Бум

лекарство.

– Всё это выглядит неплохо. Не забывай, мой дед там, в восемьсот

двенадцатом, а мы здесь в две тысячи пятнадцатом. Чуешь разницу?

Представь, купили мы лекарство, а дальше что?

– Нам срочно следует попытаться попасть в то время и под каким-либо

предлогом начать лечение.

– Звучит заманчиво. Давай рискнём.

Не откладывая дело на потом, тут же приступили к выполнению задуманного.

Посмотрели в интернете описание симптомов болезни, и вскоре был получен

ответ. Скорее всего, у предка Женевьевы было воспаление лёгких,

отягощённое аллергической реакцией и нервным напряжением. Через час

лекарство было закуплено, и встал вопрос о том, как вернуться обратно.

Решили вновь посетить особняк Львовых. Сказано, сделано. Вызвав такси и

прихватив лекарство, отправились по знакомому адресу. Не тут-то было,

оказалось, музей уже закрыли на реставрацию и по территории бродили

рабочие из бывших братских республик. Не знаю, насколько они смыслили в

реставрации русских дворянских усадеб, но бродили толпами, изображая

кипучую деятельность. На все попытки проникнуть на территорию усадьбы,

мы получили решительный отпор. Не помогли и деньги, которые попытались

вручить, чтобы нас пропустили внутрь. Не солоно хлебавши, вернулись

домой и приуныли. Вроде бы, цель близка, но всё оказалось не так уж и

просто. После непродолжительной перепалки и продолжительного спора, на

следующий день постановили вновь отправиться в музей двенадцатого года,

прихватив купленные лекарства. Возможно, там ухватимся за ниточку,

которая приведёт нас к намеченной цели. Утром, едва проснувшись, стали

собираться, но вспомнили, что музей открывается в одиннадцать. За

несколько минут до условленного времени в нетерпении пританцовывали

перед входом. Едва распахнулись двери, мы вихрем промчались по залам к

портрету, так поразившему нас накануне, и застыли на месте: портрет исчез.

Женевьева отправилась к смотрительнице, чтобы узнать, куда делась картина.

Та удивилась и с подозрением посмотрела на нас.

– Девушки, о каком портрете идёт речь? На выставке не было женских

портретов. Вы точно видели картину в нашем музее?

Мы синхронно кивнули.

– Ничего не понимаю. Пройдёмте со мной. Возможно, вам поможет Матильда

Николаевна. Она занималась организацией экспозиции.

Мы прошли в служебное помещение, где встретились с миниатюрной

старушкой, которой и рассказали о нашей проблеме. Та очень внимательно

выслушала нас и попросила поподробнее описать портрет. Затем, не говоря

ни слова, открыла книжный шкаф и достала альбом. Раскрыв его на одной из

страниц, протянула нам.

– Это то, о чём вы говорили?

– Да, именно этот портрет мы и видели на выставке.

– Этого не может быть. Картина находится в одном из частных собраний

Франции. Мы вели переговоры с владельцами, но те отказались предоставить

картину. Говорят, на портрете изображена жена одного из французских

дворян, русская по происхождению. Будучи в Москве в 1812 году, мужчина

встретил девушку, которую полюбил и женился на ней. С отступавшими

войсками Наполеона им удалось добраться до Парижа, где они и остались.

Ну что, я помогла вам?

Мы поблагодарили старушку и в унынии покинули музей. Опять неудача. Как

же быть? Ни одной путной мысли не приходило в голову. Вновь метро и

вновь перегон к станции Библиотека имени Ленина. Помнится, в прошлую

поездку нас ожидало невероятное видение. Так и в этот раз мы с подругой

ждали необычного, но, к сожалению, ничего не случилось. Мы подъезжали к

Кропоткинской. Женевьева дёрнула за подол платья:

– Машка, слушай, давай выйдем, неспокойно что-то мне. Не могу понять, в

чём дело, но хочется немедленно выйти из вагона.

– Ну, что же, давай, - я поднялась с места и мы начали пробираться к выходу.

Народу было много, особенно туристов, стремившихся посетить новую

выставку в Пушкинском музее. Кто-то толкнул меня и я, не удержавшись,

налетела на Женевьеву. В это самое время раздался страшный грохот, состав

дёрнулся, пассажиры закричали и последнее, что я заметила, была яркая

вспышка. Неужели теракт?

– Машка, - услышала я голос Женевьевы, ты как?

Я открыла глаза. Меня окружала непроглядная тьма.

– Маш, Маш, ты меня слышишь? – вновь раздался голос подруги.

– Не кричи ты так. Голова раскалывается!

– Слава богу, жива!

– Где мы?
– поднимаясь с пола, попыталась узнать своё местоположение.

– Да кто его знает. Темень кругом. Ничего не видно. У тебя случайно

зажигалки нет?

Я нашарила свою сумочку, открыла её и выудила неизвестно как попавшую

туда зажигалку.

– Держи, - протянула Женевьеве.

Вскоре робкий огонёк осветил место, где мы находились, и это явно было не

метро. Осмотревшись, поняли, что попали в какой-то подвал. Кругом

виднелись бочки, корзины, бутылки на стеллажах. Интересно, куда нас

занесло? Вроде собирались выйти на Кропоткинской, и, на тебе, оказались в

этом странном месте.

– Жэка, ищи дверь. Должна быть где-то здесь.

– А чего её искать, вот она.

Если есть дверь, то за ней должен быть и выход.

– Ладно, пошли, - отряхиваясь от пыли, я дёрнула за ручку

Дверь со скрипом открылась, и яркий солнечный свет ослепил меня.

– Иди уж, чего встала? – Женевьева подтолкнула меня, и мы оказались в

залитом солнцем саду. Женевьева прошла вперёд, огляделась и указала рукой

на видневшийся за деревьями дом.

– Пошли, чего ждать погоды у моря. Вон, избушка какая-то виднеется. Там и