Будни рэкетиров или Кристина

– Ништяк? – спросил Витряков, приоткрывая левый глаз.

– Все в порядке, Леня.

– Куда теперь? Может, отметим?

Вацик покачал головой:

– Попозже. Лучше давай в Херсонес подъедем. Побродим по берегу. Разговор есть. А там никто не помешает.

Тропинки древнего Херсонеса с юности манили Бонифацкого. И он был рад побывать там еще разок. Тем более, что день обещался быть погожим. Пронзительно голубое небо усыпали мелкие облачка, похожие на следы разрывов артиллерии ПВО. Воздух был чист и свеж. Легкий ветерок нес с моря прохладу и баюкающий плеск волн. На берегу навряд ли было многолюдно. Отдыхающие разъехались до следующего сезона.

– Потоптать бы, – сказал Витряков. – Давай в кабак завалимся. Там и перетрем. Без проблем.

– В Херсонесе закусочная есть, – возразил Бонифацкий, – на берегу.

– У меня от закусочных срачка, – тоном капризного ребенка сообщила проснувшаяся пассия Витрякова. Это и решило дело.

– Ладно, поехали, – буркнул Леня. Просто, чтобы насолить девчонке.

Ты это назло? – осведомилась девушка.

Отвали.

Ты дурной, б-дь.

Заглохни, короста. Пока я добрый.

Они быстро миновали центр Севастополя. «БМВ» не входило в число тихоходов. Особенно, в руках Витрякова.

Не лети, – попросил Бонифацкий.

А что? – не понял Витряков.

В который бы раз не бывал в Севастополе Бонифацкий, город вызывал у него какое-то особое чувство, выразить которое словами он бы, пожалуй, не сумел. У каждого города свое лицо. И своя, особенная, аура. Севастополя это касается вдвойне. Его центру свойственно совершенно непередаваемое обаяние. То ли благодаря тенистой зелени бульваров, то ли аккуратные и по-военному опрятные улицы навевают нечто такое. Здесь каждый дом тесно связан с военно-морской историей. Севастополь, город военных моряков и в одном этом слове заложено все, что ты видишь, слышишь и чувствуешь.

Почему не лететь? – ухмыльнулся Витряков, – Я давлю, оно едет. Может, пешком, б-дь на х… пойдем?!

Оставив позади центральную часть, они очутились на мысу, приютившем некогда древнегреческий город-колонию. Витряков въехал на территорию заповедника, сунув смотрителю какую-то мелочь. Бросив «БМВ» на пожелтевшей от былого летнего зноя лужайке, троица двинулись тропинкой вдоль берега туда, где высились руины храма. Под ногами урчало море, волны ухали о скалистый берег.

Я купаться хочу, – подала голос мисс «чего там-93». Витряков постучал по виску.

Илья в воду нассал. Как для дебилов, специально. – Он долгое время рос в деревне у бабушки, и если не верил в народные приметы, то, по крайней мере, о них слышал.

Я тоже писать хочу…

Ну так ссы.

Фи.

Не фи, коза дурная, а нечего было на пиво кидаться. Как, б-дь, из голодного края.

По дороге они притормозили у забегаловки, вследствие чего Витряков нес под мышкой пакет, набитый баночным пивом, чебуреками и сосисками в тесте, именуемыми почему-то «горячими собаками». Зеленые изгороди расступились, открыв широкую поляну, посреди которой торчали в небо остатки мраморных колонн. Они всегда напоминали Бонику останки какого-нибудь динозавра. Пол украшала мозаика, и это было все, что сохранилось от строения. Время смело его вместе с городом, превратив самих эллинов в персонажей мифов, детских книг и мультфильмов. И только мозаика выстояла, сохраняя таинственным образом тепло ладоней сотворившего ее мастера. Витряков с хрустом откупорил пиво. Они уселись на ступеньках под балюстрадой.

Я пойду искупаюсь, – сказала «мисс Безнадега».

Я ж тебе про Илью объяснял…

Пошел твой Илья.

Витряков сплюнул на мозаику:

Вали. Мудачек топтать, только аппарат тупить.

У меня купальника нету.

Родить тебе, б-дь?

Девушка сбросила одежду. Кожа у нее была нежная, бархатная, как персик. Избавившись от трусиков, она одарила Бонифацкого лучезарной улыбкой. Он ответил своей, в меру сдержанной, с досадой почувствовав, как старый друг зашевелился в штанах. Витряков заиграл желваками, придававшими ему определенное сходство со Щелкунчиком из известного советского мультфильма.

Ну, я пошла?

Ага. Иди, б-дь. От греха.

Она зашагала к берегу под их дружными взглядами, сосредоточившимися чуть пониже поясницы. Там было на что посмотреть.

