Бриллиантовый пепел, или В моем конце мое начало

— Я не хочу знать, с кем ты делилась. У тебя что-нибудь осталось?

— А как же! — спокойно ответила Евдокия Михайловна, и он возликовал.

— Осталось, и не кое-что, а вполне приличные вещи. Я тебе как-нибудь покажу.

Хищный огонь сверкнул в глазах племянника. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но быстро передумал и прикусил язык.

— А от того… другого наследства, — спросил он почти робко после секундного раздумья. — От него что-нибудь осталось?

Показалось племяннику или действительно мелькнула в теткиных глазах тень мрачного удовлетворения?

— Осталось, Сережа, — подтвердила она с готовностью.

— Много? — не удержался он.

— Много. Почти восемь миллионов…

— Долларов?

— Долларов.

— Господи! Восемь миллионов!

— Ну, ты же знаешь: мне пришлось отдать…

— Я знаю, молчи! Молчи!

Сергей Владимирович вскочил с места и сделал несколько кругов по комнате. Тетка следила за ним с неприятной усмешкой на губах, но ему было на это наплевать.

Восемь миллионов! Разом! И огромный дом, и две машины, и четырехкомнатная квартира на Ленинском проспекте!

Он сел на место, пытаясь успокоиться. Стиснул пальцы и хрустнул костяшками.

— Сергей!

— Да, извини, извини, — быстро забормотал он, вспомнив, что тетка не выносит этот звук.

— Помещено надежно? — жадно спросил он.

— Надежно, — заверила его Евдокия Михайловна. — Все выдадут по первому требованию. Сразу после запроса прокуратуры.

Потолок обрушился на голову Сергей Владимировича.

— Что? — переспросил племянник. — Не понял… Какого запроса?

— Я говорю, что подпишу признательные показания, — твердо повторила тетка. — Надоело мне, Сережа, в себе это таскать, сил больше нет… Я ведь потому с Андреем и возилась, что хотела ему деньги вернуть. Замуж за него я, конечно, не собиралась. Просто не хотела, чтобы вы знали о той истории… Только видишь, как все получилось…

И Евдокия Михайловна низко склонила голову.

— Я не понял, — растерянно повторил Сергей Владимирович. — Ты что, собираешься сесть в тюрьму?

— А что еще делать прикажешь? — спросила тетка, по-прежнему, не поднимая головы. — Не зря же ты во Францию недавно ездил! Доказательства собирал, правда?

— Ну, предположим… Какая разница? Тетя Дуня, Андрей умер. Так что деньги ты ему уже не вернешь. При всем желании.

— Верну Клоду, — ответила тетка и громко высморкалась в мужской носовой платок, который ей протянул племянник. — Ему пригодятся.

— Да пропьет он их! — почти закричал Сергей Владимирович. — Ты, что, не знаешь, в кого он превратился?

Тетка еще ниже опустила голову и закрыла лицо руками.

— Тетя Дуня, — неуверенно позвал ее племянник.

Молчание. Тихий, почти беззвучный всхлип.

— Ты меня не поняла, тетя Дуня.

Снова всхлип.

— Я не собираюсь тебя выдавать…

— Нет-нет! — воскликнула тетка, не отнимая рук от заплаканного лица. — Я тебе не позволю! Ты не имеешь права меня покрывать!

— Ну, права, может, и не имею…

— Я и сама больше не хочу, чтобы меня покрывали. Нет у меня больше сил! Намучилась! Если б ты только знал, как я намучилась!

И Евдокия Михайловна начала раскачиваться из стороны в сторону. Сергей Владимирович наблюдал за неожиданной истерикой с испугом и растерянностью.

— Тетя Дуня! Ты меня дослушай…

— И слушать не буду, и так все понятно! Я все расскажу. И деньги верну, и драгоценности. Так что не беспокойся: все будет по закону…

— Да пропади он пропадом, этот закон! — взорвался наконец Сергей Владимирович. — Прекрати скулить и слушай меня. Зачем тебе садиться в тюрьму, когда можно дожить свой век в комфорте и покое?

— То есть как это? — не поняла тетка, и даже всхлипывать перестала.

— Очень просто! Мы с тобой завтра сядем, посмотрим твои деловые бумаги, все подсчитаем… В общем, квартиру на Ленинском я готов оставить тебе. По-моему, она не просто комфортная, а роскошная. Ты будешь получать проценты с капитала, которых вполне хватит на все твои маленькие удовольствия. Скажем, тысячу долларов. Или две. Нет, две, по-моему, много… Ладно, сумму мы потом оговорим. И живи себе как у Христа за пазухой!

— Ты серьезно? — спросила тетка недоверчиво.

— Абсолютно!

— Сережа! Ты меня шантажируешь? — тихо спросила тетка. — Я не могу поверить! Ты, государственный чиновник высокого уровня!..

— Да хватит тебе!

Сергей Владимирович встал с кресла и снова прошелся по гостиной, но уже по-хозяйски неторопливо, разглядывая все мелкие безделушки.

— Заладила… «Высокого уровня, высокого уровня»… Как будто ты не знаешь, для чего он нужен, этот высокий уровень. И не смей меня больше пинать своими намеками на воровство! Нашла крайнего… Да посади на мое место любого другого, и будет все то же самое! Потому что никто в России даже представить себе не может, для чего еще нужен этот высокий уровень! Тоже мне, монашка… Уж кому, как не тебе, знать такие вещи! Сколько раз делилась с этим самым «высоким уровнем», а? Забыла? Как тебе выкручиваться помогали после того, как ты мужа убила, забыла? А почему тебе помогали?! За красивые глазки?! Да?!

Сергей Владимирович склонился над теткой и почти кричал, а та с каждым его словом все ниже и ниже опускала голову, пока не спрятала лицо в коленях.

— Который час? — прошептала она вдруг. Удивленный племянник, остановился и взглянул на запястье.

— Половина шестого…

— Ровно половина? — слабым голосом спросила тетка.

— Тридцать семь минут…

— Жаль, — сказала Евдокия Михайловна в полный голос. Она резко выпрямилась, и Сергей Владимирович с ужасом увидел, что глаза у тетки абсолютно сухие, а на щеках пылают яркие лихорадочные пятна победного румянца.

— Ведьма, — прошептал он, еще не успев понять, как именно его провели, но уже сознавая это.

Тетка взглянула в его опрокинутое лицо своими бесовскими глазами, которые он так ненавидел, и вдруг захохотала резким отрывистым смехом.

— Заткнись! — заорал гость, разом теряя все свое благообразие. Но она захохотала еще громче, запрокинув голову и показывая отличные ровные зубы, чуть тронутые желтизной.

В комнату вбежала домработница Нина и застыла, глядя на хозяйку преданными собачьими глазами.

Тетка перестала смеяться так же внезапно, как начала. Вытерла глаза, мокрые от смеха, и поднялась с кресла.

— Пошел вон, — сказала она племяннику очень спокойно и деловито.

— Я убью тебя, — сказал Сергей Владимирович. Его глаза наполнились слезами бессилия. — Если ты меня подставишь — убью тебя…

— Да ты себя убить не способен, не то что другого человека, — презрительно ответила тетка. — Я сказала, пошел вон. А то уже дышать в комнате нечем…

Сергей Владимирович опустил голову и громко хрустнул пальцами. Страшным усилием воли вернул на лицо лохмотья прежней маски спокойного благодушия и пообещал.