Бриллианты Юстэсов

Почему Лиззи вс? Юстэсы вообще такъ не любили, объяснить трудно. Пока она жила въ епископскомъ дом?, она была очень скромна -- можетъ быть, даже жеманна. Можетъ быть, имъ не нравилось р?шительное нам?реніе, выраженное ею, прекратить вс? сношенія съ ея теткой, лэди Линлитго -- потому что они знали, что лэди Линлитго все-таки была другомъ Лиззи Грейстокъ. Есть люди, которые могутъ быть благоразумны въ изв?стныхъ границахъ, но за чертою этихъ границъ д?лаютъ большія сумасбродства. Лэди Юстэсъ покорилась родственникамъ епископа на этотъ періодъ своего нездоровья, но не могла умолчать о своихъ будущихъ нам?реніяхъ. Она также время отъ времени д?лала мистрисъ Юстэсъ и даже ея дочери любопытный, тревожный вопросъ о своемъ им?ніи.

– - Ей смерть хочется взять въ руки свои деньги, сказала мистрисъ Юстэсъ епископу.

– - Она въ этомъ только похожа на вс?хъ людей вообще, сказалъ епископъ.

– - Будь она откровенна, я простила бы ей это, сказала мистрисъ Юстэсъ.

Никтоизъ нихъ не любилъ ее -- и она не любила ихъ.

Она оставалась въ епископскомъ дом? шесть м?сяцевъ и въ конц? этого времени отправилась въ свое шотландское пом?стье. Мистрисъ Юстэсъ очень сов?тывала ей пригласить съ собою ея тетку, лэди Линлитго, но Лиззи очень твердо отказалась отъ этого. Она выносила лэди Линлитго въ тотъ годъ, который прошелъ между смертью ея отца и ея замужства; теперь она начинала над?яться, что будетъ им?ть возможность наслаждаться благами, пріобр?тенными ею, а присутствіе вдовствующей графини "карги" конечно не принадлежало къ числу этихъ благъ. Въ чемъ должны были состоять ея наслажденія, она еще не составила себ? опред?леннаго заключенія. Она любила брилліанты. Она любила возбуждать восторгъ. Она любила им?ть возможность обращаться надменно съ окружающими. Она любила хорошо покушать. Но были и другія вещи очень для нея драгоц?нныя. Она любила музыку -- хотя можно было сомн?ваться, будетъ ли она играть или даже слушать игру одна. Она любила читать, особенно стихи -- хотя даже въ этомъ она была фальшива и жеманна, просматривала мелькомъ, притворялась, будто читала, врала и выставляла на видъ свое знаніе литературы, чтобы заслужить похвалы безъ всякаго для себя труда. Она мечтала о любви и находила наслажденіе строить воздушные замки, населяя ихъ друзьями и любовниками, которыхъ она д?лала счастливыми съ самой чистосердечной благосклонностью. Она им?ла теоретическія понятія о жизни очень не дурныя -- но на практик? она достигла своей ц?ли и сп?шила воспользоваться свободой, чтобы наслаждаться ими.

Въ епископскомъ дворц? очень тревожились относительно будущей жизни лэди Юстэсъ. Еслибъ не младенецъ-насл?дникъ, разум?ется, родные не им?ли бы никакого права вм?шиваться; но права этого младенца были такъ серіозны и важны, что не вм?шиваться было почти невозможно. Мать, однако, выказывала маленькіе признаки, что она не нам?рена покоряться вм?шательству, и причины собственно никакой не было, почему ей не быть свободной какъ воздухъ. Но неужели она д?йствительно нам?ревалась отправиться одна въ замокъ Портрэ -- то-есть, только съ малюткой и няньками? Это кончилось т?мъ, что съ нею по?хала ея старшая кузина, Элеопора Грейстокъ, которая была старше ея десятью годами. Не было женщины добр?е Элеоноры Грейстокъ -- не было существа добродушн?е и ласков?е. Посл? многихъ разсужденій въ дом? декана и въ епископскомъ дворц?
– - между этими духовными домами существовала большая дружба -- было сд?лано предложеніе и данъ сов?тъ. Элеонора приняла мученичество съ условіемъ, что если сов?тъ будетъ принятъ, она должна остаться въ замк? Портрэ три м?сяца. Посл? продолжительныхъ разсужденій между лэди Юстэсъ и женою епископа предложеніе было принято и об? дамы отправились въ Шотландію.