Вот сучка чумная, – сквозь зубы сказал Витряков. – Вообще, б-дь, без тормозов.

Ты, часом, не влюбился? – поинтересовался Боник, отвлекаясь от завораживающего зрелища ягодиц, перекатывающихся при ходьбе, словно ядрышки.

С чего ты взял?! – разозлился Леня. Пристрастия Витрякова не отличались постоянством. Набаловавшись девчонкой, как ребенок новой игрушкой, Леня обыкновенно передавал ее, словно эстафету, бандитам рангом пониже, и это был путь по рукам до дна. Предыдущая возлюбленная Леонида была, например, сплавлена одному из бригадиров, и вскоре погибла в автомобильной аварии. Оба были пьяны в стельку, когда разогнали спортивную «Лянчу» до двухсот. Проломив бетонное ограждение, машина упала в море, так что вынимать трупы довелось водолазам. Теперь родители девушки собирали на памятник, а Витряков о ней и думать забыл. Но, Юля, похоже, была счастливым исключением из правила. Пока, по крайней мере, была.

Кто тебе сказал?! – повторил Витряков с угрозой.

Да никто… – Боник пожал плечами, и отвел глаза в сторону.

Может, собрался продуть в два ствола?

Мне это ни к чему, – сказал Бонифацкий.

Юлька телка безбашенная, – продолжал Витряков враждебно. – Но, не в твоем вкусе, Вацик. Ты ж старух любишь драть. У них, говорят, все как в последний раз. Надо будет самому попробовать.

Зря заводишься, Леня, – примирительно сказал Бонифацкий. – Мне твоя Юлька даром не нужна. – Это не соответствовало истине, но Витрякову незачем было знать.

Ладно. – Успокоился Витряков. – Проехали, б-дь. Выкладывай, о чем базар?

Бонифацкий потянулся за пивом.

У меня тут появился человечек. В штабе. По материально-технической части служит.

Зам по тылу? – оживился Витряков, послуживший, в свое время, в армии. Сначала срочную, а потом дисбат. Где кое-что повидал.

Что-то в этом роде. При погонах капитана первого ранга.

Ну, – сказал Витряков, откупоривая вторую банку. – Дальше что?

Каперанг почти созрел работать. Немножко смелости не достает…

Хочется да колется, б-дь?

Примерно так… Я ему наживку забросил. Вольготная жизнь манит каперанга на уровне морских просторов. Человек слишком долго жил на севере, и его душе нужен праздник. Так, кажется, у Шукшина? Но, он боится тюрьмы.

Правильно делает, – кивнул Витряков.

У него сейчас зарплата двадцать пять баксов в месяц. – продолжал Бонифацкий. – За квартиру три года не плачено, супруга дома голодная сидит.

И старая?

Вот, вот. Надо бы человеку культурную программу организовать. С баром и банькой. Куклу хорошую подложить. Чтоб мозги через член высосала.

Организуем в элементе. – Пообещал Витряков. – Баньку, водку, гармонь, и лосося. Точно, как Расторгуев поет.

* * *

С ноября 93-го года богатейшие стратегические запасы, накопленные стараниями советских военных функционеров от Булганина до Язова [94] включительно потекли через ЗАО ТД «Бонифацкого», словно янтарный песочек через стеклянные часики. «Без шуму и пылу», как выражался герой Анатолия Папанова Лелик. [95] Работа спорилась, а немалые средства оседали на всевозможных счетах, как наших, так и зарубежных. В народе говорят, будто деньги сами идут к деньгам. Это соответствует действительности. Избыток средств, образовавшихся от распродажи военной амуниции, Бонифацкий вкладывал в недвижимость. Благо, пансионатов на ЮБК полно, бывшая всесоюзная здравница, как никак. Причем, в числе прочих хватает и тех, что числились за промышленными предприятиями, превратившимися после развала СССР в идеальные съемочные площадки для «Сталкера» Андрея Тарковского. [96]

94

Булганин Николай Александрович (1895–1975), советский партийный деятель, в 1947–1949 министр Вооруженных сил СССР. Язов Дмитрий Тимофеевич (р. 1923), последний Маршал Советского Союза (1990), предпоследний министр обороны СССР (1987–1991), член ГКЧП

95

Имеется в виду «Бриллиантовая рука» (1968) неподражаемого советского режиссера Леонида Иовича Гайдая (1923–1993), сделавшего треть самых кассовых кинокартин «Мосфильма»

96

«Сталкер» – фантастический триллер (1979) Андрея Арсеньевича Тарковского (1932–1986), одного из самых значимых советских режиссеров. В ролях Александр Кайдановский (Сталкер), Николай Гринько (Профессор), Анатолий Солоницын (Писатель). Фильм снят по мотивам повести «Пикник на обочине» Аркадия и Бориса Стругацких