Будущее ностальгии

В выдуманной традиции подобное не означает возникновение ex nihilo [140] или чистый акт социального конструктивизма; данное явление, скорее, основано на чувстве утраты сообщества и сплоченности и предлагает комфортный коллективный сценарий для персональной тоски. Существует мнение, что в результате индустриализации и секуляризации общества в XIX столетии возникли определенные смысловые пустоты в социальной и духовной сферах. Требовалась секулярная трансформация обреченности в непрерывность, непредвиденного – в осмысленное [141] . Тем не менее это преобразование может идти различными путями. Так, например, могут быть расширены возможности для эмансипации и индивидуального выбора, может возникать множество воображаемых сообществ и видов принадлежности, не основанных исключительно на этнических или национальных признаках. Этим процессом также можно политически манипулировать с помощью вновь создаваемых практик – возвеличивания национальных ценностей в целях установления социальной сплоченности, культивирования чувства защищенности и конформистского отношения к власти.

140

Лат. «из ничего». – Примеч. пер.

141

Anderson B. Imagined Communities. New York: Verso, 1992. Р. 11.

Культурная идентичность основана на определенной социальной поэтике или «культурной близости», которая обеспечивает цементирование процессов повседневной жизни. Это явление было описано антропологом Майклом Херзфельдом [142] как «устойчивые представления о стыде и самоуничижении», существующие в виде разнообразных общих структур памяти и в виде тех качеств, которые могут казаться стереотипами. Такая идентичность включает в себя повседневные игры в прятки, в которые играют только «туземцы», неписаные правила поведения, шутки, понятные с полуслова, чувство соучастия. Государственная пропаганда и официальная национальная память основываются на этой культурной близости, но между двумя этими явлениями также есть расхождения и конфликты [143] . Очень важно различать политический национализм и культурную близость, которая, в конце концов, основана на общем социальном контексте, а не на национальной или этнической гомогенности.

142

Майкл Херзфельд (Michael Herzfeld, р. 1947) – американский антрополог, преподаватель, исследователь античной культуры, греческого фольклора, современных культурных традиций в Греции и других регионах. – Примеч. пер.

143

Herzfeld M. Cultural Intimacy: Social Poetics in the Nation-State. New York: Routledge, 1997. Р. 13–14.

Национальная память сужает это пространство игры с памятными знаками до одного сюжета. Реставрирующая ностальгия знает два основных повествовательных сюжета – возвращение к истокам и теорию заговора, характерную для самых крайних случаев современного национализма, питаемого массовой культурой правого толка. Конспирологическое мировоззрение отражает ностальгию по трансцендентальной космологии и элементарные домодернистские представления о добре и зле. Конспирологическое мировоззрение основано на едином трансисторическом сюжете, манихейской битве добра и зла и неизбежном превращении мифического противника в козла отпущения. Таким образом, амбивалентность, сложность истории и специфика современных обстоятельств стираются, а современная история рассматривается как исполнение древних пророчеств. «Дом», в представлении сторонников радикальной теории заговора, навеки в кольце осады и всегда нуждается в защите от вероломного врага.

To conspire означает буквально «дышать в унисон», но обычно это коллективное дыхание не очень хорошо пахнет. Конспирология используется для изобличения, с целью выявить вымышленную коллективную угрозу со стороны неких других – это воображаемое сообщество, основанное куда в большей степени на отрицании, чем на взаимной симпатии, союз тех, кто не с нами, но против нас. Общий дом состоит не из отдельных частных воспоминаний, а из коллективных проекций и «рационализаций» [144] . Паранойяльная реконструкция общего дома основана на мании преследования. Это не просто «отрыв от реальности», а психотическая замена реальных переживаний мрачной конспирологической оптикой: создание иллюзорной родины. Традиция, таким образом, должна быть восстановлена с почти апокалиптической мстительностью. Механизм такого рода теории заговора основан на инверсии причин и следствий, и личных местоимений. «Мы» (теоретики конспирологии) по какой-то причине чувствуем себя неуверенно в современном мире и находим козла отпущения для наших несчастий – кого-то, кто отличается от нас и нам не нравится. Мы проецируем нашу неприязнь на них и начинаем верить, что они не любят нас и намерены нас преследовать. «Они» замышляют нечто против «нашего» возвращения на родину, поэтому «мы» должны объединиться против «них», чтобы восстановить «наше» воображаемое сообщество. Таким образом, теория заговора может прийти к подмене самого заговора. Действительно, большая часть человеконенавистнических идеологий насилия в XX веке, от погромов, нацистского и сталинского террора до красной угрозы Маккартизма, действовали в ответ на теории заговора во имя восстановления родины.

