Бремя власти

Стелла помолчала, а потом слабо кивнула.

Молчание было болезненным, особенно от того, что время неумолимо шло. Состояние неопределенности мучило Селума, а беспомощность злила его. Стелла была спокойной до отрешенности. Она была готова увидеть великую Богиню мертвых. И быть может, она сумеет заслужить ЕЕ прощение.

— Слишком холодно. Умирать слишком холодно, — почти в бреду, вдруг четко проговорила Стелла. Она приоткрыла мутные глаза и со странной нежностью посмотрела на принца. Тот нахмурился. Истина этих слов пугала.

— Вспомните легенду, — только и смог ответить он ей, неспособный утешать и сочувствовать. И все равно, он хотел помочь ей. Хотя бы дождаться смерти.

– Всего лишь легенда. Ноктис! – Стелла вдруг глубоко вздохнула, ее подбородок задрожал, но слез больше не было. У нее не было сил даже плакать.

Это разрывало Селума на части. И правда, и слова, и невозможные слезы – все сливалось в горечь, когда хранить внутри эмоции невозможно. Потому что они давят и пожирают тебя.

Ноктис встал, обернулся и бросился искать хоть какой-нибудь контрольный пункт. Он закричал, активировал кристалл, призвал мечи и приказал им врезаться во все, что есть рядом. Грохот прошелся от перекрестка до дальнего угла. Лопнули где-то вывески, лязг чего-то железного резанул слух. И снова тишина воцарилась кругом.

Искать подмогу было бесполезно. Ноктис, опустошенный, вернулся назад. Стелла все так же безжизненно сидела у дерева, откинув голову назад, прекрасная в своей хрупкости.

Принц горько усмехнулся сам себе, медленно подошел к ней и сел рядом, спиной к стволу, так что их плечи соприкасались. Он тоже откинул голову назад, всматриваясь в безжалостное темное небо. На нем не было не звезды. Так и он теперь останется без Стеллы.

Девушка чуть пошевелилась, а потом положила голову к нему на плечо. Золотые витки волос упали на белоснежную шею, а длинные ресницы трогательно дрожали. Ноктису ничего не оставалось, как обнять ее.

Так они сидели некоторое время в молчании, которое и не требовало слов. Тихая печаль была вокруг: в разрушенных декорациях мертвого города, в призрачном облике тенебрайской принцессы, в невеселых мыслях наследного принца Нигильхайма.

— Я желаю вам счастья, — вдруг заговорила она и приоткрыла глаза. Ноктис ответил ей долгим и по-странному внимательным взглядом.

— Вы хороший правитель. И… — тут боль снова отобразилась на лице Флерет, — Удивительный человек. Наверное, я любила вас, — закончила она тихо, но твердо.

Принц выглядел растерянным, что не помешало ему прикоснуться губами к виску девушки. Ее ресницы благодарно дрогнули.

— Наклонитесь… немного, — сказала она, чуть улыбаясь. Ноктис склонился к ней, чувствуя, как золотые волосы щекочут щеку.

Ее поцелуй был быстрым, скользящим, как будто случайным. Но что-то иное обожгло губы Селума, как и глаза.

— Поцелуй тенебрайской девушки приносит удачу… — как бы сквозь сон, прошептала она, — Удачу в любви.

Она как будто заснула, просто закрыла глаза, отрешенная от всего, что было вокруг. Стелла больше не приходила в себя, сколь бы осторожно ни пытался разбудить ее Ноктис.

Когда с фактом смерти стало бесполезно спорить, озлобление нашло на принца, отчаянное стремление вернуть утерянное. Казалось, он хочет разбудить мертвую. И злится потому, что она не просыпается.

Он сжал ее плечи, потряс, прижал ее тело к себе, вслушиваясь, пытаясь найти обман, какое-то притворство. Но тело в его руках было послушно, пальцы запутывались в мягких золотистых волосах, а перед глазами было только бескровное бледное лицо, почти спокойное, почти счастливое.

— Зачем вы оставили меня? Какого черта вы поступаете именно так? – зло прошептал он, обнимая Стеллу, чей покой для него был пока недостижим.

*Нигильхайм — судя по всему, это область (если не все королевство), где происходит действие. Владения Ноктиса. Все из-за одного перевода одних товарищей. На русском никто не упоминал об этом, поэтому я дала собственную транскрипцию, вслушиваясь в то, что произносит Игнис (в официальном трейлере). Очень похоже на название царства вечного льда у скандинавов, где владычествует хаос — Нифльхайм (страна тумана).

Или это искусственной сборки слово, от латинского nihil (ничто) + хайм (мир). Пусть вас не смущает фонетические изменения "h" на "g". Это нормально хотя бы потому, что у японцев "л" становится "р" (звука "л" в лексике вообще нет), а в европейской культуре часто Ханса называют Гансом (а немцы — приемники скандинавов).

Эпилог

Тенебрая запросила мира практически сразу, как только последствия биологической катастрофы были устранены. Правительство Нигильхайма приняло капитуляцию, предварительно выбрав временного главу, действующего от лица верхушки власти, и замещающего монарха, упраздненного несколько дней назад.

Спустя неделю, во всех городах ввели парады, праздники, торжественные лозунги и награды военным, в качестве компенсации для беженцев, недовольных режимом и пострадавших в ходе конфликта.

Ноктиса Люциуса Селума придали публичному суду. Причем, велись ожесточенные споры, кто должен судить его – гражданский или военный суд? Выбор был сделан в пользу трибунала. Многие ожидали публичной казни совокупно публичному позору. Или хотя бы ослепления, как высшей меры наказания.

Его обвиняли:

— в помощи иностранным шпионам, а следовательно, в предательстве.

— в растрате бюджета всей страны и в кризисе, что наступит вслед за войной.

— в применении децимации, как меры жестокой и бесполезной.

Злые языки добавили легенды о разврате и оргиях, которые устраивал принц, пока весь народ был обеспокоен войной и грядущей биологической катастрофой. Фактически, Селума пытались выставить, как жестокого тирана, неумеренного сластолюбца и бестолкового политика, не видящего ничего дальше своего носа.