Будешь моей

Со стороны Митрофана подошло четверо мужиков, встали рядком, окидывая взглядом незнакомца. Поняли, что надвигается буря. Достаточно движения воздуха, и начнётся…

Олег окинул взглядом пятерых. Трое крепких мужичков, двоих в расчёт можно не брать, но всё равно гражданские, значит, шансов против тренированного бойца СОБРа нет.

Глянул на Лёшку, перехватил останавливающий взгляд, говорящий, что на стороне родственника он не будет. Что произошло – неважно, в чужом доме устраивать побоище, нести сор – нельзя. Он собирался остановить дядьку во что бы то ни стало.

Лёшку калечить не хотелось, племянник всё же, родная кровь.

– Пошли, – Татьяна дёрнула Иустину.

Имя-то какое неподходящее у Маськи. Задайся целью, не придумаешь.

Занесённую руку Олега, которая направлялась аккурат в бородатую морду Митрофана, естественно, когда девчонки скрылись в доме, перехватил Фёдор.

Вырос, словно из-под земли, дёрнул непутёвого младшего брата, выволок, как нашкодившего кота. Без лишних слов и размусоливаний.

Татьяна, Танечка, Танюшка, готовая шлёпнуться в обморок от любого чиха, мигом сообразила, что дело пахнет керосином. Позвонила Фёдору, тот – снова совпадение, – как раз мимо дома Митрофана проезжал.

Хоть книгу пишу с внезапными поворотами сюжета! Впрочем, с жизнью никакие книжные хитросплетения не сравнятся.

Сидел теперь Олег связанный в чулане на первом этаже дома Фёдора. Слушал лекцию о собственном поведении, недостойном звания офицера и старообрядца их согласия заодно.

– Долго собираешься так меня держать? – показал он на свои связанные руки и ноги.

– Пока не остынешь, – степенно проговорил Фёдор.

– Не остыну я, не остыну, как ты не понимаешь! Я люблю её, понял?! – кипятился Олег.

– Плохо любишь, если она здесь и за другого замуж собирается, – назидательно проговорил Фёдор.

– Насрать! – выкрикнул Олег, в глаза потемнело, взорвалось что-то, разнесло на мелкие щепки. – Сказал, моей будет! Уже моя!

– Никто тебе не позволит на поповке жениться, – гаркнул Фёдор, указав согласие Тины. – Ни наш отец, ни мы, ни её родня, Лука Тихонович особенно.

– Ох, ёпта! – взвился Олег. – Пытаюсь придумать, каким образом запретите, ничего в голову не приходит. Не подскажешь?

– Для Иустины слово отца – закон, – заявил Фёдор, уверенный в своей правоте. – А тебе… отец карьеру сломает, Игнат поможет. Не быть такому союзу в нашей семье.

Против двух генералов, один из которых в ФСБ служит, не попрёшь, только Олег вертел на детородном органе службу, карьеру, весь этот мир, если такова плата за его Маську.

Ничего, живут люди без военной службы, и Олег устроится. Пойдёт к Николаю работать, не возьмёт, тогда инструктором малой авиации или в парашютный клуб. Будет гражданским помогать ловить адреналин, у кого кровушка застаивается, протирая штаны в офисах, в белых воротничках.

– Послушай меня, – Фёдор сел на корточки рядом с Олегом, закрывая своей мощью свет от тусклой лампочки. – Не лезь туда… Иустина, если бы не хотела, в дом Митрофана невестой не пошла, согласия на брак не давала. Она здесь, с отцом и женихом, а не с тобой, там. Значит, есть причина, – приподнял бровь, сверля взглядом.

Не спрашивал, утверждал. Есть причина – сидит перед ним, кочевряжится: младшенький сынок генерала, сладкий мамин пирожок, без косяков существовать не умеющий.

Жизненное кредо такое – в глубо-о-о-окую задницу с разгону влететь.

– К бесу пошёл, – прошипел Олег, зная, что нельзя поминать нечистого в доме брата – истово верующего.

Сразу же ощутил крепость Фёдоровой руки на затылке. Хороша зашла затрещина, ещё бы парочка, и вырубится на хер. Впасть бы в кому, чтобы не видеть этого дурдома.

– Сиди, – отдал распоряжение Фёдор, вставая, и вышел из чулана.

Выбрался из заточения просто. Детское любопытство и простодушие помогло. Заглянул шестилетний Максимка. Интересно, что в доме творится, за что отец целого дядю Олега наказал.

– Развяжи ноги, – попросил Олег. – В туалет хочу… – в общем-то, не соврал он. – Не в штаны же…

Максимка смотрел недоверчиво, пыхтел, дуя пухлые щёки, смотря Калугинскими глазёнками – как на ксероксе печатаются взгляды и улыбки.

– Ты руки не развязывай, только ноги. Я быстро сбегаю и вернусь. Ну, куда я убегу с завязанными-то руками? – привёл он «железный» аргумент, который сработал.

Через несколько секунд Олег перемахнул через забор и был таков. Пара шагов до машины, приветственный свет фар и долгожданная свобода.

Была бы…

– Поедешь к Кушнарёву на машине, сразу засекут, дядя Олег, – спокойно сказал Алексей, словно нарочно ждавший у автомобиля. – В ту сторону одна дорога, на лесопилку и к Кушнарёвым. Лесопилка сейчас закрыта… считай ночь.

– Пешком пойду, – психанул Олег.

– На лодке надо, пойдём, – махнул рукой племянник – нормальный парень, оказывается.

– Что после моего ухода было? – спросил Олег, когда отчалили от берега.

Гребли вёслами, чтобы шумом мотора не привлекать лишнего внимания.

– Ничего особенного, посидели и разошлись, – равнодушно проговорил Лёшка. – Я сказал, что у тебя ПТСР, как у дяди Миши было, поэтому ты здесь, а не юге каком-нибудь, на курорте. Врачи велели.

– И что, поверили? – усмехнулся Олег.

ПТСР у него… Пожизненный, сука, со времён, как ходить начал. Видимо сильно в младенчестве приложился, до сих пор последствия для него самого и окружающих.

– Все поверили, Митрофан не похоже, но промолчал… Им с Иустиной здесь жить, а ты не сегодня-завтра уедешь. Они между собой разберутся, без лишних глаз.

– Больно ты, Алексей, мудрый… – буркнул Олег. – Непонятно только, зачем мне помогаешь?

– Всё равно полезешь, – вздохнул Лёшка, нервно передёрнув плечами, – а места здесь глухие… Приплыли, – сказал шёпотом. – Вон дом, – Олег посмотрел в сторону горящих окон. – Машины Митрофана нет, значит, уехал уже, Василия и самого Кушнарёва тоже нет… Фокий может быть дома, – перечислил каких-то людей, будто это могло остановить Олега.

Фокий, не Фокий… полк Росгвардии поставь – всё равно попрёт.