BRONZA / БРОНЗА

Вопрос Оуэна прозвучал скорее утверждением.

– С чего бы это… - схватившись за столовые приборы, Марк зачем-то придвинул к себе пустую тарелку.

– Скучал! Скучал!
– весело подначил его Оуэн, сел на свое место, встряхнул салфеткой. Дворецкий наполнил бокал хозяина вином.

– Вот еще глупости!
– мрачно отрезал Марк. Ужин прошел в полном молчании. Оуэн специально не обращал на брата внимания, спокойно ужинал, отдавая должное отличной итальянской кухне, и чему-то загадочно улыбался. Продолжавший дуться, Марк неряшливо ковырялся вилкой в еде, назло всем громко чавкал и успокоился только при виде десерта.

Они стояли в холле. Прислушиваясь к их разговору, он не очень-то понимал, о чем, собственно, идет речь. Вроде бы какая-то посылка, которую Оли уже распаковал и оставил на столе в кабинете хозяина. Поблагодарив дворецкого, Ивама попросил слугу принести ему «как обычно» и, кажется, собрался отправиться в этот самый кабинетище.

– Подожди! Ты… - неожиданно вырвалось у Марка. Он уставился на Оуэна, вытаращив глаза. «Зачем я остановил его… Что хотел спросить? Сказать… что?»

– Ты что-то хотел?
– покосился на него через плечо Оуэн.

– Ничего, - отчаянно покраснев, буркнул Марк.

– Совсем ничего?
– переспросил Оуэн с многозначительно вкрадчивой интонацией в голосе, улыбнувшись ему той самой загадочной улыбочкой, которую практиковал весь вечер.

– А разве похоже, что я что-то хотел?!

Раздраженный («И чего это я развыступался тут… шел бы себе мимо…») Марк направился к лестнице. Он так и не понял, каким образом тот оказался рядом.

– Может, ты хотел, чтобы я пожелал тебе доброй ночи, сладких снов?
– Оуэн притянул его к себе, обнял, игриво чмокнул.

– Эй, пусти! Не смей приставать ко мне со своими лобзаниями!
– уперся Марк руками ему в грудь.
– От тебя противно пахнет!

– Интересно… чем же?
– сузил глаза Оуэн.

– Духами твоего любовника! Душится, как девчонка! И сам весь такой противный, жеманный - еще немного, и родился бы женщиной!
– наконец-то Марк смог выплеснуть накопившуюся в нем обиду.

Легкое недоумение в глазах Оуэна сменилось насмешливыми искорками.

– А ты никак ревнуешь?
– потормошил он брата, растрепав его кудри.

– Вот еще! Кто бы захотел тебя ревновать!
– воскликнул Марк. «Щас, разбежался» было написано на его лице.

– Ревнуешь! Ревнуешь!

Расхохотавшись, Оуэн схватил брата подмышку и стал подниматься по лестнице. По дому тут же разнеслись громкие вопли.

– А-а! Ивама, скотина… куда ты меня тащишь? Дворецкий, смахивающий пыль с бюста железного канцлера Бисмарка, покачал головой: «Несносный мальчишка! Вот, опять дерзит хозяину!»

Оуэн бросил свою «ношу» на кровать. Немного повозился с братом, заставив барахтавшегося на постели Марка, отбивающегося от его рук, рассмеяться от щекотки, потом накрыл одеялом.
– Спи, сладких снов, - пожелал, вставая с кровати.

– А можно с тобой… к тебе?
– попросился Марк. С торчащими во все стороны кудрями, смеющимися глазами, раскрасневшийся, он ужасно напоминал бесенка из табакерки.

Уже взявшись за ручку двери, Оуэн обернулся, задержал на нем взгляд. Черт, как же Марк ненавидел вот это самое выражение на его лице. Ну, к чему Ивама там все время прислушивается, с таким ехидством?! Плюхнувшись горящим лицом в подушку, он с головой накрылся одеялом. «Довыступался, да… получил пинка!
– бичевал Марк сам себя.
– Кто тянул тебя за язык, идиот! Теперь эта скотина обязательно подумает что-нибудь неправильное! У него же одно на уме…»

На самом деле он просто не хотел, чтобы Оуэн уходил. Хотел, чтобы тот остался; готовый признать, что соскучился по нему. По его голосу, теплу его тела, его запаху. «А-ааа, не может быть!
– возопил он мысленно.

