Будешь моей

– Где ждёт? – Олег вопросительно посмотрел на Лёшку.

– В гости. Мяса пожарим, пирогов с рыбой Таня моя напечёт. Разговеемся, – довольно и широко, как-то совершенно беззаботно улыбнулся Алексей.

Напомнив, что натура у него Калугинская – фирменная, семейная.

Хоть штамп качества на лоб ставь: «Гены проверены, пальцем не сотрёшь».

– Пост же, – удивился Олег. Чего не ожидал, так это пирогов в пост.

У Фёдора дома постились даже дети, начиная с пятнадцатилетней Маши и Даши восьми лет, заканчивая Максимом – шестилеткой. Исключение только для Гришани, но тот горшок ещё толком не освоил.

– Послезавтра последний день, дядь Олег, – засмеялся Лёшка, тут же одёрнул себя. – С невестой хочет познакомить, собраться в непринуждённой обстановке.

– Какой невестой? – опешил Олег. – Он же с дочкой приезжал. Лет шести девчушка, забавная такая, смешная, я её в классики учил прыгать… как там, Василиса. Васька, точно.

– Вдовец Митрофан. В том году весной жена умерла, через две недели после рождения третьего… Рак у неё был, говорили, аборт делать нужно и лечиться, она отказалась. Грех это. После родов отвезли в краевой диспансер, прямо в тот же день, сказали – лечить будут, да какое там… Хорошо, хоть обезболивали до самого конца, здесь скорую не дождёшься, а она сильно мучилась, бедняжка. Год прошёл, детям мать нужна, и Митрофану… не в блуде жить. Сосватал Кушнарёва, лесника нашего, дочь, он согласился. Иустину.

– И сколько лет этой Кушнарёвой? – скривился Олег.

Точно не под тридцать, если согласие отца требуется.

– Не помню, с Таней училась или чуть старше, может младше, мы не общались почти.

Понятно, почему не общались, разные толки – не ерунда. Взрослые бдят, оберегают. Пока ум гибкий, вера не крепкая, любая мелочь может в грех ввести. Отвернуть от истинной христианской веры, доставшейся от предков. Кому какая выпала… недаром существует поговорка: «Что ни мужик то толк, что ни баба, то согласие»

Олег перевёл взгляд на Таню, которая сидела в зарослях сочной травы, чудом не прибитых стройкой, и плела венок из ромашек, от усердия высунув кончик языка.

Твою мать, невеста…

Ну что? Нормально. Одну жену угробил, можно вторую брать. Как там, Иулия? Юля, выходит?..

Вляпалась ты, Юленька, по самые помидоры.

* Педоморфные триггеры — это некоторые особенности внешнего вида и поведения животных и людей, которые вызывают желание заботиться, помогать, умиляться, любить.

Глава 20. Тина

Начинать разговор самой не пришлось. Митрофан приехал на ужин, задержался, беседовал с отцом, старшими братьями, потом отозвал меня в сторону:

– Прогуляемся, Иустина?

Я глянула на отца, тот показал взглядом, чтобы шла, позволяет. Сашу бы в жизни не отпустил с Ефимом, тот бы и не посмел на ночь глядя звать невесту прогуляться. И где гулять-то?

Вокруг глухая тайга. С одной стороны луг, круглосуточно источающий травянистый аромат. С другой глубоководная река плещется о мостки. С третьей дорога, подходящая к воротам, убегает вдаль.

Понуро пошла следом за Митрофаном, стесняясь своего неприглядного облика. Однотонная рубашка с длинными рукавами, тёмно-серая юбка до середины икр, разношенные балетки. Волосы в косу собраны, без грамма косметики, привычных духов, ещё и косынка на голове. Отвыкла от такого внешнего вида, нравилось наряжаться, носить модное, красивое.

Митрофана не интересует, как я выгляжу, в корове важен удой, а не внешность, – «приободрила» я себя.

– С отцом твоим говорил, знаешь, наверное, – начал Митрофан, вопросительно посмотрев на меня.

– Знаю, – кивнула я, глядя на реку в лучах заходящего солнца.

