Бремя колокольчиков
Шрифт:
– Сиди здесь и помалкивай, мы шутить не будем!
В это время первые ворвавшиеся в избу штурмовали дверь внутренней кельи, в которую старец никого не пускал. О. Пиндосий сам открыл засов:
– Что вам, страннички?
– Мы те ща покажем, бандеровская морда, за всё ответишь, колдун в рясе!
– заорал предводитель - Волоки эту мразь на улицу!
Четверо здоровяков пиная и толкая вытащили старца.
– Неси Серёгу!
– скомандовал старший.
Из темноты ещё двое вытащили безногого парня.
– Таракан! Стул Серёге вынеси из клоповника этого!
– снова скомандовал
– Чё? Помнишь меня? Крыса церковная? А?
– Начал усаженный на табурет Серёга.
– Безногого не помню.
– неспешно ответил о. Пиндосий
– Верно! Я к те на ногах приходил, на своих! Зачем приходил?
– светил фонарём в лицо старцУ безногий парень лет за двадцать.
– А ты сам на свои вопросы отвечай, я те не зек, а ты мне не Берия.
После этих слов старца двое его державших стали бить его.
– Как отвечаешь инвалиду?! Сука!
– Отставить! Успеем ещё - скомандовал старший - Серёг, продолжай.
– Ладно, мразь, давай я сам. Приходил я к тебе полгода назад, благословение взять на войну, за Русь Святую, за Новоросию, укропов мочить. Ты меня послал, сказал, чтоб лучше учиться шёл, или работать, а не убивать! И грубо, так меня послал... Я те про Родину, а ты, гад, и понятий то таких не имеешь! Говоришь, от Бога отрекаюсь я, убийцей хочу стать, а не Родину защищаю, и что если убьют - самоубийцей считаться буду. Но я то знаю, что настоящие православные батюшки говорят про жидов и хохлов этих, бесам- америкосам продавшимся, как на борьбу с этой мразью благословляют. Тогда тебе так и сказал. А ты мне что?!
О. Пиндосий молча смотрел на кричавшего безногого бойца.
– На те, говоришь, танчик, поиграй!
– продолжил он вспоминать - И сунул игрушку в руки. Думал, просто умом ты тронулся или издеваешься. Пока под хохляцким танком ног не лишился! Наши подбили его потом, меня с поля боя вытащили. А в больнице осенило! Ты ж, падла, околдовал меня! Чтоб я под
танк попал! Всё, слышишь?! Всё я понял! Колдун ты, а не старец! Католикам продался и в рясу православную оделся, чтоб вредить здесь, как жиды при Сталине! Батюшке одному нашему патриоту русскому рассказал, так он точно подтвердил, сказал, что не так просто тебя Пиндосием величают и они, батюшки настоящие, давно за тобой следят и дела твои бесовские знают! Чё молчишь?!
– А что говорить? Ног ты лишился. А голову так и не обрёл...
– спокойно ответил старец.
– Вот я тя, беса, ща и кончу, падла!
– Тише, Серёг, успеется всё...
– взял за плечо инвалида предводитель бойцов Новороссии и ухмыльнулся.
– Сначала он за протезы тебе заплатит, и за наши услуги. Таракан, Болото - обшмонайте хату егойную. Там наверняка где бабло спрятано, к нему вон сколько народу ходит, и с баблом всякие тоже. Да и жидобандеры ему небось не на карточку шлют... Иль ты сам скажешь где лежит? А?
С этими словами старший достал пистолет и нацелил его на старца
– Да что вы? Ребят? Русские, а как басурмане... Это ж батюшка, к нему пол России!
– вскочил было келейник, но получив несколько ударов скрючившись упал.
– Русские? Мы то русские!
А вы - мразь бандеровская, колдуны масонские, вы у нас попляшете, русофобы, мать вашу статую свободы!– пнул его уже лежавшего на земле предводитель.
– Или ты скажешь, где что припрятано, вонь подзаборная?! Обыскать хату!
Двое побежали выполнять. Оставшиеся на улице закурили. Докуривая, старший подошёл вплотную к Пиндосию:
– Ну чо? Говори, где бабки прячешь?
– прищуриваясь он пустил дым в лицо старцу - или твоего холопа грохнем.
– Не грохнешь,- ответил не отворачиваясь о. Пиндосий, - ни меня, ни его не грохнешь.
– Ишь, какой уверенный! Всё путём! Бог на нашей стороне! Понял! Ты! Пин-до-сий, получи пин-до-сов!
– говорил он парой ударов завалив старца и после пиная его ногами.
Другие тоже принялись за дело, кто подойдя к старцу, кто к келейнику.
– Эй, ребят! Дайте мне!
– заёрзал на табуретке Серёга.
– Успеешь.
– Ответил отошедший от старца старший, и ухмыльнулся - дай отработать тем, у кого ноги на месте.
– Сморите, что у него!
– вынес что-то из кельи Таракан.
– Чё? Бабло нашёл?
– приподнялся на руках Серега.
Не, но он точно калдун пиндосский, глянь что у старца говёного в келье - америкос, ё, - и он развернул содранный только что плакат, - Джим какой-то... Моррисон, что-ли, во! Масон, наверное, и вот ещё фотки каких-то двух жидов, и картинка с бесами! Ну чисто сатаноид он, кощунник и колдун!
– Дай!
– взял у него фото старший - Это писатель Ерофеев, он не жид, вроде, но синячил. А это - Давлатов, тот у америкосов заправлял. А эти картинки с чертями я где-то видел. Вон, Бош написало... Или Босх... Хрен его знает, одно бесы. Чего ещё?
– Ну, кресты ща Болото нагребает, но как-то мало у него, и всё железки... Иконы вообще бумажные... Денег - копейки. Если только закопал где...
– Эй, ты, русофоб, бля, Пиндосий, мы тя разоблачили! Давай, колись, где бабло. Очисть душу перед смертью, жертве твоего колдовства протез купим.
– С этими словами предводитель снова взялся избивать отшельника.
Келейник Степан лежал в луже, его как-будто и забыли. Вся группа окружив старца тесно и глухо со всех сторон продолжая его избивать:
– Колись, бля!
– Это шо вы робите, хлопцы?
– раздался голос из темноты.
– Укропы!
– схватился за пистолет старшой - Что? Своего пришли спасать?
– Який же он нам свой! Это ваш, москальский старец, Петро, вон, в танке погорел, еле жив остался. А Пиндос этот играть танк ему давал. А мы за Петра и пришли к нему, колдуну москальскому, погутарить за гиляку!
– Да ладно! Это я без ног от вас, уродов, остался...
– Подал голос со стула Серёга.
– А где Петро горел?
– Под Луганском, аккурат на Петра и Павла...
– У Александровска?
– Да?
– Дак ё! Так это ты, сука!
– заорал Серёга и вырвал из кармана гранату.
– Стоять!
В следующую секунду раздались выстрелы. Фонари потухли, шум, треск веток, ещё выстрелы. Серёга спрыгнул с табуретки в грязь, кто-то его оттащил за избу...
Через полчаса, когда выстрелы удалились и стихли, Степан ковыляя подобрался к о. Пиндосию: