Бремя колокольчиков
Шрифт:
копаться? Одна срамота да забава бестолковая». Обиделась, конечно... Но, насчёт тебя, знаешь... ты погоди. Пусть Господь уж сам управит. Не время тебе уходить. Сам батюшка, сам решай, я тебе не указ... Но потерпи немного... Само как-то улечься должно. Не дело дверьми-то хлопать...
– Помолчали немного, и пожилая монахиня добавила, - но так-то каждый своим путём к Богу идёт. Иной раз через такие колдобины, что и нарочно не выдумаешь. Так что и не надо судить-рядить никого...
Обратно он ехал на последней электричке. От Клавдии никогда быстро уехать не удавалось. Г де-то ближе к Москве в вагон зашли двое молодых
Расположились они на соседним с Глебом ряду сидений, так что ему хорошо был слышен их разговор. Говорил в основном тот, более интересный парень. Оказалось, что едет он домой со смены. Работает шофёром на чём-то грузовом. Разговор от спорта и автомобилей перешел на совершенно неожиданную тему.
Шофёр сказал:
– Не, понимаешь, важно воздерживаться от четырёх вещей: наркотики, бухло и еда всякая животная...
– И чё? Ты, прям, и рыбы не ешь?
– недоверчиво перебил второй, продолжая сжимать в руке резиновый эспандер.
– Да. И рыбу, и яйца тоже не ем... Пью, правда...
– сказал шофёр, отхлёбывая из бутылки с крепким пивом.
– Ещё от секса воздерживаться надо. Я– совсем сексом не занимаюсь! Не, ну вздрочну иногда на порнуху, а больше ничего. В общем, хотя бы два из четырёх я соблюдаю.
– Не, я считаю, надо по традиции. Вот месяц поста есть - надо держаться от всего. А так - всё можно, - серьёзно ответил второй.
Отцу Глебу очень хотелось дослушать разговор, вглядеться повнимательнее в их лица, глаза, но объявили его станцию, и он вышел из вагона. [197]
Tke Pinal Cut
Я думал, что должен вывернуть душу,
Я думал, что должен сорвать пелену.
Я сжал бритву дрожащей рукой,
Собираясь решиться на это, но вдруг зазвонил телефон.
У меня никогда не было смелости сделать последний шаг.
Pink Floyd [198] , The Final Cut.
– He подскажите, где мне отца Глеба найти?
– Отче, благословите!
Отец Сергий благословил монахиню. Она объяснила ему, как пройти к келье священника.
В прихожей возле кельи-комнатки, расположенной в башне монастыря, стояли коробки с вещами, связки книг. Отец Глеб что-то перевязывал, вытаскивал на улицу, следом за ним ходил другой священник.
– Отче, ну, а я-то что? Ты же понимаешь - сам не рад, мягко выражаясь...
– Отец Валерий, к тебе у меня претензий нет...
Нужна келья. Ты вещи привёз. Я келью освобождаю, какие ещё вопросы?– Ну... ты их что, так тут и оставишь? Понимаешь... Я же не против, чтоб твои пока остались... Ничего личного, но... ты же понимаешь, - отец Валерий перешёл на шёпот, - ты же в опале... Скажут, что я с тобой за одно, а мне самому бы выкарабкаться. Годик - и я всё проплачу. Но сейчас мне никак залетать нельзя...
– Да понимаю, я... Может, придумаю чего... Если б хоть до деревни машину игуменья дала, но не даст, ведь...
– Не даст. Я так даже спросил аккуратно, а она говорит: «Еретические книжки грех на монастырской машине возить»...
В это время из-за угла вышел отец Сергий.
– Бог в помощь!
– Отченька-Серёга, дорогой! Тебя ангелы принесли!
– обрадовался отец
Глеб.
– Ну ты ж оставил мне сообщение: «Приезжай срочно, если можешь». А я к тёще ездил в деревню как раз. Ты же знаешь, до сюда крюк небольшой. Решил не перезванивать, а сюрпризом нагрянуть. Сколько лет к тебе сюда собирался... А что тут у вас?
– Да, понимаешь... Ну, в общем, меня и отсюда попёрли... И вот, келью надо срочно освободить, а у меня тут вещи, книги...
– Эх, брат, дал мне Господь послушание: вывозить вещи твои, когда тебя выпирают. М-да... О! Отец Валерий! А ты здесь как?
– Вы знакомы?
– удивился Глеб.
– Да виделись. У него же приход как раз в селе у тёщи.
– Был приход... Теперь сюда, на место Глеба...
– понурившись, ответил отец Валерий.
– Ничё се... У тебя же всё замазано было!
– Было... да... А тут кризис, понимаешь. Сначала ничего вроде, а тут с котировками пролетел... А у нас новый владыка на место моё давно человечка своего пристроить хотел. А мне платить нечем... Ну, и вот...
– М-да... Не надейтесь на бабки и на биржи человеческия...
– заключил отец Сергий.
– А ты, Серёг, знаешь, кто у нас епископом стал, как епархию разделили?
– спросил отец Глеб, продолжая перевязывать свои вещи.
– Афанасий какой-то...
– Ага, а какой?
– Да не знаю.
– Ну, так ты будешь смеяться. Помнишь, к нам в храм приезжал секретарёк молодой? Я ему ещё под дых дал, когда он ко мне приставать начал...
– Да ты чё! Ну, тогда понятно, почему тебя попёрли!
– Ну, а к тому же я ещё проповедь в защиту этих девчонок из Пусси Райот сказал... Да плюс жалобы игуменьи... В общем, один к одному всё. А на место Валерия он своего... келейничка розовощёкого поставил. Тому двадцать три года, а уже крест наградной[199]... ну сам понимаешь...
– Ой, отцы, что-то вы говорите такое, не знаю... Вообще, не дело мне здесь с вами стоять, - засуетился отец Валерий, - давай, Глеб! Теперь тебе есть на чём вещи вывести, грузись и поезжай, а я пока... в храм схожу.
– Ишь ты! То крутой был, а теперь сдулся как! И слышать лишнее боится...
– заметил отец Сергий, когда новый священник женского монастыря скрылся из вида.
– Слушай... а куда вещи-то вести будем? Я и не спросил...
– В Москву, если ты в ту сторону...