Буранный год

Не смотря на легкий шум в ушах, оставшийся от утреннего возлияния, сразу после совещания, майору Моровски пришлось остаться на фуршет. Слава небесам, тут с тостами не зверствовали. И можно было слегка перевести дух, скромно присев у окна. Соблюдая приличия, нужно было остаться в зале, хотя бы на час. Видимо от выпитого вина мысли текли чрезмерно расслаблено. Изучая лица в зале, Павла, пыталась вспомнить, где и с кем из присутствующих довелось раньше встречаться. Один красивый подтянутый человек, явно дипломатического звания несколько раз привлек своими манерами внимание. Он в чем-то снисходительно, но настойчиво убеждал своих собеседников - чешского командующего танковой дивизии Алоиза Личку, и пехотного генерала Рудольфа Виста. Рядом стояли президент чешского правительства в изгнании Эдвард Бенеш, и чешский посол Стефан Осуцкий. Тут явно имели место неформальные закулисные переговоры польского и чешского правительства. Павла даже не сразу поняла, что в этом факте напрягало. Ну, подумаешь, беседуют себе соратники по несчастью, ну и что. И вдруг глаза подтянутого дипломата встретились с глазами советского разведчика. Губы поляка тронула аристократическая улыбка, и Павле остро захотелось помотать головой. Показалось, что улыбнулся ей не нынешний дипломат, а сам главный советник по антисоветской и антироссийской политике госдепа будущих США Бжезинский. Этого быть не могло, но это было! Лица одного и другого не сходились почти ни в чем, кроме улыбки, и стойкого ощущения, что эти люди не просто родня, но фактически один из них аватар другого. Имя отца Збигнева, ранее в той будущей жизни неоднократно звучало в исторических передачах. Вот лицо его в деталях не запомнилось. Но сейчас у разведчика сомнений не было, в зале был Тадеуш Бжезинский, сбежавший в Канаду из Польши от немецкого нашествия дипломат и мерзавец. Человек, сделавший ставку на фашизм, и русофобию. И, прямо сейчас, вспомнив достижения этого 'папаши' и его детей, советский разведчик, застыл от осознания всей будущей мерзости, которая вскоре прольется в адрес Родины от этой семейки.

'И что мне с этим знанием делать? А? Может, достать подаренный мне в Сан-Диего 'Браунинг' и пристрелить этого милейшего и мирного человека. Чтобы потом, все что я попытаюсь сделать полезного для нашего общего антифашистского дела, затмилось одним фактом неспровоцированного убийства. Эх! Нельзя. Нельзя, хоть и очень хочется! А оставлять эту тварь в живых, чтобы он и дальше воспитывал в духе польского фашизма своих детей (Збигневу сейчас лет 10-12), значит, можно?! Что же мне с этим знанием делать! Хоть бы одну идею родить!'.

Отвернувшись, от мерзавца, Павла с застывшими глазами, в растерянности, тянула мелкими глотками мадеру. Приемлемый вариант действий все еще не посетил мозг, когда компанию непрошено составил колоритный бородатый чешский капитан ВВС Франтишек Файтл, с которым вместе летали еще в Польше. Но, тогда он был поручником, и летал замкомэска у Куттельвашера.

– - Тебе тоже тут тошно, среди этих напыщенных павлинов дипломатов и политиков?

– - Угу.

– - Как я тебя понимаю, друже Адам. У меня в Чехии осталась родня. А недавно получил письмо, что племянник посажен в тюрьму бошами. А все это случилось из-за этих проституток в смокингах. Вот гляжу я на Бенеша, и думаю, ну почему он не отдал нам приказа на вылет. Почему!? Да, меня могли сбить в первом же бою. Но почему он сдал нашу страну без боя?! Зачем мы тогда учились воевать?!

– - Возможно, затем, чтобы сейчас умыть фашистов кровью, В Арденнах, на полях Фландрии, и в низинах Голландии? Бенеш конечно не святой, но он пытался сделать как лучше. Хотя и бестолково. Да и помимо него тут в зале есть мерзавцы, которым пробы ставить некуда...

