Бум

подошла к большому чёрному прямоугольнику, висящему на стене, и что-то

нажала. Это ещё что? Перекрестившись, я впился взглядом в ожившие

картинки. Вместо чёрного прямоугольника появились люди и

самодвижущиеся повозки. Женевьева куда-то ушла, а Мария стала

переодеваться. От смущения я закрыл глаза, а когда открыл, увидел свой

дневник на столе. Интересно, как он мог попасть туда?

Мои размышления были прерваны стуком в дверь, и в комнате появился

Шарль:

– Вставай, хватить почивать. Ты, как вчера ушёл от нас, так и не появился ни к

завтраку, ни к обеду. С тобой всё в порядке?

Оглядевшись, понял, что нахожусь в особняке Львовых в комнате, любезно

отведённой мне хозяевами.

– Я здоров как никогда, - поспешил успокоить друга, - только вот сон

странный приснился.

– Что за сон, расскажи, - попросил Шарль.

– Ты не поверишь. Я видел Женевьеву в странном городе, где под землёй

драконы перевозят людей. А по земле бегают безлошадные повозки.

– Да, кажется мне, – начал мой друг, – ты ещё не совсем оправился от болезни.

Жаль, мы сегодня собрались навестить тётушку Анастасии, и мне хотелось,

чтобы ты пошёл с нами. Вижу, тебе нездоровится. Ладно, оставайся в

постели, отдохни, а мы отправимся в гости.

– Постой, Шарль, не всё так плохо, как кажется. Я вполне здоров и с

удовольствием составлю вам компанию. Когда выходим?

– Примерно через полчаса.

– Сейчас соберусь. Решено, идём вместе.

Вскоре я был готов. Я уже знал, что на семейном совете Львовы решили

покинуть Москву, но Анастасия не хотела уезжать, не навестив тетушку. В

городе оставаться становилось всё опаснее. Над землёй расстилался

удушливый запах гари, исходивший от многочисленных пожаров, которые

охватывали различные части некогда прекрасного, а теперь превратившегося

в руины города.

Тётушка Анастасии в силу своих лет и застарелых болезней не смогла

вовремя покинуть Москву и в настоящее время, что достаточно удивительно,

несмотря на все пожары и грабежи, проживала в своём особняке в

Замоскворечье. Странно, что ни один француз не остановился на постой в её

доме, который отличался внушительными размерами и роскошной отделкой.

Настя говорила, что когда-то в пору своей юности тётушка довольно долго

жила в Париже и там была принята в высших слоях общества. Поговаривали,

что даже сам король был рад общению с ней. В молодости госпожа

Головчина, такова была фамилия тётушки Анастасии, отличалась

необычайной красотой и пользовалась необыкновенной популярностью в

столице благословенной Франции. Вот к ней-то мы и собирались в гости. Нас

вызвался сопроводить один из слуг по имени Силантий, знавший все

потайные тропы города, поскольку родился здесь и, будучи мальчишкой, в

компании таких же, как и он сорванцов облазил все окрестности города.

Только благодаря его помощи нам удалось достаточно быстро добраться до

особняка, где нас уже ждали. Мне казалось, что всё, что сейчас происходит со

мной, уже когда-то было, и я вновь повторяю пройденный мною путь».

На этом вновь запись оборвались.

Москва, наши и не наши дни

Кажется, история вновь встала на путь истинный. В дневнике Поля мы уже

читали о том, что он с друзьями посетил Настину родственницу, а та вручила

им шкатулку с драгоценностями. Значит, всё будет в порядке, и теперь

беспокоиться не о чем. Впрочем, я не совсем права: события поменялись

местами. Настя посетила тётушку до отъезда из Москвы. В то время Поль не

был болен. Теперь же посещение произойдёт после болезни Жэкиного пра.

Значит, мы всё же изменили ход событий и теперь следует их

подкорректировать.

Между тем Женевьева зачем-то включила телевизор и упорхнула на кухню:

как же, перекусить дело святое. Я решила сменить платье, и стала

переодеваться. Тут мне показалось, будто кто-то пристально наблюдает за

мной. Затем это чувство исчезло, словно наблюдавший за мной человек

отвернулся или закрыл глаза. Я была уверена, что в комнате кроме меня

никого нет. Оглянувшись, увидела лишь работающий телевизор. Внезапно

мелькнуло мужское лицо, напомнившее мне кого-то хорошо знакомого, и тут

же исчезло. Нет, не может этого быть! Как мне показалось, это был Жэкин

родственник. Отогнав запутавшиеся мысли, накинула халат и прошла на

кухню, где Женевьева колдовала над замысловатой сервировкой стола.

– Маш, я тут немного пошарила в холодильнике. Ты не против? – и, не

дождавшись ответа, продолжила кромсать сервелат, - принеси нашу

бутылочку, она где-то в гостиной. Следует подлечить расшатавшиеся нервы.

Пришлось возвращаться. Нашла початую бутылку красного и тут меня

буквально оглушила телефонная трель. Я едва не уронила напиток. Поставив

бутылку, принялась искать мобильник, который обнаружился под

журнальным столиком.

– Я вас слушаю, - прервала тоскливое завывание супермодной мелодии, -

говорите.

– Мария?

– Она самая.

– Вас беспокоят из Первой городской. Родственник вашей подруги не у вас?

– Нет, пока не появлялся.

Оказалось, исчез Поль, оставив в палате медальон.

– У нас как раз вызов в ваш дом, - продолжили на том конце, - мы могли бы

привезти вещь вашего родственника.

Я кивнула, затем ответила, что буду признательна. Действительно минут

через двадцать в дверь позвонили и молоденький санитар протянул мне

злополучное украшение.

– Женька, – крикнула я в пустоту, - иди, забирай своё наследство.

– Что ещё случилось? – жуя огурец, в коридоре показалась Женевьева.

– Забирай. Это, по-моему, твоё, - я протянула ей медальон.