Бум

– Пошли, всё готово.

У крыльца стояли сани. Устроившись, мы отправились обратно в имение.

Мне до зубовного скрежета хотелось спросить, откуда у старушки взялись

шприцы, но я пока не решалась. Впрочем, долго ломать голову не пришлось,

женщина сама завела разговор:

– Вот мы с тобой общаемся, а как звать друг друга, не знаем. Позволь

представиться, Василина Пантелеймоновна.

– Та самая! – вскрикнула я, услышав заветное Пантелеймоновна.

– А что, кто-то говорил обо мне?

– Семён Петрович сказал, что к вам надо ехать за помощью.

– Ага, вот, откуда ветер дует. Знаю, знаю такого. Только вот разошлись наши

дорожки. Зануда твой Семён, всё ему не так да не эдак. Вот мы и поругались.

Тебе, так и быть помогу. Пришёл бы Семён, послала бы его куда подальше.

– Что-то у нашего знакомого страсть ссориться со всеми? – подлила я масла в

огонь.

– Чего с мужика взять, бобыль бобылём. С дочкой век кукует. Дочь у него

девка отчаянная. Гусар-девица. Я тут на днях ей помогла. Задумала

Александра француза пощипать. Так отец её дома запер. Она сбежала и ко

мне. Я ей и коня, и саблю дала, снарядила. Семён прознал, приезжал ко мне,

ругался шибко. Да толку ноль, ускакала Сашенька. Теперь ищи ветра в поле.

Вот так вот! А что это мы всё обо мне да обо мне. Тебя-то как кличут?

Я назвалась.

– Ну, что, Мария, - взглянув на меня, продолжила Василина, - заглянула,

наверное, ко мне в багаж?

Потупив взор, кивнула.

– Молодец, что врать не стала. Не люблю я этого. Вижу, не очень удивилась

тому, что увидела. Спросить хочешь, откуда это у меня взялось?

Сама бы не поверила, если кто сказал, но дело было так. Семён, поди же,

ничего не сказал, как мы познакомились?

– Он упомянул, что вы как-то помогли хорошему человеку. Спасли его и

только. Больше ни словечка не проронил, кто это был и когда.

– А случилось всё лет пять назад. Жила я здесь в лесу тихо, никому не мешала.

Травами промышляла. Сборы там разные готовила. Людей лечила. Всё бы так

и шло, но однажды ближе к вечеру, вижу, человек ко мне пожаловал. Конь

весь в пене, хрипит. Видимо гнал мужик животину нещадно, чуть до смерти

не довёл. Думаю, что случилось? Вбегает ко мне, на колени падает, слёзы из

глаз ручьём. Говорит, только на меня одну надежда и осталась. Мол, дочь у

него единственная занемогла. Приехали они сюда на лето из Петербурга

отдохнуть. Дочка накупалась, простыла видно. Чахнет на глазах. Ничего не

помогает. Вот ему про меня и сказали. Просит поехать с ним. Ты, я думаю,

поняла, что это Семён был. Поохала я, поохала, да делать нечего. Жаль мне

стало мужика. Сказала, что травы соберу и поедем. Пошла в чулан, где всё у

меня хранилось. Смотрю, сумка какая-то под лавкой примостилась. Не было

у меня такой. Открыла, вижу вещи непонятные, а сверху записка, что и как

делать следует. На каждой баночке надпись от чего лекарство. Трубочки

прозрачные с поршеньками оказались. Раньше я о таком и не слыхивала.

Значит, взяла я это, сама думаю, не происки ли дьявола. Перекрестилась, но

не исчезло ничего. Раз так, думаю, неспроста нашла вещи необычные.

Собралась по-быстрому, и поехали мы. Едва успели. Девка-то совсем уж богу

душу отдавать собралась. Выпроводила я Семёна, сама опять в саквояж

заглянула, а там писулька, что делать. Подумала, подумала. Хуже уж явно не

будет, а больную спасать надо. Взяла я один пузырёк с жидкостью

прозрачной, второй с порошком внутри, затем трубочку с поршеньком

достала. Там написано было, что иголку надо на трубочку присоединить,

иголка тут же была. Сделала я всё, как сказано. Дальше следовало жидкость

из одного пузырька набрать в трубочку, затем смешать с порошком в другом

пузырьке, потом всё, что получится, вновь в трубочку набрать и в руку

уколоть. Боялась я поперву, но пересилила себя, уколола Сашеньку. Думаю,

будь, что будет. Села на табурет, а саму всю трясёт как в ознобе. Смотрю,

через час щёчки у девицы порозовели, сипеть перестала. Заглянула я в

саквояж, ещё раз писульку прочитала, а там сказано, что поутру всё, что я

сегодня сделала, повторить надобно. Успокоилась тогда, Семёна пригласила.

Он, как увидел, что дочери полегчало, обрадовался, меня всё благодарит.

Отправила я его, чтобы не мешал, а сама дежурить осталась. Утром всё

повторила, не так уж боязно было. К обеду Саша глаза приоткрыла, пить

попросила. Вижу, дело на поправку пошло. Прожила я в доме у Семёна три

дня, затем домой вернулась. На следующий день Семён мужиков прислал.

Избушку мне новую сладили, потом и мебель подоспела. Вот так мы с

Семёном и познакомились. Что-то переклинило у него. Стал проситься ко

мне в ученики. Да и Сашенька привязалась. Мать-то у неё умерла. Так и

стали они ко мне ездить. Научила я кое-чему Семёна. Способным учеником

оказался. Как-то спас жену помещика соседнего. Каждое лето приезжали

погостить они ко мне. Сашенька под мужским надзором и характер мужской

приобрела. Сорвиголовой выросла. Может, это и лучшему.

На этом Пантелеймоновна задумалась над чем-то, а затем внезапно спросила

меня:

– Не скрываешь ли чего от меня, девонька? Вижу, не та ты, за кого себя

выдаёшь.

Я стала оправдываться:

– Меня действительно Марией зовут, правда, честное слово.

– Верю, что имя у тебя своё, не придуманное. Только вот сама ты не такая как

другие. Странного много. Ведёшь себя по-другому, речь у тебя тоже

необычная. Говори, откуда взялась?

– Не знаю, сможете ли вы меня понять? Поверите ли? Слишком необычным

покажется то, о чём я вам расскажу.