Bringing failure

Мыло норовило выскользнуть из дрожащих рук - такой роскоши, как гель для душа, в штабе не нашлось, а про кондиционер для волос Фелиция уже давно забыла, как и о горячей ванне. Прежний комфорт казался чем-то далеким и несбыточным. Ноги всё ещё плохо слушались, но этого не стоило показывать Стиву, молчаливо ожидавшему её возле двери…

Фелиция не без усилий закрутила кран, на миг прикрыла глаза, придаваясь последней слабости, набрала в легкие побольше воздуха и уверенно вышла из-за перегородки душа.

Влажные капли на коже мерцали в свете ламп при каждом её шаге. Брюс назвал бы это физикой, преломлением света, но в этом было что-то невероятно красивое, таинственное - они очерчивали линии бедер, тонкой талии, задерживались на груди и, огибая соски, падали на пол. Даже потемневшие на пару тонов от влаги волосы, прилипшие к плечам, виделись чем-то неземным. Хрупкие ключицы и в меру рельефные руки - в этой фигуре не было недостатков, и болезненная сутулость не могла испортить её.

– Что-то не так?
– Фелиция, забрав из его рук полотенце, стала аккуратно промакивать волосы по всей длине; откинув их назад, она на миг открыла тонкую шею и линии подбородка и скул.

– Нет, всё в порядке, - Стив чуть нахмурился и, повернувшись к двери, вышел в раздевалку, дав понять, что ей стоит поторопиться.

На скамье ровной стопкой лежала одежда - простые чёрные леггинсы, шерстяные гольфы, белая майка и утепленная олимпийка с нашивкой ЩИТа.

Вернувшись в лабораторию, Фелиция старалась не показывать внутренней тревоги, она смиренно участвовала в тестах, которые проводили над ней Селвиг и Брюс, старалась поддерживать разговор и даже проявляла интерес к свершениям Брюса в Асгарде. Она искренне радовалась его, пускай и частичному, исцелению, пока он крепил на неё разные датчики на липучках, но на душе всё равно скребли кошки. Неизвестность пугала не её одну, но она не позволяла себе раскисать, впадать в апатию и жаловаться на головную боль. Агенты, проходившие мимо лаборатории, бросали на неё сочувствующие взгляды, другие и вовсе старались не смотреть в сторону стеклянной клетки - последнего пристанища великой воровки Чёрной Кошки.

В такой напряженной обстановке прошли многие часы, прежде чем Фелиция снова почувствовала сонливость, но постоянное бдительное присутствие Локи в её личной клетке не позволяло расслабиться. Он почти всё время молчал, тихо наблюдая за ней. В какой-то момент ей показалось, что он слишком редко моргает. Никто не знал, что случится, отдайся она на волю Морфея, поэтому этот момент оттягивался препаратами, вводимыми через катетер. Брюс и Селвиг сменяли друг друга на посту, и никто не говорил, что происходит за стеклянными стенами, но Фелиция знала, что мстители вряд ли сидят без дела. Они наверняка пустили на поиски Зола и машины больше сил, чем прежде. Стив не мог постоянно находиться рядом, он, как главный после Фьюри и Роуди, командовал какой-нибудь поисковой операцией. Он всегда был на передовой. И как бы ни было необходимо его присутствие, моральная поддержка, Стив Роджерс являлся Капитаном Америка - спасителем, защитником… И он не мог принадлежать только одному человеку, женщине, как бы горько ей ни было.

Кажется, прошло уже больше двух суток с тех пор, как Фелиция последний раз спала, она держалась из последних сил, и препараты уже не могли перекрыть усталость, свалившуюся на неё как-то необъяснимо резко. Взгляд потерял четкость, как и мысли, а полулежачее положение в кресле как некстати этому способствовало.

– Я сейчас отключусь… - сообщила она и мотнула головой, стараясь удержать реальность.
– Брюс, мне нужно еще что-то помимо адреналина. Ты прав, эффект недолгий, но я слишком устала… Может, что-то ускоряющее?