Въ эти три м?сяца вдова все выжидала время. О своихъ будущихъ планахъ жизни она не говорила ни слова своей компаньонк?. О своемъ-ребенк? она говорила очень мало. Она разговаривала о книгахъ -- выбирая такія книги, какихъ ея кузина не читала -- и пересыпала свой разговоръ итальянскими выраженіями, потому что ея кузина не знала этого языка. Вдова держала экипажъ и он? вм?ст? вы?зжали. Настоящихъ дружескихъ отношеній не было. Лиззи выжидала время и чрезъ три м?сяца мисъ Грейстокъ съ радостью, но и по необходимости, вернулась въ Бобсоро.

– - Я не сд?лала никакой пользы, сказала она матери: -- а мн? самой было очень неудобно.

– - Душа моя, сказала ей мать:-- мы спасли три м?сяца изъ двухгодовой опасности. Когда пройдутъ два года посл? смерти сэр-Флоріана, она опять выйдетъ замужъ.

Когда объ этомъ говорили, Лиззи вдов?ла почти годъ и осторожно выжидала. Она написала н?сколько глупыхъ писемъ своему пов?ренному о деньгахъ и им?ніи, говорила разныя глупыя вещи -- наприм?ръ, Элеонор? Грейстокъ она сказала, что им?ніе Портрэ было ея собственностью и будто она могла д?лать съ нимъ что хот?ла. Деньги, отказанныя ей мужемъ, въ это время были уже ей выплачены и она отдала ихъ на текущій счетъ банкиру. Доходъ съ шотландскаго пом?стья -- 4000 въ годъ -- безспорно принадлежалъ ей пожизненно. Фамильное брилліантовое ожерелье было въ ея рукахъ и она не отв?чала на приписку въ письм? пов?реннаго, въ которомъ ей давался сов?тъ относительно этого ожерелья.

Въ конц? второго года, когда она достигла двадцатидвухл?тняго возраста и конца второго года своего вдовства, она все еще была лэди Юстэсъ, опровергнувъ такимъ образомъ предсказаніе, сд?ланное женою декана. Настала весна и у ней былъ въ Лондон? свой собственный домъ. Она открыто разошлась съ лэди Линлитго. Она не принимала, хотя открыто и не отвергала всякія братскія предложенія Джона Юстэса. Она не приняла вторичнаго приглашенія, и для себя, и для сына въ епископскій дворецъ. Она положительно объявляла о своемъ нам?реніи оставить у себя брилліанты. Она говорила, что ея покойный мужъ эти брилліанты ей подарилъ. Такъ какъ они ц?нились въ 10,000 ф. с. и д?йствительно были брилліанты фамильные, вс?, прикосновенные къ этому д?лу, чувствовали, что оно очень важно. Она находилась въ тягостномъ нев?д?ніи, которое сд?лалось серіозно отъ ея одинокаго положенія. Она научилась писать чеки, но о д?лахъ не им?ла никакого правильнаго понятія. Она ум?ла только тратить деньги, копить ихъ или выгодно пом?щать. Хотя она была умна, хитра и жадна, она не им?ла никакого понятія о томъ, что могутъ или чего не могутъ сд?лать ея деньги, и не было у ней ни одного в?рнаго челов?ка, который могъ бы сказать ей это. У ней былъ молодой кузенъ адвокатъ -- сынъ декана, котораго она можетъ быть любила н?сколько бол?е вс?хъ другихъ своихъ родственниковъ -- но она не принимала сов?товъ даже отъ своего друга адвоката. Она не хот?ла вести свои д?ла съ старымъ фамильнымъ пов?реннымъ Юстэсовъ -- т?мъ самымъ, который теперь формально требовалъ возвращенія брилліантовъ -- но выбрала себ? другихъ пов?ренныхъ. Господа Маубрэ и Монусъ были такого мн?нія, что такъ-какъ брилліанты подарены ей мужемъ безъ всякихъ условій о возвращеніи, то никто не могъ требовать ихъ обратно. О томъ, какимъ образомъ брилліанты были отданы ей, никто не зналъ бол?е того, что говорила она сама.

Но когда она завелась своимъ домомъ въ Лондон?
– - скромнымъ домикомъ въ улиц? Маунтъ, близъ парка -- равно чрезъ два года посл? смерти ея мужа, у ней былъ большой кругъ знакомыхъ. Юстэсы, Грейстоки и даже Линлитго не совс?мъ отвернулись отъ нея. Правда, графиня выражалась очень ядовито, на что она им?ла причины, но в?дь графиня была изв?стна своею ядовитостью. Деканъ и его семья все еще заботились о томъ, чтобъ уговорить Лиззи жить скромно, и хотя они боялись многаго, но думали, что для открытыхъ жалобъ причины не было. Юстэсы были снисходительны и всегда над?ялись лучшаго.

