Бухгалтер Его Величества

Моя идея нанять этого прохвоста в качестве секретаря привела графа в ужас, и весь вчерашний вечер он пытался этому воспрепятствовать. Сюзанна тоже предостерегала меня от такого помощника: «Дорогая Элен, зачем вам этот аферист? Мне казалось, вы настроены сберегать финансы Тодории, а вовсе не наоборот».

– Послушайте, месье Дюбуа, – я начинаю сердиться, – если вы не расположены быть со мной откровенным, то, боюсь, ни о каком сотрудничестве не может быть и речи. Ваша репутация очень хорошо известна в Аларе, и она отнюдь не блестяща. Я слишком многим рискую, принимая вас на работу.

– О, ваша светлость, можно ли верить всем слухам? – патетически восклицает он. – Но если вы настаиваете…

Он делает паузу, но так как я молчу, то продолжает:

– Что именно вы желаете знать?

– За что вас уволили из горнорудной компании? Насколько я знаю, вы проработали там пять лет.

Его послужной список любезно надиктован мне месье Амбуазом.

– Завистники, сударыня! – вздыхает Дюбуа. – Я стал продвигаться по службе и претендовал на хорошую должность. Меня оговорили перед начальством.

Я поднимаюсь из-за стола.

– Разговор окончен, сударь!

Он тоже вскакивает, но всем своим видом показывает, что жаждет продолжения беседы. Сомнения отражаются на его лице.

– Я продавал фальшивые алмазы! – наконец, признается он. – Поверьте – это было не трудно. Анри Седьмой тогда дневал и ночевал в рудниках. Все ждали, что месторождение вот-вот найдут. И кто, как не работник горнорудной компании, мог бы узнать об этом одним из первых? И не только узнать, но и получить несколько камушков в свое распоряжение.

Да, так мне и сказал месье Амбуаз.

– Вас судили за это?

Но он качает головой.

– Как такое возможно?

На его губах мелькает улыбка:

– Никто из потерпевших, ваша светлость, не пожелал выступать в суде. Ведь закон нарушил не только я, но и они. Все знали, что покупать не ограненные камни у частных лиц запрещено.

Я наклоняю голову, показывая, что приняла его ответ, и продолжаю допрос:

– А как вы лишились должности в министерстве финансов?

Еще один тяжкий вздох:

– Там я тоже пытался кое-что продавать. Должности, ваша светлость! Должности в том самом министерстве. В столице, знаете ли, полно людей, которые хотели бы заниматься непыльной и доходной работой. И что, как ни министерство финансов, подходит для этого лучше всего?

Мне становится смешно:

– И что? Опять не нашлось никого, кто захотел бы свидетельствовать против вас?

– Именно так, сударыня! – он явно гордится собой. – Ведь эти люди пытались купить должности, уже занятые кем-то. А кто же захочет признаться, что хотел подвинуть с насиженного места какого-нибудь важного чиновника?

– И как же после таких проделок, – удивляюсь я, – вас взяли на работу в министерство королевского двора?

Он разводит руками:

– По знакомству, ваша светлость. Без связей в нашем деле никуда.

– И чем же вы проштрафились в ведомстве графа Помпиду?

– О, ваша светлость! – жалобно тянет он. – В тот раз я всего лишь делал то, что вы пытаетесь сделать сейчас. Я экономил государственные средства.

Эту историю я уже тоже знаю от месье Амбуаза. Классическая, в общем-то, история, часто встречающаяся и в двадцать первом веке. Он мошенничал с закупками!

– Вы хотите сказать, что когда вы закупали испорченный фураж для королевской конюшни, вы заботились о государственной казне, а не о собственном кармане? Разве поставщики не платили вам за то, что вы выдавали плохой товар за хороший?

Месье Дюбуа нервно мнет в руках платок (шелковый, между прочим, с кружевами).

– Да, не буду скрывать, немного перепадало и мне, но для бюджета это тоже была экономия. И если бы та лошадь не отравилась…

Нет, граф прав – такой секретарь мне ни к чему. У нас с ним совершенно разные цели.

Месье Амбуаз догадывается о моем решении мгновенно и так же быстро говорит:

– Между прочим, сударыня, если вы не оставили намерения вывести директрису детского приюта на чистую воду, то советую вам полюбопытствовать, у кого не далее, как три дня назад, она закупила целую партию детской одежды. А еще лучше – подержать эту самую одежду в руках.

Он смотрит мне прямо в глаза.

Нет, я ничуть не верю в его честность. И в то, что он хоть немного сожалеет о своих былых аферах. И в то, что он не будет обманывать и меня саму.

И всё-таки я решаю попробовать с ним поработать. Ну, кто еще сможет снабжать меня столь важной информацией?

– Учтите – я не смогу вам много платить. Особенно на испытательном сроке.

Он задумывается на секунду, наверно, пытаясь решить, стоит ли соглашаться на такие условия, а потом кивает несколько раз:

– Вы не пожалеете об этом, ваша светлость!

Надеюсь, что нет. Хотя, признаться, я не уверена в этом.

30. Вечернее чаепитие

Карета его величества прибывает в дом графа Помпиду, когда мы с Сюзанной гуляем по тенистой аллее. Графиня замечает вензель на дверце и восторженно ахает:

– Дорогая Элен, что бы это значило?

При этом взгляд ее не оставляет сомнений в том, какой смысл вкладывает она в свои слова. А у меня нет ни сил, ни желания возмущаться. Не сомневаюсь, что после визита во дворец ровно то же самое, что и графиня, обо мне станут думать и другие.

Она настаивает, чтобы я переоделась. Платье, в котором я гуляю сейчас, кажется ей недостаточно красивым, чтобы появиться в нём перед его величеством.

А я думаю совсем о другом. О том, что не приготовила никакого подарка для маленькой Эмили. Признаться, я была уверена, что у короля найдутся другие, гораздо более важные дела, и он забудет о приглашении.

Хотя, с другой стороны, что я могла бы ей подарить? У принцессы, наверно, есть всё, что она пожелает.

На сей раз дорога до дворца занимает куда меньше времени. Когда карета подъезжает ко крыльцу, и лакей помогает мне из нее выйти, я понимаю, что мой визит сюда не долго останется тайной. На ступеньках стоят несколько разодетых как павлины мужчин и дам, которые смотрят на меня с интересом и завистью. Уверена, некоторые из них решают сейчас непростую задачу – стоит ли уже искать моего расположения или пока остаться в стане герцогини де Жуанвиль?