Будни старого психиатра. Байки о пациентах и не только
Шрифт:
Не стал я навязчивость проявлять и в душу лезть. Ведь и так было видно, что девчонкам вообще ни до чего.
Бригада, которую мы меняем, была на месте и сидела в «телевизионке».
– Приветствую, господа! Как поработали?
– Да вроде нормально, – ответил врач Анцыферов. – Ничего особенного не было.
– Удивляешь ты меня, Александр Сергеич! От тебя такое редко услышишь. Я уж настроился было выслушать рассказ о приключениях!
– Так ты погоди, Иваныч, до конца смены ещё сорок минут. Ещё успеем приключения-то найти!
Вот и конференцию объявили. Старший врач Галина Владимировна начала свой доклад с серьёзного ЧП:
– Сегодня под утро семнадцатая бригада прибыла на вызов к женщине с травмой головы. Сказала, что сожитель избил и потом убежал. Только приготовились помощь
– А эта бригада сейчас здесь? – спросил главный врач.
– Игорь Геннадьевич, я их отпустила пораньше, потому что они вообще никакие.
– Правильно сделали, Галина Владимировна. Напишите мне прямо сейчас служебку на их поощрение. Мы им денежку выделим, чтоб хоть как-то моральный ущерб компенсировать.
Этот случай является очередным примером незащищённости работников «скорой». Нет, я не сторонник выдачи медикам средств самообороны. Ведь их надо суметь применить так, чтобы эффективно остановить нападающего и в тоже время не нанести ему чрезмерного вреда. А непрофессионалам соблюсти этот баланс крайне затруднительно. Ведь в случае неправильного применения спецсредство лишь усилит агрессию и повернётся против своего владельца. На мой взгляд, защита должна быть на законодательном уровне. Точнее сказать, нападение на медиков «скорой» должно быть приравнено к нападению на полицейских. Для этого нужно ввести уголовную ответственность с жёсткими санкциями. Понятно, что Уголовный кодекс не будет служить стопроцентной защитой. И всё-таки случаи нападения станут встречаться намного реже. Но всё сказанное мною, конечно же, не новость. Сколько-то лет назад в Госдуму вносился соответствующий законопроект, который, к великому сожалению, в федеральный закон так и не превратился.
После того, как старший врач окончила доклад, слово взяла начмед Надежда Юрьевна:
– Коллеги, а я сейчас оглашу приятную новость. На имя главного врача поступила благодарность двадцать восьмой бригаде из второй смены за высокий профессионализм, грамотное оказание помощи и чуткое отношение к больной. Кстати сказать, автор благодарности – зам главного врача по лечебной работе пятой горбольницы, а помощь оказывали её родственнице. Так, теперь от хорошего перейду к плохому. В первой смене фельдшерская бригада пропустила инфаркт. Два молодых фельдшера приехали к женщине на боль в груди. Сняли ЭКГ, ничего там не увидели, диагностировали остеохондроз грудного отдела, запузырили к***рол в мышцу и уехали. Старший врач, как только глянула на кардиограмму, сразу увидела подъёмы и направила к больной врачебную бригаду. Те помощь оказали, госпитализировали, всё обошлось хорошо. ЭКГшку фельдшерской бригады мы видели. Подъёмы там не сказать, что огромные, но всё-таки заметные. Ну и какие выводы отсюда напрашиваются? В очередной раз приходится констатировать, что у недавних выпускников не хватает знаний по ЭКГ-диагностике. Поэтому молодым фельдшерам нужно работать не с обычными, а с дистанционными кардиографами. У нас есть договор с кардиодиспансером, поэтому кардиограмму будут отправлять дежурному врачу и получать от него готовую расшифровку. Кстати, Андрей Ильич, эти кардиографы у нас живы?
– Да, только их никто не берёт, – ответил главный фельдшер.
– Понятно, почему не берут. Люди просто не умеют ими пользоваться, и это ваша недоработка! Андрей Ильич, разговор на эту тему у нас с вами уже был. Нужно с людьми проводить учёбу, не дожидаясь указаний. Вы в прошлом году молодых специалистов уже обучали. А теперь что вам мешает? Короче, назначаете день и всю молодёжь заранее оповещаете под подпись, чтобы явка была стопроцентной. Галина Владимировна, я говорила уже всем старшим врачам, а теперь вам. Наставничество не должно быть формальным, просто ради отписок и получения доплаты. Наставник должен реально работать с молодым специалистом в одной бригаде, а не встречаться с ним время от времени.