– - Къ чорту ожерелье! сказалъ Джонъ Юстэсъ, и къ несчастью епископъ слышалъ, какъ онъ это говорилъ.

– - Джонъ, сказалъ прелатъ:-- что ни случилось бы съ этой безд?лушкой, вы могли бы выразить ваше мн?ніе бол?е разумнымъ языкомъ.

– - Я прошу извиненія у вашего преосвященства, сказалъ Джонъ:-- я только хот?лъ сказать, что намъ не сл?дуетъ тревожиться изъ-за какихъ-нибудь каменьевъ.

Но фамильный пов?ренный, Кэмпердаунъ, совс?мъ не такъ смотр?лъ на это. Вс? вообще думали, что молодая вдова открыла свою кампанію гораздо благоразумн?е, ч?мъ можно было ожидать.

Теперь, такъ-какъ много было сказано о характер?, состояніи и особенныхъ обстоятельствахъ Лиззи Грейстокъ, которая сд?лалась лэди Юстэсъ новобрачной и лэди Юстэсъ вдовой, и матерью все въ-теченіе одного года, то сл?дуетъ описать ея наружность и привычки, каковы были он? въ тотъ періодъ, съ котораго нашъ разсказъ будетъ им?ть начало. Вопервыхъ, надо сказать, что она была очень хорошенькая -- гораздо лучше ч?мъ въ то время, когда она очаровала сэр-Флоріана. Она была не высока, но казалась выше ч?мъ на самомъ д?л?, потому что фигура ея была чрезвычайно симетрична. Ея ноги и руки могли быть взяты за образецъ скульпторомъ. Станъ ея былъ гибкій, легкій, стройный, тонкій. Если въ немъ былъ какой-нибудь недостатокъ -- то этотъ недостатокъ состоялъ въ слишкомъ большомъ движеніи. Были люди, говорившіе, что она почти походила на зм?ю въ своихъ быстрыхъ изгибахъ и почти въ слишкомъ свободныхъ движеніяхъ т?ла, потому что она была очень жива и выражала свои мысли движеніями членовъ. Она непрем?нно сд?лала бы себ? карьеру какъ актриса, еслибъ судьба заставила ее зарабатывать себ? пропитаніе такимъ образомъ. И голосъ ея шелъ бы къ сцен?. Онъ былъ силенъ, когда она вызывала его силу, но въ тоже время гибокъ и способенъ выказывать большое чувство. Она могла довести его до шепота, отъ котораго сердце ваше растаяло бы отъ н?жности, какъ растаяло сердце сэр-Флоріана, когда она сид?ла возл? него и читала стихи; а потомъ она могла возвышать его до тона негодованія и гн?ва, какъ лэди Макбетъ, когда мужъ осм?ливался упрекать ее. И слухъ ея былъ совершенно в?ренъ, когда она модулировала эти тоны. Она знала -- должно быть, по инстинкту, потому что ея св?д?нія въ подобныхъ вещахъ были ничтожны -- какъ употреблять свой голосъ, такъ чтобъ н?жность и гн?въ не были выражены некстати. Н?которые стихи она могла читать -- стихи не очень хорошіе сами по себ?
– - такъ-что привела бы васъ въ восторгъ, и смотр?ла на васъ такимъ образомъ въ это время, что вы не посм?ли бы ни отвести глазъ, ни отв?чать на ея взглядъ. Сэр Флоріанъ не ум?лъ сд?лать ни того, ни другого и поэтому схватилъ ее въ свои объятія. Лицо ея было овально -- н?сколько длинн?е овальнаго -- съ весьма легкимъ румянцемъ, а можетъ быть и вовсе безъ него. Между т?мъ отт?нки ея физіономіи постоянно изм?нялись, переходя отъ самой мягкой и прозрачной б?лизны къ самымъ богатымъ, мягкимъ т?нямъ смуглаго цв?та. Только когда она выказывала гн?въ -- она была почти неспособна къ настоящему гн?ву -- удавалось ей вызвать тонкую струю румянца изъ ея сердца, чтобъ показать, что въ ея жилахъ течетъ кровь. Волосы ея почти черные -- но въ сущности гораздо н?жн?е и блестящее ч?мъ бываютъ настоящіе черные волоса -- она носила тугой косой вокругъ ея великол?пнаго лба, съ однимъ длиннымъ локономъ съ каждой стороны плечъ. Форма ея головы была такъ хороша, что она могла осм?ливаться не носить шиньона или какихъ бы то ни было принадлежностей изъ парикмахерской. Поэтому она очень колко отзывалась о головномъ убор? другихъ женщинъ. Подбородокъ ея былъ въ совершенств? округленъ, не очень длиненъ -- какъ бываетъ у многихъ подобныхъ лицъ, въ которыхъ такая длина совершенно портитъ симетрію физіономіи. Но въ немъ недоставало ямочки и, сл?довательно, женской н?жности. Ротъ ея можетъ быть былъ слишкомъ малъ или по-крайней-м?р? губы слишкомъ тонки. Въ губахъ былъ недостатокъ того выраженія горячей правдивости, которая часто выражается на полныхъ губахъ. Зубы ея были безъ мал?йшаго недостатка, ровные, маленькіе, б?лые и деликатные; но можетъ быть они показывались слишкомъ часто. Носъ ея былъ маленькій, но многимъ казался лучшею чертою въ ея лиц?, такъ изящна была его форма, такъ краснор?чиво и граціозно легкое дрожаніе прозрачныхъ ноздрей. Глаза, въ которыхъ по ея мн?нію заключался весь блескъ ея красоты, были св?тлоголубые, блестящіе, какъ лазуревая вода. Глаза эти были длинные, большіе -- по очень опасные. Для т?хъ, кто ум?лъ читать въ лиц?, въ нихъ ясно была написана опасность. Б?дный сэр-Флоріанъ читать въ лиц? не ум?лъ. Но очарованіе ея лица заключалось не въ глазахъ. Это чувствовали даже т?, которые б?гло не могли читать книги. Они были слишкомъ выразительны, слишкомъ громко требовали вниманія и въ нихъ недоставало н?жности. Какъ мало есть женщинъ, какъ можетъ быть мало есть мужчинъ, знающихъ, что самые н?жные, самые мягкіе, самые кроткіе, самые правдивые глаза, какіе могутъ быть у женщинъ, всегда бываютъ зеленаго цв?та! Глаза Лиззи не были н?жны -- не были они и правдивы. Но надъ ними были проведены самыя чудныя тонкія брови, какія природа когда-либо рисовала на лиц? женщинъ.

