил, продолжая смотреть прямо в глаза стратилата. Пауза затягивалась. Фесалиец умел торговаться и знал, когда надо уступить.

— Ну хорошо, но ты тогда получаешь такую же долю, как и все. Пятьсот серебряных динаров на всех. Даже если вернется живым один из сотни, он получит эту сумму. — Наврус протянул руку: — Согласен?

Лава пожал протянутую ладонь:

— Согласен!

Размяв пальцы после рукопожатия венда, Наврус заложил руки за спину:

— Тогда, пожалуй, всё. Свободен!