Булочка для сыскаря

– Не-е, – протянул Юстас, я лучше кого–нибудь из мальчишек молодых попрошу.

– Только я мальчишек воспитывал на свою голову правильно, – фыркнул Эдгар. – И ни один из них не будет работать без полного пакета заданий. Или если ты не придумаешь правдоподобное объяснение, зачем это тебе лично надо и будет ли это все безопасно для королевства.

– Не зря говорят, что благими намерениями выложен путь в ад, – невесело покачал головой Юстас.

– А если он поможет найти мне отца? – предложила я, решив, что в голову пришла гениальная идея.

– Какого отца? – мужчины удивленно спросили в унисон. – Ты же из другого мира!

– Я-то из другого, – согласилась со вздохом, раздражаясь на тупоголовость сильной половины человечества. У них с хитростью всегда в любом мире проблемы бывают. – Но моя предшественница и жительница Ардона Еванджелина Стоун воспитывалась в монастырском приюте. Следовательно, она сирота. А теперь вдруг девочка возжелала найти своих родных. Разве это предосудительно?

– Нет, это похвальное стремление, – щека Юстаса нервно дернулась. – Только для этого есть официальные поисковые системы. Заплатил монетку и тебе – раз – и всю информацию выдали: кто, когда женился, крестился или рожал.

– Боюсь, что нашего маньяка в это системе нет. Вряд ли он обзаводился семьей. Хотя и такие случаи были, когда у подобных людей оказывались жены, дети. И вообще они были примерными семьянинами. Только верный семьянин не будет вырезать девочек, собирая слово «страсть». Как-то это не по-семейному. Поэтому нужна ваша база, – возразила я. – И да, ключевое слово здесь «монетка». Пусть я буду нищей родственницей сэра Юстаса. Или нищая племянница даже самого начальника сэра Фэлкона. Захотят же мальчики сделать приятное грозному начальнику? Он тогда выздоровеет быстрее.

Я смотрела на мужчин с невинным выражением лица. И видела прямо работу мысли в их мозгу. В итоге Юстас выдохнул первым и торжественно произнес:

– Поэтому я рад, что не женился! Сегодня еще раз убедился, что женщины – это исчадия ада. Они все так могут перевернуть, что тебе только и останется кусать локти!

– Я не понял, ты это сделаешь или нет? – уточнил Эдгар.

– Да куда же я денусь, я же с вами в одной лодке! – наставник провел рукой по лицу, словно хотел убрать проступившие эмоции. – По крайней мере, попробую.

Дальше мы обговорили легенду, по которой я записала портрет «моего отца», который дали монахини из приюта. Даже упомянули, что во мне нет магии. Как сказали мужчины, ни один из магов не пойдет на подобное преступление с расчленением трупов. Маги, они более изворотливы. Проще наложить заклинание «вечного сна» или опоить жертву каким-нибудь зловещим зельем, а не путаться по локоть в крови.

Это стало еще одним штрихом к портрету маньяка. Я прямо сердцем чувствовала, что мы подбираемся к нему все ближе и ближе.

Юстас ушел «разговаривать с мальчиками», как он сам выразился. Мы остались с Эдгаром вдвоем. Он устало откинулся на спинку своего кресла и прикрыл глаза.

Я, кстати, заметила, что последние время он держал их открытыми, хотя зрачков там по–прежнему не было видно, лишь полированный камень. Но это подтверждало тот факт, что он действительно начал видеть хотя бы силуэты. Этот факт не мог меня не радовать. Не зря же я попала в Ардон с четвертью самогона!

– Мне кажется, что мы все ближе и ближе подбираемся к преступнику, но никак не можем ухватить тонкую ниточку, которая приведет нас к нему! – пробормотал он, не открывая глаз. Я же не стала отвечать, поняв, что он задремал. Заклятье, наложенное на начальника столичного отделения полиции, всё же тянуло силы не только из глаз. По его массивной фигуре, густому басу должно казаться, что силы Эдгара безграничны. Но, увы, это было совсем не так. И моя задача, помимо поимки маньяка, сводилась к тому, чтобы помочь ему выздороветь.

Идти обедать в одиночку я не рискнула. Днем хозяин обычно долго не спал. Поэтому просто сидела рядом и ждала, когда он проснется. А чтобы не было скучно, взяла лист бумаги и стала рисовать схему преступления.

В итоге у меня получилась картинка, напоминавшая карусель. По кругу шли приюты мадам Трильи и матушки Вильмы. Рядом располагались полицейское управление и тайная канцелярия во главе с Симеоном Овидом. Я даже королевский двор нарисовала. Если я в грехах подозреваю наследника престола, то и его родня находится под моим личным подозрением. В центре изобразила схематическую фигуру маньяка.

По крайней мере, мне казалось именно так. Но почему-то, когда я все части соединила стрелочками, показывающими, что от кого зависит, получилась очень странная и страшная картина, чем-то напоминавшая паука, ловящего в свои сети мух. А мухами могли оказаться как маленькие девочки по имени Еванджелина и странным сочетанием первых букв в их фамилиях, так и силовые структуры. И что это всё означало? Никаких выводов я пока сделать не смогла. Мой аналитический ум молчал. Но внезапно возник вопрос.

– Если в самом центре столицы расположен элитный приют, готовящий проституток высшего класса, то почему полиция об этом ни сном ни духом не ведает? – мне это показалось очень странным.

– Потому, что это другая корзина! – вдруг ответил мне голос Эдварда.

– Вы про что? Почему корзина? Я что-то не поняла, – развернулась я к нему, сильно удивившись внезапным словам.

– Ты спросила, почему мы не знаем, что это не приют, а бордель. Я ответил, что это другая корзина. Все очень просто! – объяснил он. А я сделала вывод, что начала разговаривать вслух сама с собой. Нет, новым это не было. Я любила и раньше проговаривать получающиеся комбинации. Так лучше думалось. Сейчас, похоже, перешла в мое рабочее состояние.

– Но почему корзина? – я никак не могла уловить связь.

– Как тебе объяснить? Это оборот такой. Если сильные мира сего берут кого-то под свое покровительство, то мы говорим, что их взяли в корзину, – обстоятельно объяснил оборот речи сэр Фэлкон.

А я рассмеялась, поняв суть:

– У нас это называется «крыша». И если эти самые сильные хотят кому-то помочь, то мы говорим «крышуют».

– Интересный оборот! – согласился хозяин. – Но суть, как я понимаю, одна.

– Да, – согласилась я. – Но раз вы уже проснулись, то ответьте на мой вопрос: кто крышует или чья корзина у приюта матушки Вильмы?

– Я всегда удивлялся, почему подобный социальный проект взял в свой оборот Симеон. Да, это его заведение взяло в корзину приют для девочек. Я даже иногда восхищался им. У полицейского управления никогда ничего подобного не было. Нам просто некогда этим заниматься, – взгляд Эдварда был обращен куда-то в стену мимо меня. Словно ему стало стыдно, что он никогда об этом не задумывался.

– А зачем он им нужен? – усомнилась я в его словах. – Что могут дать маленькие девочки тайной канцелярии Его величества?