Будешь моей женой. Снова

Я не успела ответить, услышала сигнал автомобиля. Мы с сестрой переглянулись, и обе бросились к окнам. Из моей спальни открывался прекрасный вид на подъездную аллею: три черных бентли-континенталь заехали во двор.

— Приехали на переговоры, — с придыханием произнесла Диана, довольно сверкая глазами.

Я промолчала. Переговоры. Не сватовство, не торжественная просьба руки и сердца. Переговоры. Потому что это не брак. Это сделка. Купля и продажа.

— Послушаем? — предложила Диане. Мы жили за городом, в курортном Репино. Мне с детства твердили, что наша фамилия корнями уходила в Петербургскую аристократию, и наш дом — это реконструированное поместье. В нем было много укромных уголков и потайных ниш. Одна такая позволяла подслушать, о чем отец говорил в кабинете. Очень сомневаюсь, что делегация от Нагорных приехала на ужин. Они не преломят хлеб, пока не убедятся, что за общим столом не произойдет конфликта, порой вооруженного. Люди все с репутацией, но и с серьезной охраной.

Мы спустились на второй этаж, прошли к боковой лестнице для прислуги и, надавив на панель, вошли в небольшой альков. Здесь едва можно было поместиться вдвоем, не было окон и вентиляции, да и подглядывать нельзя, только подслушивать. В общем, ниша никого особо не напрягала, а переговоры папы нас обычно никогда не интересовали, но не сегодня.

— Тшшш, — показала сестре, и мы затаились, прислушиваясь к разговору. Голоса звучали глухо, но отчетливо.

— Я не отдам тебе дочь! — кричал отец. — Ярина слишком молода для замужества! Диана больше тебе подходит, — слышалось плохо скрываемое презрение. — За нее ты получишь огромное приданое.

— Зачем мне дочь твоей жены? — этот голос был спокоен, с вальяжной ленцой. — Мне нужна твоя, Дмитрий Владимирович, плоть и кровь. Мне нужна настоящая Савицкая.

— Тебе нужна заложница, а не жена! — отец бушевал.

— Мне нужна женщина, равная мне по статусу, способная рожать детей и быть достойной спутницей на всю жизнь.

Папа настолько сильно скрежетал зубами, что даже через стенку слышно.

— Она слишком юная для тебя, — продолжал настаивать. — Ей всего двадцать!

— Ну что вы, Дмитрий Владимирович, ей же не тринадцать. Не бойтесь, не обижу девочку. Если… — сделал паузу, — ваша семья не обидит мою. Все по-честному.

Мы с Дианой смотрели друг на друга, и обе были разочарованы. За панелью тоже повисла тишина. Потом приговор:

— Нужно пригласить юристов для соглашения, — сдался отец.

Я подняла растерянный взгляд на сестру. Меня выдают замуж?! Замуж за Нагорного?! Собираются сделать заложницей в жестоких играх!

— Ты… — Диана полыхнула карими глазами и выбежала из ниши. Смотрела так, словно это моя вина! Но я не желала этого! Я не хотела замуж!

Я осторожно покинула укромное место и, бегом спустившись по лестнице, вышла во двор. Какой-то дурной сон. Разве может такое случиться так быстро и неожиданно? Еще час назад я писала музыку, сочиняла к ней стихи и думала исключительно о грядущей сессии, а теперь в мыслях только ненавистное замужество. Может, это ошибка? Мы что-то не так поняли. Испорченный телефон!

Я задумчиво опустилась на скамейку в саду и нашла глазами опору в виде статуи обнаженного Аполлона. Не уверена, что именно в Эрмитаже находился оригинал, а не качественная репродукция. Отец не любил подделки.

— Скоро буду. Да, решили вопрос с Савицким, — услышала я. Буквально в пяти метрах увидела широкую спину, обтянутую элегантным пиджаком. Мужчина не повернулся, но я узнала его по голосу. Красивый. Богатый. Холостой. Мечта для женщин всех возрастов, но только не для тех, кто не любитель мазохизма. Такие как Нагорный — боль для той, кого выберут в спутницы. А я всегда боялась боли и крови.