– Ивама, паразит, околдовал меня! И скоро у меня вырастут длинные ослиные уши! Потому что только такому ослу стоит поверить во все это!» Весь в переживаниях и самобичевании, Марк не слышал, как Оуэн ушел и как вернулся.

– Эй, эй… кто звал тебя?
– шарахнулся он в сторону, когда тот забрался под одеяло.

Оуэн поймал его за шиворот, прижал к себе. Обнял.

– Перестань орать! Не муэдзин на минарете.

– Но…

– Кляп в рот и веревки.

– Но послушай…

– Ты хотел спать. Спи. Я устал… Повернув брата к себе, Оуэн слегка взъерошил ему волосы, губами мазнул по щеке, целуя, и тут же заснул. Вцепившись в бирюзовый шелк его пижамы, Марк напряженно замер, готовый отталкивать и упираться, если что. Но объятия Оуэна ослабли, услышав его ровное сонное дыхание, он облегченно вздохнул. Немного повозившись, устроился у него под боком и, уже засыпая, подумал: «Все равно притворщик…»

Стук ритмичный, сильный. Марк не сразу сообразил, что это стучит сердце Оуэна. Проснувшись, он лежал, прижавшись щекой к его груди. «Надо же, стучит, а вроде бы чудовищу сердце не полагается… Чудовище должно быть бессердечным…» Приподнявшись на локте, с интересом заглянул в лицо спящему. Чудовище выглядело вполне мирно. Марк улыбнулся. Придвинулся ближе. Сделав губами «пыф-ф» и прикусив от усердия кончик языка, разгладил пальцем темную, словно бы китайской тушью начерченную бровь. «Ты красивая…» Бровь сделала движение, собираясь нахмуриться. Оуэн пошевелился. Испугавшись, что разбудил его, Марк быстро отдернул руку. Сполз под одеяло, повернулся на другой бок. «Барин ложился поздно и по утрам любил понежиться в кроватке… - вспомнилось прочитанное где-то. Нёбо защекотало глупое хихиканье. Он обеими ладонями зажал себе рот.
– Что я делаю? Балуюсь, как маленький…» Сонно вздохнув, Оуэн тоже повернулся на бок, обхватил его руками. Прижал к себе. «Я ему что, подушка? Тискать так сильно…» - возмутился про себя Марк. Щеки залило румянцем. Защипало кончики ушей. Прислушиваясь к участившемуся сердцебиению, прижимая к себе его напряженно-одеревеневшее тело, Оуэн улыбался брату в затылок. «Попался, любопытный зайчонок. Сейчас волк тебя съест!» Он уже давно не спал, просыпаясь всегда, стоило Марку открыть глаза, но притворялся спящим, из-под ресниц наблюдая за ним.

Выходя из душа, специально не сразу замотал полотенце вокруг бедер, но Марк не отвел взгляда, как делал это раньше, смущаясь его наготой. Теперь в его глазах горел огонек завистливого восхищения. И сегодня собственное отражение в зеркале, кажется, он ненавидел гораздо больше, чем вчера. Оуэн встал рядом. Его ладони легли на все еще худые плечи брата.
– Как я тебя понимаю… С их стороны… - он кивнул куда-то в потолок, - не дать тебе самому выбрать, в чье тело переселяться… по-моему, настоящая подлость, - посочувствовал он «горю» Марка. Брезгливо поморщившись, ну совсем как Оуэн, тот с силой потер лицо и недовольно уставился на свое отражение.

– Но, думаю, это поправимо, - Оуэн сквозь зеркало поймал его взгляд.
– Я присмотрел тебе новое тело, ты сможешь переселиться… - искушая, он сделал паузу, - если захочешь, разумеется.

Нетерпеливо-загоревшиеся глаза Марка были красноречивей любых слов. Но тут же, вспомнив кое-что, он нахмурился, задавая вполне резонный вопрос:

– А как я буду переселяться? У меня же нет Силы!

– Я воспользуюсь своей, доверься мне, - Оуэн не удержался от усмешки. «А ларчик-то просто открывался!»