Бум

подвешенной к аппарату, вниз горлышком, выходила прозрачная трубка

прямо к моей руке. В вену была введена игла, и жидкость красного цвета из

бутылки вливалось в мою кровь. Я попытался вынуть иглу, но меня

остановила сильная мужская рука.

– Не сметь, - раздался властный голос, - не сметь!

Я увидел мужчину средних лет в белом одеянии. Неужели, апостол Пётр? Да

нет, а где нимб над головой?

– Где я?

– Лежите, вы в больнице. Вчера вас нашли в сквере неподалёку. Ваша

родственница сдала кровь, и мы сделали переливание. Теперь только ждать.

– Как её звали?

– Кого?

– Мою родственницу.

– Женевьева!

Слава Всевышнему, она нашлась, моя невеста.

– Где она?

– С подругой ещё вчера уехала домой. Вам говорить пока нельзя. Отдыхайте,

набирайтесь сил. Если что-то нужно, нажмите красную кнопку.

Мне показали, куда я должен нажать. Люди ушли, а меня затопила волна

нежности и счастья. Женевьева, моя Женевьева была здесь. Вероятнее всего,

сейчас она в замке со своими родителями. Скоро я поправлюсь и смогу

навестить её. Больше никакой войны. Мы сыграем свадьбу и будем всегда

вместе. С этими мыслями я заснул».

На этом запись оборвалась.

– Женька, кажется, наше вмешательство в жизнь Поля меняет историю. Давай,

посмотрим, что там дальше в дневнике.

Женевьва выхватила у меня блокнот и распахнула его.

– Дальше ничего нет, - в изумлении произнесла она, - совсем ничего. Записи

обрываются, как будто ничего раньше и не было написано. Ой, мне что-то

поплохело.

Женевьева опустилась на стул, протянула руку к недопитой нами бутылке

«Лыхны», налила в стакан и выпила залпом.

– Голова кружится.

– Пить меньше надо, и кружиться перестанет, - парировала я, но тут меня

словно кипятком облили: дневник закончился на записи, по всей видимости,

описывающей пребывание Поля в поликлинике, а дальше пустота.

В первом варианте говорилось, что прапрадед Женевьевы женился в России и

от его детей пошла русская ветвь де Турмонов, представительницей которого

является моя подруга. Значит, скорее всего, она может не родиться, если Поль

не женится на некой Александре.

– Жэка, нам надо действовать, иначе ты можешь исчезнуть!

– Как это?
– Женевьева налила новую порцию вина.

– А вот так, если в дневнике нет упоминаний о женитьбе твоего прапра, то мы

должны сами подтолкнуть Поля к этому шагу.

– Какому шагу?
– не поняла Женевьева.

– Мы должны отыскать эту самую Александру и женить на ней твоего предка.

Усекла?

– Вроде да, но как это сделать?

– Нам любыми способами следует снова попасть в 1812 год, а там повернуть

события истории вспять и тем самым спасти тебя.

– Я согласна, но сначала давай навестим деда.

– Замётано. К тому же мне необходимо кое с кем встретиться. Собирайся,

едем.

Вскоре мы подъезжали к Первой городской. В регистратуре нам сообщили,

что наш пациент, несмотря на заметное улучшение, всё ещё находится в

реанимации и к нему сейчас нельзя пройти. Тогда я попыталась выяснить, как

найти главврача. Медсестра объяснила, что тот сейчас занят и мы можем

подождать его в коридоре второго этажа у кабинета с соответствующей

табличкой. Впрочем, и тут ждало разочарование. Нас принял совершенно

незнакомый человек и, когда мы поинтересовались, где находится Виктор

Николаевич, нам ответили, что такового в поликлинике нет. Не солоно

хлебавши, покинули больничные покои и направились к ближайшей станции

метро.

– Что теперь делать? – поинтересовалась Женевьева.

– Ума не приложу. Твой родственник явно пошёл на поправку. Скоро его

должны выписать. Куда он пойдёт?

– Я не подумала об этом. Нам следует забрать его к себе.

– Не уверена, что это хорошая идея. Представь, человек только что

выбравшийся с того света, оказывается в совершенно незнакомом ему мире.

Знаешь, что может произойти? – и, не дожидаясь ответа, продолжила, - он

просто напросто сойдёт сума. Вот так вот!

Женевьева тихонько охнула.

– И как же быть?

Сама пока не знаю. Единственная ниточка, связывавшая нас с прошлым,

разорвалась. Виктор Николаевич исчез. Только он мог подсказать нам, как

вернуться обратно.

За разговорами я и не заметила, как мы добрались до входа со знакомой

буковой «М». Спустившись вниз, отправились ко мне обсудить наши

дальнейшие действия. Женевьева выглядела больной. Следовало как можно

скорее предпринять какие-либо шаги к её спасению. Ещё немного и она

могла исчезнуть, если её прапрадед не встретится с русской девушкой по

имени Александра.

Дома нас ждал сюрприз: появился ещё один лист из дневника. Схватив его,

начали читать:

«Я провёл в странной комнате день, и к вечеру мне стало гораздо лучше. Я

смог самостоятельно встать с кровати, но меня смущала нагота. Я нигде не

мог обнаружить своей одежды. Тут вспомнил про красную кнопку, которую

стоило нажать, чтобы вызвать женщину в белом халате. Завернувшись в

простыню, осмелился и нажал. Однако никто не спешил придти. Прошло

некоторое время, но я по-прежнему был один. Потихоньку приоткрыл дверь и

выглянул в коридор. Там никого не было. Пустынный и унылый вид. Возле

стен виднелись обтянутые кожей скамейки. Белые двери выстроились в ряд.

Под потолком мерцали странные огни, скрытые матовыми колпаками. Я

решился покинуть комнату, где находился. Выйдя в коридор, попытался

открыть ближайшую ко мне дверь, но не удачно, заперто. Подёргал вторую,

третью, безрезультатно. Лишь пятая по счёту поддалась, и я попал в