Этот случай с пропущенным инфарктом показывает, что бригада была сформирована непродуманно. Двух мальчишек без опыта взяли и сразу отправили в свободное плавание. Всё, надеюсь, что правильные выводы будут сделаны.Наконец-то закончилась конференция. Ничего путного я из неё не вынес, только шум в ушах. Непосещение сего мероприятия ничем бы плохим для меня не обернулось. Вот только проклятая сила привычки заставляет каждый раз покорно идти в конференц-зал.
Врач Анцыферов, уже переодетый, шел мне навстречу:
– Ну что, Иваныч, вот теперь можно смело сказать, что смена удалась! Чего и тебе желаю!
– Спасибо, будем надеяться!
После того, как все поразошлись-поразъехались, остались только мы и реанимационная бригада, являющаяся элитой среди всех нас. Направлять их должны только на самые-пресамые сложные вызовы, когда имеется угроза жизни. Вот только суровая реальность такова, что им, как и нам, стали кидать всё подряд, без разбора. Да, я знаю, что не существует официального понятия «фельдшерский вызов». И тем не менее давать реаниматологам высокую температуру, давление, больные животы и головные боли как-то не совсем правильно.
По телевизору шёл мультфильм «Том и Джерри», который мы, стесняюсь признаться, увлечённо смотрели. Но идиллию нарушил запыхавшийся молодой человек, буквально ворвавшийся к нам.
– Помогите, там пацана порезали! – крикнул он, вытаращив глаза.
– Где там? – спросил врач Конев.
– Да вот тут, у магазина, сразу налево! Давайте быстрей, он умирает!
Разумеется, этот вызов взяла реанимационная бригада, тем самым избавив нас от проблем.
Но и мы не могли бездельничать вечно. Поехали на психоз у мужчины сорока семи лет.
Открыла нам полная пожилая женщина с короткими крашенными волосами и прямо с порога запричитала:
– Ой, какое несчастье случилось, у него белая горячка! Помогите ему, увезите на капельницу, иначе он никак не остановится!
– Он кем вам приходится?
– Сын.
Виновник торжества, тоже полный, широколицый, с волосатым голым торсом, сидел на диване перед телевизором.
– О, здрасьте, у меня, короче, с башкой совсем плохо! – громко сказал он, обдавая нас запахом свежевыпитого алкоголя. – Какая-то баба мерещится, как будто рядом сидит. И вон жуки всякие ползают.
Показал я ему чистый клочок бумаги и спросил:
– Что ты здесь видишь?
– Ничего, просто бумажка, – с недоумением ответил он.
– Где ты сейчас находишься?
– Где… У себя в квартире.
– Когда последний раз выпивал?
– Вчера.
– А почему же от тебя не перегаром, а свежаком разит?
– Ну я только похмелился чуток и всё. Я ж не пьяный.
– Всё ясно. Нет у тебя никакой «белки» и в экстренной помощи ты не нуждаешься.
– Не, мне очень плохо, серьёзно, отвезите меня на Кубанскую!
– Нет, не с чем тебя туда везти. Сам иди к наркологу и пусть он тебя направляет планово.
Его мать, до этого стоявшая молча, не выдержала и разразилась тирадой:
– Эх ты и дурак! Ведь просила же тебя как человека, не пей! Что ты теперь делать-то будешь?
– Да ладно, заткнись ты нах! – зло отмахнулся он и ушёл в другую комнату.
– Так вы ничего ему не сделаете? – не унималась мать. – Поставьте ему капельницу, ведь он же до смерти допьётся!
– Пусть он выбирает что-то одно: лечиться или пить. А совмещать сразу два удовольствия не получится. Единственное, что могу посоветовать, ведите его к наркологу и там решайте вопрос о лечении. Может, в стационар его планово положат, может, амбулаторно полечат. Но «скорой» тут делать нечего.
Да, пустым оказался первый вызов. Симуляция была глупой и грубой, рассчитанной на дураков. Хоть бы узнал вначале, что алкогольный делирий возникает лишь на второй-четвёртый день после резкого обрыва запоя, на фоне трезвости. А просьба посмотреть, что написано-нарисовано на бумаге, называется пробой Рейхардта. Больные в делирии непременно «увидят» нечто на чистом листе. Тем не менее раз ему так хотелось пройти курс стационарного лечения, то мог бы сходить в наркодиспансер и получить направление на госпитализацию. Но он выбрал, как ему казалось, более простой вариант и просчитался.