Будь моей парой

– Это шутка была такая, да?
– уточнил он, когда она отсмеялась.

Та покачала головой.

– Ты женишься на Кари - младшей дочери Дойла Маккуина. Девочке недавно исполнилось девятнадцать. Она хороша собой, умна и воспитана.

– А в чем подвох?
– уточнил Чарли. Странно, он никогда не слышал, что у вождя Маккуинов кроме старшей дочери есть еще и младшая.

– Она слепа от рождения.

– И вы хотите женить меня на инвалиде?!
– возмутился Чарли.
– Госпожа Маккуин, вы в своем уме?! Нельзя такое требовать.

– Это цена моей помощи, - отрезала шаманка.
– Другой не будет. Соглашайся или уходи.

– Ну, знаете ли...

Чарли гордо развернулся и направился к двери, ожидая, что его вот-вот окликнут. Ну не может же она всерьез требовать подобного. Он в принципе не собирался пока жениться. Тем более на слепой девице, которую к тому же никогда не видел.

Это просто смешно! Сейчас шаманка остановит его и назовет другую, нормальную цену.

Она не остановила. Чарли дошел до двери и встал. С тоской обернулся. Женщина стояла у стены, скрестив руки на груди, и чему-то улыбалась. Смешно ей, да?! А ему страдать!

– И вам совсем не жаль Дженни, да?
– с тоской спросил он.

– Ты тоже не пожалел ее, - послышался равнодушный ответ.
– Все имеет свою цену, дитя Маккензи. За возможность исправить ошибку надо платить.

– Я найду другого шамана.

– Ищи.

– Я... я...
– Чарли вспомнил Дженнифер. Такую, какой видел ее в последний раз. Платье в зеленую клетку, гордо расправленные плечи, глаза, в которых застыло пугающее равнодушие. Что она скажет, когда узнает, что он снова подвел ее? Что не смог выполнить обещания и все исправить?

– Я согласен.

ГЛАВА 27

– Опера?
– Дженни нахмурилась.
– Серьезно?

Выходной получился на диво плодотворным. Раум с утра уехал, и ничто не мешало сесть, наконец, за учебники и подтянуть хвосты. После пяти часов общей начертательной артефакторики слегка ломило виски, но результат - семь страниц нумерологических выкладок с привязкой к рунам - вселял приятное чувство гордости. Можно сказать, что зачет по самому мозголомному после теормага предмету у нее в кармане.

И вот как раз в тот момент, когда Дженни раздумывала чем заняться дальше, выбирая между общими принципами управления магическими потоками и отечественной историей, в ее комнату вломился демон со словами: "Собирайся, детка. Мы едем в оперу!"

– Я серьезен, как сотрудник похоронного бюро, - Раум широко ухмыльнулся и выложил на стол два картонных прямоугольника с золотым тиснением.
– "Роли леди Рейвен" - главная премьера сезона.

– Ты не заболел?
– с притворной заботой поинтересовалась Дженни.

Нет, она бы не удивилась, будь это мюзикл. Или казино. Огненное шоу, экстремальная поездка на водном змее... Раум умел и любил развлекаться. Но опера? Не он ли совсем недавно ехидно обмолвился, что от завываний солистов театра "Ла Скатто" даже у демона начинается изжога, а классическая музыка - лучшее снотворное?

– Детка, нельзя быть такой культурно ограниченной, - в его глазах заплясали лукавые искорки.
– Искусство не заканчивается дешевыми драмами, которые снимает "Ди Форкалонен Синема Пикчерз". Пришло время отринуть примитивные мещанские развлечения и припасть к живительному истоку вечной классики.

Да, Раум сегодня, определенно, был в ударе. Давно Дженни не видела его в таком хорошем настроении.

– Ну, раз пришло, значит, будем, - покладисто согласилась она, заинтригованная его поведением.
– В чем там припадать к классике полагается?

Логика подсказывала, что на столь утонченных развлечениях и дресс-код должен быть соответствующим.

Демон воздел палец к небесам.

– Правильный вопрос, Дженни-умняшка. Внизу тебя ждет стилист и несколько платьев. Поторопись, у вас всего два часа.

"Потратить два часа жизни на одежду и прическу. Нет, ну вот делать мне больше нечего", - ворчала Дженни себе под нос, спускаясь по лестнице.

По правде говоря, она бы с куда большим удовольствием влезла в любимое платье - синее в крупный белый горох - и отправилась с Раумом на экскурсию по синема-студии. Между прочим, он уже неделю обещал ее сводить! Или в маленький бар на окраине Файервей-авеню, где немолодой смуглый блюзмен хриплым чарующе-низким голосом пел песни о несчастной любви. Пел так, что хотелось плакать, сердце в груди трепетало от пронзительной нежности и сладкой тоски, а за спиной словно раскрывались крылья.

Ладно, босс сказал "опера" - значит, опера. Интересно же, что он задумал.

Два часа спустя Дженни стояла перед зеркалом и разглядывала отраженную в зеркальной поверхности смутно знакомую изысканную леди. Платье из атласа - нежно-персикового с золотистым отливом - сверху облегало ее тело, как вторая кожа, а юбка от колена расширялась наподобие рыбьего хвоста. Высокие - выше локтя - шелковые перчатки надежно скрывали клейма изгоя, а всегда непослушные и спутанные кудряшки лежали безупречными гладкими волнами - волосок к волоску. Умелый макияж подчеркивал выразительность глаз, свежесть кожи. Довершал образ роскошной штучки из высшего общества гарнитур из черных бриллиантов в обрамлении золота. Никакой имитации - Раум ди Форкалонен не любит подделки. Только настоящие камни.

Леди поглядывала на Дженни с изрядным скепсисом. "Надеешься, что кого-нибудь обманет этот маскарад?" - говорил ее взгляд.

Дженни фыркнула и показала отражению язык. Маскарады для того и придуманы, чтобы можно было подурачиться, изображая кого-то, кем не являешься.

– Детка...
– демон осекся и замер в дверях, рассматривая девушку.
– Выглядишь великолепно, - его голос слегка охрип, а скользящий по ее фигуре жадный взгляд лучше любых слов рассказ Дженни, что результат стоил потерянных двух часов жизни.

Надо отдать ему должное - сам Раум в смокинге смотрелся просто потрясающе. Разве что волосы слишком зализаны. Сразу захотелось растрепать их.

– Правда?
– кокетливо спросила она, делая вид, что поправляет выбившийся локон.

– Правда, Дженни-красотка, - он подошел и положил руки ей на талию, притягивая девушку к себе. Дыхание на мгновение перехватило, сердце забилось суматошно и часто, а по телу побежали колючие искорки возбуждения.
– Но отпускать тебя в таком виде в оперу нельзя, - пробормотал он, почти касаясь губами ее губ.