Другого берега почти не видно, есть он, нет…

Вдали высокий утёс, заросший непроходимым лесом, чуть поодаль песчаный берег, похожий на гостеприимный пляж, вот только никто там никогда не купался. Сельским далеко, нам непозволительно.

– Неволить тебя не хочу, – спокойно продолжил Митрофан, – если против, скажи сразу, обиды держать не стану.

– Не против, – выдавила я, покосившись на крепкую мужскую фигуру.

Может, права поговорка, стерпится – слюбится? Не на пустом же месте она возникла… Народная мудрость не ошибается.

– Ты не бойся, не обижу, – продолжил тем временем Митрофан. – Лука Тихонович говорил, что ты в программу хочешь попасть… докторскую какую-то.

– Хочу, – снова выдавила я, нахмурившись. – «Земский доктор» называется. Квартиру дают или деньги на съём, единовременное пособие…

– Съездим на следующей неделе, разузнаем вместе. Если понравится тебе, я не против переезда. Деньги на новое жильё у меня есть, что там предложить-то могут, – небрежно махнул он рукой. – Здесь можно продать, там построить… – продолжил рассуждать Митрофан. – Сестру ты хотела забрать? Не возражаю, пусть с нами живёт. У меня трое ребятишек, ты знаешь. Если ты моих примешь, то и я Ангелину приму. Общие пойдут. В доме, где детей много – счастье. Я всех прокормить, в люди вывести смогу. Прибыльное ремесло в руках.

– Расскажи… те о детях? – чуть заикаясь, попросила я.

– Расскажу, только называй меня на «ты». Неловко как-то… выкаешь, будто я старый совсем или важный какой, – мягко улыбнулся Митрофан, внимательно глядя на меня.

– Расскажи, – поправилась я.

– Старшей семь в сентябре будет, в школу в этом году пойдёт. Василиса. Послушная, помощница моя первая, если по дому что надо, всегда сделает. Роману пять исполнилось – вот он хулиган, дня не проходит, чтобы не набедокурил, не влез куда-нибудь, – улыбнулся Митрофан. – Ругаю, конечно, наказываю, только мальчишка и есть мальчишка, что с него возьмёшь, – усмехнулся по-доброму. – Сестра говорит, лупить надо, от жопы до головы самый короткий путь, а я гляну на ту «жопу», что там бить-то? – Показал на свою широкую, увесистую ладонь. – Младшему год недавно справили, что про него рассказывать? Ест, спит, ходить начал… шкодничает. Вовчик. Владимир. Ты не бойся, Иустина, я не собираюсь полностью на тебя детей повесить, помогать во всём буду. Я, знаешь, всему научился… – с небольшим надрывом, который постарался скрыть, сказал Митрофан.

– Познакомишь? – попросила я.

– Обязательно познакомлю, – кивнул Митрофан.

Мы пошли вдоль берега по плохо протоптанной тропинке, здесь мало кто ходил, иногда рыбаки – знакомые отца – причаливали у деревянного пирса напротив нашего дома, выгружали улов.

Солнце неумолимо опускалось в воду, окрашивая тёмную гладь в ярко-оранжевый, почти огненный цвет.

Такой же был, когда я поехала с Олегом на озеро, и он целовал меня на фоне заката, обещая так много, не исполнив в итоге ничего.

Хотя… ничего он не обещал. Сама выдумала, как идиотка.

Не «как», самая настоящая идиотка. Ещё считала, что умнее Зои. Ей Стас обещал, у неё были причины верить, а у меня… что было у меня? Секс, суши, шампанское, кальян?

Ни слова о любви, о будущем.

Самой-то не противно от себя, Иустина? Теперь Иустина. Побыла Тиной, достаточно, за всё в жизни приходится платить.

Твоё настоящее будущее идёт рядом. С ощутимой любовью рассказывает о своих детях, интересуется твоими планами, в расчёт их берёт, готов жизнь свою менять ради этого. Гелю согласен взять. Нет никаких сомнений, всё исполнит, что обещает.