Я не выйду за него замуж! Не выйду! Мне всего двадцать — время бунтовать и протестовать!

Я решительно поднялась и направилась к нему. Если уж Диане так охота лечь в постель с врагом, то пусть женится на ней. Она тоже Савицкая, по документам уж точно!

— Извините, — остановилась рядом, расправила плечи, хотела казаться выше и значительней.

Нагорный повернулся и, смерив меня холодным взглядом, убрал телефон в карман. Весь мой запал как-то резко вышел: со свистом вместе с воздухом из легких. Стоило только темным глазам обратить на меня свое пристальное внимание.

Красивый мужчина. Именно мужчина, не мальчик. Сколько ему? Тридцать или больше? Судя по сплетням, он опытен и любит женщин. Судьба его жены — ходить с очень ветвистыми рогами. Моя судьба, если…

— Здравствуй, Ярина, — он знал, кто я, хотя представлены мы не были.

— Мы вроде бы не знакомы, — немного стушевалась. Рядом с ним было некомфортно: пресловутая поговорка про курицу и яйцо в голову пришла некстати.

— Я был на твоем выступлении. Ты талантлива, Ярина.

— Вы разбираетесь в музыке? — диалог явно заходил не туда, но…

— Моей целью было оценить будущее приобретение.

Я вспыхнула и сразу вспомнила, зачем пришла.

— Вы так говорите, словно машину или недвижимость выбираете.

— Жена в той же категории.

— Я не выйду за вас, — уверенно вздернула подбородок.

— Почему?

— Не хочу!

— Есть такое слово «надо», — безжалостно объявил и схватил меня за подбородок, рассматривая как скаковую лошадь.

— Зубы показать? — начала закипать и злиться. Никто и никогда не смел со мной так обращаться. Все знали, чья я дочь. А этот Святослав Нагорный вел себя так, будто я бесправное, безмозглое, бессловесное существо.

— Ты красивая, Ярина, — вынес вердикт. — Маленькая Джульетта, — отступил от меня, давая вздохнуть, втягивая назад тяжелую мужскую энергетику.

— Почему Джульетта? — не поняла я.

Нагорный усмехнулся одними кончиками губ и чуть склонил голову набок, но не ответил. Хорошо, пора переходить к делу!

— Если вам нужна невеста, женитесь на Диане. Она почему-то симпатизирует вам.

— А ты, Ярина? Тебе я не нравлюсь? — в голосе полное превосходство. Нагорный даже не думал, что я способна на что-то большее, чем блеять и трепетать возле него.

— Для меня вы слишком старый, — выдала с самым простодушным видом. — Ну какой вы Ромео для маленькой Джульетты! — развела руками.

Густые брови одномоментно взлетели вверх, а во взгляде блеснула легкая заинтересованность.

— Готовься, Ярина. Наша свадьба через три месяца, — развернулся и ушел.

Я, ошарашенная и пораженная, не вернулась в дом, пока меня не вышла искать одна из горничных. Это не ошибка. Меня выдавали замуж в самые кратчайшие сроки.

— Ярина, вот вы где, — меня нашли, — Дмитрий Владимирович искал вас. Он ждет в кабинете.

Вот и все. Отец сейчас объявит свою волю. Видимо, у него не было другого выхода. Но ведь можно что-то сделать?! Чтобы Нагорный сам от меня отказался. Не знаю как, но можно попробовать!

В кабинете помимо папы сидела мама с заплаканной Дианой. Она обнимала старшую дочь и гладила по голове. Сестра зыркала на меня как на врага народа.

— Ярина, дочь, проходи, — отец указал на кресло. Он был в сущности еще мужчиной в самом расцвете лет: слегка за пятьдесят, темные волосы только на висках посеребрило, английский костюм прекрасно скрывал наметившийся животик. Когда папа улыбался, мог считаться очень импозантным мужчиной, но сейчас его лицо было перекошено досадой и злостью.