Братья Карамазовы. Том 3. Книга 2

Что вы предлагаете?

Я, думаю, что нам надо встретится в Le Jardin Anglais. Скажем, завтра, в пять вечера под большими цветочными часами. Вы сумеете их найти?

Не сомневайтесь.

Только я вас прошу быть во всем черном. Исполните?

О, конечно, я буду в том, в чем вы хотите меня видеть.

Прекрасно. – Сказала Ева Александровна и чуть было не захлопала в ладоши от удовольствия, мило ему улыбаясь.

При прощании Алексей Федорович, обнял Еву Александровну и наклонил голову чтобы ее поцеловать, но та ловка увернулась, прошептав ему на ухо: «Я почти ваша, но еще не совсем. Остался лишь один шаг с вашей стороны. До завтра мой дорогой Алеша. И не делайте больше глупостей. Это не прилично». Она вырвалась из его объятий, закрывая дверь. Алексею Федоровичу ничего не оставалось, как только выйти из прихожей и направиться в ближайшие бутики, чтобы найти себе костюм, ботинки и что-то из верхней одежды черного цвета.

Английский парк находился на берегу Женевского озера. Созданный в традиционно английском стиле ландшафтного дизайна, с прямыми аллеями украшенными великолепными бюстами из белоснежного камня и большим бронзовым фонтаном Buste de Alexandre Calame работы парижского скульптора Алексиса Андре и Fontaine des Quatre-Saisons, он представлял собой правильное геометрическое сооружение, устроенное в свойственном педантизме англичан, и безпредельной их любви к порядку. Он являл собой идеальное место для сдержанных, но весьма ярко говорящих, проявлений всевозможных чувств.

Этот оазис цветочной жизни был создан на месте бывшего порта предназначенного для перевалки леса. В 1854 году городским властям пришла в голову мысль на этом месте построить элитный район. Причал засыпали, а на его месте возвели гостиницу «Метрополь» и этот самый удивительно волшебноживописный парк. Со второй половины XIX века, началось его постепенное расширение, связанное со строительством набережной Гюстава Адора и моста Мон-Блан. Монумент исторического присоединения в 1814 году Женевы к Швейцарской конфедерации являлся неотъемлемой частью многочисленных достопримечательностей парка.”

Именно сюда Ева Александровна и позвала Алексея Федоровича, чтобы тот дал ей объяснение своего состояния, возникшего у него, когда они возвращались в Женеву. Сойдя на остановке Rive, он прошел пешком ко входу в парк. Но это было полдела, где находились цветочные часы Алексей Федорович и понятия не имел и потому подходил к прохожим и путая русские, французские и английские слова пытался у них разузнать, где же они находятся. В этом поиске ему помог случай. Очередной прохожий взял с дорожки аллеи прутик и попытался написать какое-то слово, но Алексей Федорович, не став дожидаться, когда тот закончит взял из его рук древо, сказав: «Merci», нарисовал на земле циферблат. Так с неизвестностью было покончено.

Цветочные часы, воссозданные в 1755 году шведским ученым Крлом Линеем часы Древней Грециии повторяющие биоритмы жизни растений. Для этого цветы высаживают в клумбах в том порядке в каком они зацветают к наступившему часу. Исполненные на газоне небольшого зелёного пригорка у Променада-дю-Лак состоят из восьми концентрических кругов, цветы которых ежемесячно меняются. В 1903 году часы были украшены движущимися стрелками. Для «выращивания» часов использовалось около шести с половиной тысячи цветов, такое количества обуславливало пятиметровым диаметром часов, с секундной стрелкой в два с половиной метра. И вся эта красота была недоступна глазу Алексея Федоровича, поскольку на пороге стоял февраль и ввиду, пусть хоть и не сильного морозного дня, стрелки цветочных часов точного времени не указывали и ему пришлось ориентироваться по карманным часам марки Haldimann.

Пошел крупный снег, поднялась легкая метель, глаза застилали хлопья снега и у Алексея Федоровича возникло ощущение страха не увидеть Еву Александровну, поскольку, как ему подумалось, она отменит свое решение встретится с ним ввиду наступившего ненастья. Он снова посмотрел на часы, было тринадцать минут шестого. «Еще две минуты и я уйду отсюда. Совершенно очевидно, что она не придет», – подумал Алексей Федорович, но в этот момент в снежной завесе, он сумел разглядеть человеческий силуэт.