144

Паранойя описывалась как «систематизированный бред». Систематизация – рационализация бреда играет особенно важную роль; любая мелочь и любая деталь приобретают великую значимость в замкнутой системе, основанной на бредовом тезисе. В трактовке Фрейда паранойя – это фиксация на себе и постепенное исключение внешнего мира через механизм проекции.

Теории заговора, как и ностальгические вспышки в целом, процветают после революций. Французская революция породила масонский заговор, а первая русская революция 1905 года сопровождалась массовыми погромами, вдохновленными распространением конспирологических теорий о жидомасонских заговорах, обострившихся после Октябрьской революции и заново открытых во времена перестройки. «Протоколы сионских мудрецов», которые якобы раскрывают тайны еврейского заговора против всего мира, являются одной из самых задокументированных подделок в мировой истории. Первоначальный текст, озаглавленный как «Разговор в аду между Макиавелли и Монтескье», был написан либеральным французским журналистом Морисом Жоли в качестве политического обвинения в адрес политики Наполеона III (сионские мудрецы в этом тексте не присутствовали). Брошюра была запрещена и изъята из печати, причем единственный экземпляр все же сохранился в Британском музее, что позже докажет вымышленное происхождение протоколов. Памфлет был украден агентом царской тайной полиции, доставлен в Россию и переписан преданным русским монахом Нилусом Сергием (будучи прозападным либералом в молодости, он впоследствии стал радикальным националистом), который превратил политический текст в квазирелигиозную обличительную риторику Антихриста, приписывая слова Макиавелли еврейским заговорщикам. Этот выдуманный еврейский заговор был использован для подстрекательства и легитимации массовых погромов, которые должны были восстановить чистоту в коррумпированном мире модерна. В этом экстремальном случае теория заговора породила больше насилия, чем сам заговор, и домодернистская реставрирующая ностальгия обернулась большой кровью.

Конец второго тысячелетия совпал с возрождением теорий заговора [145] . Конспирологические теории так же интернациональны, как и выдуманные заговоры, с которыми они борются: они распространяются от посткоммунистической России до Соединенных Штатов, от Японии до Аргентины и далее по всему свету. Обычно есть секретный, священный или конспирологический текст – «Книга иллюминатов», «Протоколы сионских мудрецов» или, на худой конец, «Дневники Тёрнера», которые распространяются подобно Библии среди участников американского неонацистского движения [146] . Русские ультранационалисты обычно настаивали, например, что по-настоящему священная книга – не Библия, а «Велесова книга» – давно скрыта от русского народа. Предполагается, что эта книга датируется 1000 лет до Рождества Христова и содержит истинное Евангелие и протоколы дохристианских языческих славянских священников. Если бы книга была восстановлена, изначальная славянская родина могла бы быть восстановлена, если бы не злые «жидомасоны», стремящиеся исказить историю России [147] . Неудивительно, что многие из бывших советских коммунистических идеологов обрели националистическое мировоззрение, став «красно-коричневыми» или коммунистическими националистами. Оказалось, что их версия марксизма-ленинизма-сталинизма имеет ту же тоталитарную авторитарную структуру, что и новый национализм.

145

См.: Boym S. Conspiracy Theory and Literary Ethics // Comparative Literature. 1999. Vol. 51. No. 2 (Spring).

146

История создания одной из самых популярных конспирологических книг, переведенной на пятьдесят языков, а именно – «Протоколов сионских мудрецов» – демонстрирует, как некий программный сюжет совершает путь от средневековой демонологии к готической художественной литературе, затем – к классическому роману XIX века и, наконец, – переходит в культуру правого популизма.

147

Данная тема рассмотрена в моей статье: Russian Soul and Post-Communist Nostalgia // Representations. 1995. No. 49 (Winter). P. 133–166. См. также: Laqueur W. Black Hundred: The Rise of the Extreme Right in Russia. New York: Harper Perennial, 1993.

Ностальгия – это боль, связанная со смещением во времени и пространстве. Реставрирующая ностальгия имеет дело с обоими этими симптомами. Временной разрыв компенсируется опытом близости и доступностью объекта вожделения. Пространственный разрыв исцеляется возвращением домой, предпочтительно – коллективным возвращением. Совершенно не важно, если это уже вовсе не ваш дом; на тот момент времени, когда вы там окажетесь, вы уже забудете разницу. То, что действительно стимулирует реставрирующую ностальгию, – это вовсе не чувства отдаления и тоски, а скорее беспокойство о тех, кто обращает внимание на исторические несоответствия между прошлым и настоящим и тем самым ставит под сомнение целостность и непрерывность воссозданной традиции.