Он посмотрел на неё и тяжело вздохнул:

– Что ты предлагаешь?

– Амфетамин?

– Что это?
– спросил до этого молчаливый Локи, но Брюс не ответил.

– Наркотик, стимулирующий центральную нервную систему, - пояснила Фелиция чуть заплетающимся языком.

– Он не позволит мне спать.

– У него есть побочные действия?

Она неуверенно взглянула на Беннера, но тот не произнес ни слова, и тогда ответила сама:

– Психоз, тремор, паника…

– Это не выход, - покачал головой Локи, поднялся с места и подошёл ближе.
– Если ты не сможешь контролировать себя, то Хранитель вырвется наружу. Ты же не хочешь покалечить кого-то ещё?

– Именно этого я и боюсь, именно это заставляет меня нервничать, - простонала она, порывисто поднялась с кресла и стала расхаживать по лаборатории, нервно потирая пальцы.
– Мне нельзя здесь оставаться, я могу причинить вам вред, и если Хранитель действительно вырвется, то я хочу быть далеко отсюда, далеко от вас, - от усталости она чувствовала, что вот-вот расплачется, и не заметила, как по экранам мониторов, установленных возле дверей, пошли серые полосы.

– Ты должна успокоиться, - чуть повысил голос Локи; он и сам понимал, что так продолжаться не должно, что раздраженная собственным бессилием Фелиция вот-вот позволит случиться чему-то плохому.
– Приляг, давай посмотрим, что будет, если ты уснёшь.

– Ты с ума сошел? Два дня подряд ты твердил мне, что я не должна засыпать!
– внезапно её взгляд привлекло странное “радужное” пятно на стеклянной стене, словно на ней остались разводы от бензина, но стоило к нему приглядеться, как пятно стало разрастаться, а в центре него образовалась зияющая дыра, странная воронка.
– Что это за ерунда?

– Где?
– непонимающе спросил Брюс, но Фелиция заметила, что Локи смотрит в то же место осознанно.

– Ты видишь?

– О чём ты?
– непонимающе спросил он, но его взгляд изменился с задумчивого на тревожный.

– Наверное, у меня галлюцинации…

– Сейчас твоё тело истощено. Какой бы силой ты не обладала, ты всего лишь смертная, в любом случае, ты не можешь долго не спать, а значит, и Хранитель тоже, - Локи посмотрел на Брюса.
– Ты ведь сможешь отследить, чтобы она не вошла в глубокую фазу сна?
– спросил он, так как они успели выяснить, что сознание Хранителя пробуждается только на той стадии.
– В любом случае, если мне удалось вытянуть тебя оттуда, значит, я смогу повторить это, - уже более уверенно завершил он.

– Я буду использовать эпинефрин в малых дозах, чтобы не позволить тебе провалиться в глубокий сон, - сообщил Брюс почти уверенно.

Фелиция, вопреки собственным опасениям, уже готова была согласиться на что угодно, чувствуя, что еще немного, и она просто упадет. Она прилегла на то самое кресло, позволила прикрепить к своей голове датчики, позволяющие проследить за фазами сна. Брюс присоединил к катетеру на ее руке тонкую трубку, ведущую к капельнице с физраствором, ввёл в пакет эпинефрин и, как и Локи, приготовился ждать.

Едва осознав, что почти заснула, Фелиция всё же струхнула, опасаясь за последствия, дернулась и резко открыла глаза… Из её руки больше не торчал катетер, вокруг не было ничего, что напоминало лабораторию. Фелиция не видела потолка - взор упирался в плотную ткань - над ложем располагался балдахин. Она приподнялась на локтях и окинула взглядом помещение, в котором очутилась. Хотя, в общем-то, помещением эти покои не поворачивался назвать язык. Сводчатый потолок терялся где-то в высоте, на внушительной толщины цепи спускалась тяжелая кованая люстра. Меж узких окон-бойниц теплились огоньки факелов, позволяя в неверном свете разглядеть и массивный резной стол темного дерева, заваленный пожелтевшими свитками и древнего вида книгами, и вычурные стулья.