Мы сказали, что она была умна. Мы должны прибавить, что она д?йствительно училась много. Она говорила по-французски, понимала по-итальянски, читала по-н?мецки. Она хорошо играла на арф? и порядочно на фортепіано. Она п?ла по-крайней-м?р? со вкусомъ и не фальшиво. О вещахъ, которымъ она научилась посредствомъ чтенія, она знала много, потому что д?йствительно трудилась прилежно. Она знала много стиховъ наизусть и могла говорить ихъ. Она не забывала ничего, прислушивалась ко всему, понимала быстро и желала блистать не только какъ красавица, но и какъ умница. Въ то время были люди, находившіе ее самой умной, самой красивой женщиной въ Англіи. Изъ вс?хъ независимыхъ молодыхъ женщинъ она, можетъ быть, была самая богатая.

Глава III.

ЛЮСИ МОРИСЪ.

Хотя первыя дв? главы этой новой исторіи были посвящены описанію наружности лэди Юстэсъ, историкъ проситъ своихъ читателей не думать, чтобъ богатая аристократка Беки Шэрпъ {Лицо въ роман? Тэккерея "Ярмарка тщеславія". Прим. перев.} была удостоена званія героини на посл?дующихъ страницахъ. Будетъ ли какая-либо героиня, историкъ не беретъ на себя утверждать; но если героиня будетъ, то во всякомъ случа? не лэди Юстэсъ. Б?дная Лиззи Грейстокъ!-- какъ ее еще называли люди вдвое ея стар?е и знавшіе ее см?лымъ, капризнымъ, избалованнымъ ребенкомъ при жизни отца. Она такъ много д?йствовала, употребляла столько усилій, над?лала столько страданій другимъ и сама столько страдала во время вс?хъ т?хъ сценъ, какія мы будемъ разсказывать, что исторію эту нельзя разсказать, недавъ ей того виднаго м?ста, которое было ей отведено въ посл?днихъ двухъ главахъ.