– - Угу, как же, как лучше он хотел. И где ты увидел мерзавцев?

– - Я не успел тебя поздравить капитаном, Франтишек. Давно присвоили? Отмечал со сквадроном?!

– - Дали капитана сразу после Дании в первых числах мая. У меня как - никак девять сбитых. Отметили мы знатно! Вот только от того состава моего сквадрона осталось едва треть. Ждем собираемые 'Харрикейны' поэтому к ближайшему налету можем и не успеть. Кстати, ты в курсе, что франки наладили выпуск комплектов модернизации для всех 'Моранов-406'?

– - Вот это да! И как они тебе?!

– - Вроде перспективные. Новая модификация MS-450 с русским М-103 или вашим американским 'Алиссоном', уже практически догнала новые D-520 по скорости. Во втором случае его оснащают 404-ми пушками 'Испано' на каждом крыле. Нам, таких, конечно, не дадут. Рылом мы не вышли. Хотя, если французы наладят массовый выпуск MS-450, то шансы появятся. Вот только пополнение наше...

– - А что там с пополнением?

– - Да, пять дней назад прислали двадцать 'птенцов'. В воздушных боях не были, летать могут в лучшем случае на учебных машинах. Больше половины из школ гражданской авиации, а также из аэроклубов, семеро из недоучившихся курсантов военной академии принятых как раз в 38-м. Самостоятельный налет минимальный.

– - Ничего доучишь их...

– - Думаешь, мне просто так досталось это пополнение. Я почти уверен, что нас скоро снова бросят в бой впереди французов, чтобы им сберечь свои задницы. А этот 'расстрига' Бенеш расточает всем похвалы, чтоб ему... И, представь себе, этот 'непротивленец злу' до сих пор не понимает, что отдавая в 39-м нашу землю бошам, ОН ИХ УСИЛИЛ! И теперь они воюют НАШИМ чешским же оружием, против тех самых мальчишек, которых мне прислали на убой! Наши бомбы, летят нам на голову, и наши пули терзают крылья парней! И дай бог, чтобы чешских мальчишек не сажали в кабины 'мессеров' и 'юнкерсов'!

– - Тише, Франтек! Люди смотрят.

– - Да, наплевать! Он не понимает, что солдаты, и офицеры, погибшие в Польше, Дании Норвегии, да и тут тоже, это его... Именно его личное кладбище. Его это совсем не трогает! Слушай, Адам! Спой здесь свой реквием, а я мигом уговорю публику умолкнуть. Я хочу глянуть в глаза этого 'святоши', и увидеть в них хоть каплю раскаяния за его глупость и предательство Чехии...

– - Прости, Франтек, но реквием я тогда пел только для своих. Их здесь тоже много, но для чужих, я петь не буду. Ты правильно сказал, раскаяния от них мы не увидим. Будем дальше лить нашу кровь, а они пусть жируют на наших могилах. Про Бенеша я ничего сказать не могу, просто не знаю. Но вот, при наличии в зале известных мне идейных фашистов, такое исполнение точно станет кощунством.

– - Здесь фашисты?! Ты с ума сошел! Где?!

– - Вон, видишь того пана в темно-синем костюме, который разговаривает с твоим Бенешем?

– - И что?

– - Это польский дипломат Тадеуш Бжезинский. Ничего не слышал о таком?

– - Нет, откуда мне? Где мы, и где дипломатия. Ты не шутишь, сейчас?

– - Не шучу. Я и сам только недавно узнал из Канады, о грязных делишках этой сволочи. Ну, так слушай. Этот Бжезинский лично знаком с Гитлером и его сворой. И он до сих пор боготворит их самих и их людоедскую идею расовой чистоты и культивированного рабовладения. В 34-м он с польской делегацией ездил в Берлин и участвовал в заключении с бошами 'Договора о ненападении' и торгового договора. Ни одна страна еще не признала власть Гитлера, а наши варшавские идиоты, с вот этим гадом во главе, поспешили легимитизировать будущих убийц наших стран и народов.