Даже в своих наименее экстремальных формах реставрирующая ностальгия не находит применения реальным признакам исторических эпох – патине, руинам, трещинам, несовершенству. 1980-е и 1990-е годы были временем великого возрождения прошлого в нескольких проектах тотального воссоздания – от Сикстинской капеллы до храма Христа Спасителя в Москве, – посредством которых предполагалось восстановить чувство сакральности, которое, как считается, отсутствует в мире модерна.

Сикстинская капелла: реставрация сакрального

Интимное и навеки остановленное соприкосновение между Богом и Адамом на фресках Микеланджело в Сикстинской капелле – это, пожалуй, самый узнаваемый художественный образ всех времен. На фреске, прямо над пальцами Адама, есть трещина, будто молния истории, которая подчеркивает этот хорошо знакомый жест тоски и разлуки. Живописец стремился изобразить сам акт божественного творения и сыграть роль Господа в своем художественном шедевре. Образ духовной тоски Микеланджело превратился в универсальную территорию европейской сакральности, как религиозной сакральности, так и художественной, находящейся под охраной во всемирно известном музее в Капелле. Позже это место приобрело туристическую сакральность, достаточно дорогую, но не бесценную. Трещина прямо над двумя тянущимися друг к другу фигурами Бога и человека теперь воспроизводится на бесчисленных футболках, пластиковых пакетах и открытках.

Этот разлом на фреске, словно угроза разрыва между Богом и первым человеком, проявляет мистическую ауру росписи, патину исторического времени. Аура, от еврейского слова, обозначающего «свет» [148] , была определена Беньямином как ощущение расстояния, туман ностальгии, который не позволяет соединиться с объектом желания. Если аура неосязаема, то патина, несомненно, видна: это тот самый слой времени на поверхности росписи, смесь клея, сажи, пыли и ладана от свечей. Когда стало ясно, что Сикстинская капелла нуждается в реставрации, руководство музея Ватикана приняло радикальное решение: вернуться «назад к Микеланджело» – к первоначальной яркости фресок. Реставрация Сикстинской капеллы стала одним из знаменитых суперпроектов 1980-х годов, дававшим гарантию, что историческое время больше не будет угрожать образу священного творения. Музеи Ватикана заключили сделку века с японским телеканалом Nippon TV Networks, известным в первую очередь своими викторинами. В обмен на миллионы, необходимые для реставрационных работ, компания Nippon Networks получила эксклюзивные права на трансляцию процесса реставрации по всему миру. Это казалось взаимовыгодной сделкой: сокровище Ватикана было отреставрировано в сакральном пространстве музея и в то же время демократизировано путем массовой репродукции и телевизионной трансляции.

148

В классической филологии принято считать, что слово «аура» происходит от латинского «aura», означавшего дуновение ветра, струю воздуха, ветерок. В психиатрии словом «аура» также принято обозначать характерную симптоматику, предшествующую эпилептическому припадку. – Примеч. пер.

С помощью передовых компьютерных технологий большинство трещин на заднем плане и даже набедренные повязки на мужских фигурах на переднем плане были удалены, чтобы вернуться к оригинальной «наготе» и свежести цвета. Реставраторы не оставили швов, никаких признаков реставрационной работы, которые так часто встречаются в отреставрированных объектах наследия в других итальянских музеях. Они не оставили ни единого шанса патине времени, сложившейся из свечного дыма, сажи, дешевого греческого вина и хлеба, используемого гениальными реставраторами XVII века, и некоторому количеству волосков кисти художника, которые оставались в росписях. Фактические материальные следы прошлого могли нарушить идиллию тотального воссоздания оригинала, который должен был выглядеть старым и в то же время абсолютно новым. Полная реставрация и возвращение «к оригинальному Микеланджело» были попыткой уйти от мифа о темном романтическом гении из «Агонии и экстаза», оживленном Чарлтоном Хестоном [149] . Новый, улучшенный Микеланджело был представлен как рациональный человек, современный мастер, который не просто продемонстрировал чудо гениальности, но совершил подвиг исключительного труда, который был повторен учеными XX века. Яркие, почти мультяшные цвета отреставрированной фрески даровали Микеланджело чудо вечной юности.

149

Чарлтон Хестон (Charlton Heston (John Charles Carter), 1923–2008) – знаменитый американский актер, исполнивший значительное число главных ролей в голливудских эпических драмах. На рубеже 1950–1960-х годов он сыграл таких персонажей, как Иуда Бен Гур, Эль Сид, Иоанн Креститель и т. д. Роль Микеланджело была сыграна Хестоном в фильме «Агония и экстаз», вышедшем в 1965 году. – Примеч. пер.