Бремя власти

А потом ему пришлось отказаться от линзы с ночным видением. Полог ночи раздвинулся, и теперь все вокруг затопили серые сумерки, в которых четко прорисовывались фигуры, можно было рассмотреть даже лица.

— Ничего себе… талант… — присвистнул Промпто, прежде чем вернуться к прицелу.

Игнис обнажил тонкое лезвие, сделал пару быстрых взмахов, так что казалось, будто нити рвут воздух на небольшие кусочки. По другую сторону Гладиолус вынул из ножен меч и с силой воткнул его в землю.

Ноктис нехорошо усмехнулся, вглядываясь в черноту неба, зависшего над их головами. Как бы свет не поглощал тьму, она была, только выше, надежнее, там, где был космос.

— Напомни мне укрепить боевой дух армии, — вдруг обратился принц к стратегу, который нервно вздрогнул при таком обращении.

— Разумеется. Каков метод? — через некоторое время, почти с готовностью, отозвался Игнис.

— Децимация*, — несколько кровожадно предложил Селум.

— У нас уже есть круговая порука, — после некоторого неудовольствия, отразившегося на бледном лице, советник только поправил очки.

— Нам не хватает крови. Поэтому нам не хватает дисциплины, — мрачно подытожил принц.

— У нас их семьи!

— Этого мало.

— Ну, ты и сволочь стал, принц, — вдруг высказался Гладиолус, — Своих же ребят убивать…

– Из-за твоих ребят мы стоим тут втроем плюс Промпто-прикрытие, — возразил Ноктис, но тут же осекся. Он увидел, как что-то приближается к ним.

Первый монстр был так быстр, что едва можно было увидеть его полет. Он яростно распорол воздух, спикировал вниз и почти пересек невидимую границу обороны, которую держал Ноктис. Свист и чавкающий звук. Тело по инерции пролетело еще пару метров, но уже в сторону, и упало в десяти шагах от принцессы. Та испуганно замолкла.

У ног Селума лежала голова ящера, чья пасть была перекошена в сторону. Большой желтый зрачок еще несколько секунд сужался и расширялся, реагируя на свет.

— Принцесса! – позвал Селум, напоминая, что она перестала петь. Свет за это время успел стать тусклым.

Девушка снова принялась возносить хвалы Этро. И снова золотой свет пронзил мглу, подобно стреле, взмывая в небо.

Одиночных нападений практически не было. Еще пара тварей выныривала из мглы, но была тут же сожжена Игнисом. Тот нервно вскидывал свою худую руку с цепкими пальцами и с легкостью направлял в цель огненные шары размером с голову человека, иногда – больше.

Несколько взрывов расползлось над их головами, засыпая пеплом и обдавая жаром. Промпто тоже не спал на своем посту и ловил на прицел некоторых бесшумных врагов. Иногда слышался одиночный вскрик, печальная пронзительная нота, которая вырывалась у подстреленного крылатого врага. А затем слышался глухой удар жилистого холодного тела об землю.

А потом будто открылись ворота подземного мира, будто бы вся мерзость бытия прорвалась сквозь трещину мира людей и мира монстров. Этот рой, сонм темных духов, воплощение всего демонически страшного для любого смертного, надвигался на них. Огромная масса живого голода, звериной жестокости. Она проснулась и пошла на свет. Как мотыльки, которые тянутся к фонарю. Но именно тем, о что они спалят свои крылья, должен стать Ноктис.

— Приказ № 1234.B, — монотонно сообщил рации, стараясь проговаривать каждое слово, Игнис. Ему ответили помехи и жесткий голос, подтвердивший наличие приказа.

— Огонь на поражение. Координаты высылаю.

— Координаты приняты. Какой расчет?

— Двадцать квадратов от исходной точки.

— Этого мало, командующий.

— Выполнять.

— Есть!

Ноктис задержал дыхание, когда заметил движение целого роя существ. Невольно в нем проснулся страх, но тут же осознание того, что никто кроме него не способен исполнить этот долг. Если не он, то никто, проще говоря. Если никто – это гибель всех.

Гладиолус нервно сжал рукоять меча. Он чувствовал себя слабым. Впервые, от того и мучительно слабым. Оружие само по себе смотрелось жалко по сравнению с такими размерами живого существа, которого требовалось раскроить. Даже нанести рану. Меч Гладиолуса был в единственном количестве, кроме того, не обладал такой пробивной силой, как тысячи лезвий Селума.

Промпто в своем укрытие тихо радовался исключительной роли, выпавшей ему. Он не будет на месте, где даже воздух закипит от битвы. Он фактически наблюдатель. Только бы эти ящеры действительно ничего не видели, кроме света Стеллы.

Девушка пела все отчаянней, от того ее тело потеряло очертания, стало самим светом. Как будто бы расплавленное золото – она сама. Смотреть на нее было так же тяжело, как смотреть на солнце в ясную безоблачную погоду.

*Quo vadis?

Quo vadis?

Carpe Noctem!

— молилась она, и душа ее будто бы звенела в груди от предвкушения чего-то высокого, неземного, когда все житейские радости и ценности теряют смысл, а есть только человек и его Бог.

Первые снаряды врезались в плотные, как бы перетекающие друг в друга кольца ящеров, разрушили на мгновение порядок их движения. Взрывы расцвели вдалеке, осветив небо красным. Запахло паленым, какой-то гарью. Отчетливо слышался звук падения нескольких тел, которые, будто градины или капли дождя, не слышны, пока их не станет слишком много. И вот нам кажется, что кто-то барабанит по крыше.

Шероховатый звук разрываемой атмосферы, ядерной скорости, неудержимого огня – вот что несли с собой ракеты и боеголовки. Они летели по дуге, врезались в живую массу, сбрасывали кого-то и сами растворялись в пламени. Рой чудовищ почти не изменял построения, этого хаотичного размещения каждой отдельной ящерицы. Не было никакой паники испуганного животного. Они просто медленно вились неподалеку, пытаясь осознать источник света, чтобы парить над ним, купаться в нем.