– - Хм. Договор о ненападении? Бенеша я считаю предателем. Но в дипломатии, я ни хрена не смыслю. Что тебе в том договоре?!

– - Слушай дальше. Ярый сторонник союза с фашистами, и по косвенным данным сам тайный фашист. Как ты думаешь, на основании чего Рыдз-Смиглы оттяпал у вас Ораву, Спиш, и Тешинский край, и от радости устроили пляски людоедов? Ну, что, нет версий?! Так вот, все это было в их планах еще в 34-м. Мало того! Такие же, как вот этот, негодяи в Варшаве, рассчитывали, что Гитлер поделится с ними и захваченными в Африке новыми колониями. Но они чуток просчитались! Бешенный волк не станет кормить смердящего шакала. А вот этот конкретный мерзавец, кстати, был в 38-м в России послом Великой Польши, пока консульство в Харькове не закрыли. Именно он огласил Советам грубый отказ пропустить союзные вам русские дивизии с танками и артиллерией, готовые выступить на защиту Судет в составе Чехословакии. Сколько серебряников Бжезинский получил за это от Гитлера, я не знаю, но предал наши страны в первую очередь именно он. Тогда он мечтал поделить с Гитлером Россию, но временно удовлетворился тремя вашими провинциями. А сейчас в Канадском Монреале, он пытается представлять фашистские интересы в Новом Свете. Глянь, какое благородное выражение на его мерзкой роже. Если эта тварь переживет войну и наплодит своих наследников, то народы Мира долгие века будут, словно марионетки, сцепляться между собой по любой мелочи, во славу его фашистской идеи. Хочешь видеть его послом в Праге после войны, а то и вовсе министром иностранных дел Польши, который будет втягивать Прагу в свои мерзкие игрища.

– - Адам. Только честно. Ты, уверен, что он фашист?

– - Я тебе лгал когда-нибудь? Можешь проверить, я нигде с ним не пересекался. И вообще вижу его впервые. И чтоб ты знал. В Британии есть фашистская тварь Мосли (недавно я бил морду его молодчикам в Гэмпшире). В Италии есть урод Муссолини. Про Гитлера все в мире знают. Но мало кто знает, что в Польше был Бжезинский, а вскоре его фашистская вонь появится в Америке и Канаде. Он сейчас врастает в высшее общество Нового Света, и скоро его будет оттуда не выкорчевать. И тогда, мне даже некуда будет вернуться после нашей победы. Дышать с ним одним воздухом? Нет у таких людей ни стыда не совести. Твой Бенеш, наверное, просто глупец, которого обвели вокруг пальца. Кстати Бжезинский, по-моему, рассчитывает с ним породниться, так что, он, всегда, будет водить Бенеша на крючке. Он же не просто так посмел прийти сюда, вместе с канадской военной миссией. В Канаде он сейчас сидит Генконсулом Польши. Там он лишь начал авторитет зарабатывать. Но в методичности ему не откажешь. Своего он добьется, если вовремя не остановят. Прекрасно знает, тварь, что в скором будущем станцует на наших костях. Вот такая, это мразь,..

– - Мда-а.

– - Франтек. Прости. Для тебя я спел бы реквием, но в присутствии этого merde делать этого не буду. Я бы даже стрелялся с этим гадом, под любым предлогом. Но я дал слово королю Леопольду, что до победы или хотя бы в течение года, не буду затевать дуэлей. А я свое слово, как ты знаешь, держу.

– - Если ты прав, то тебе не нужно нарушать свое слово! Я буду стреляться с ним за всех нас!

– - Нет, Франтек! Капитан! Ты не имеешь права ставить на кон жизнь, когда она нужна для нашей победы! Давай потом, напишем о нем в газете. А застрелим, когда уже наступит мир? Я даже в тюрьму готов сесть ради этого...