Я не опоздала, пятнадцать минут для дамы извинительно, – возгласил знакомый голос. Ева Александровна буквально вынырнула из-за кулис этого импровизированного театра замерзших летних цветов.

Она предстала перед ним в ослепительно белоснежнокремовом до пят пальто, а ее запах от Houbigant, обволакивал легким дыханием всю его сущность, вскружив не на шутку ему голову.

«Так вот для чего она просила меня одеться в черное» – догадался Алексей Федорович. «Контраст – это жизнь. Однообразие – это смерть». – посетила его, под действием аромата парфюма, неожиданная мысль. Ему на миг показалось: что вот, сказка началась.

Вам не кажется, что погода не располагает к объяснениям? – спросил Алексей Федорович.

О, атмосфера и впрямь несколько насыщенная, но если уж мы с вами встретились, то негоже отступать – все переменчиво в этом мире, и если сейчас пурга, то это не значит, что она будет идти бесконечно. Давайте все же надеется на то, что буйство природы стихнет и воцарится спокойствие и благодать. А пока пойдемте в одно удивительное место, там, где вода, а она всегда располагает к размышлениям о вечности, и, о не переходящем, – сказала она и взяла его под руку.

И огонь, заметьте это себе, – сказал он, и они пошли по дорожке ведущей к набережной Женевского озера. Пройдя по Promand du Lac, они остановились у двух больших валунов, выглядывающих из-под воды. На одном из них была высечена оригинальным способом карта Швейцарии, а в далеке бил фонтан Jet d`Eau. Вода в нем поднималась на девяносто метров. Это удивительное инженерное сооружение было возведено еще в конце XVIII века, но тогда это была просто струя воды, бившая на тридцать метров в высоту. Все изменилось, когда отцы города, в 1891 году, к празднованию шестисотлетия Швейцарской Конфедерацию, выделили деньги на его подсветку и перенесение ближе к берегу, к площади, квартала О-Вив, заметно увеличив мощность струи.

Вот, – сказала Ева Александровна, – давайте остановимся здесь. Это лучшее место для ваших объяснений.

Не знаю, что вам и сказать, – молвил Алексей Федорович.

Как?!

Понимаете, после разговора с этим Азефом, у меня что-то оборвалось внутри. Мне на миг показалось, что я поступил на службу к сатане. Что революция, это не дело Божье, а бесовское.

Ах, вот значит в каких категориях вы мыслите. А я, грешным делом, подумала, что может я что-то не то сделала и вы усомнились во мне. Но вы сейчас понимаете, что наши отношения под угрозой. Скажите, как нам с вами теперь быть? Кто я для вас, наконец?

Чтобы ответить на ваши вопросы, мне необходимо сначала определиться с собой.

Вы потеряли веру?

И да, и нет.

А в меня вы верите?

В каком смысле?

В самом прямом. Верите ли вы, что я, вся для вас живу?

Но это же очевидно, только причем здесь это?

Как?! Как причем? Вы что слабоумный? Я…, я…, о, Боже! Вы законченный эгоист. Вы это знаете?

Нет, такого не может быть.

Еще как может. Вы эгоист, а эгоисты на любовь не способны. Сознайтесь, вами движет только одна страсть, что порождает похоть?

Нет, это не так. Вы заблуждаетесь во мне. Я не такой.

А если не такой, то почему вы так поступаете?

Я не знаю. Это само так получается.

В таком случае вы не мужчина. Вы только что расписались в собственном бессилии. Вы…, вы…, импотент. Вот вы кто!!!

О, это не так. Мне обидно от вас такое слышать. У меня есть деньги! Я могу для нас снять квартиру, где будем только я и вы. Слышите?! И к черту эту революцию.

У настоящего мужчины должно быть свое дело. Революция – это ваше дело, и не стоит вот так просто от него отказывать, даже ради меня. Я такой жертвы от вас не приму. Знайте это.