Бурный финиш

Я бежал, выставив вперед руки и надеясь, что не врежусь во что-нибудь слишком твердое. Главное, внушал я себе, не останавливаться. Меня было трудно различить в черном свитере, и я бесшумными прыжками несся по травяному полю. Если я далеко уйду от самолета, им меня не отыскать – ведь их всего пятеро, да и от Альфа толку мало. Не останавливаться и раствориться в темноте! А потом у меня в запасе ночь, чтобы найти оазис цивилизации и кого-то, кто говорил бы по-английски.

Поле было поистине без конца и края, и бежать мне было больно. Но не все ли равно, внушал я себе, больно или нет, когда за тобой гонится Билли. Главное не стонать, а то услышат, но с каждым очередным тяжким вдохом, разрывавшим мне ребра, это делалось все труднее.

В конце концов я остановился и упал на колени, жадно вдыхая воздух. Я слышал только шум ветра, видел только звезды наверху и кромешную тьму перед собой. Вскоре я поднялся и двинулся дальше. Лишь в кошмарных снах поля не имеют конца, в том числе и летные.

Не успел я подумать, что, кажется, все-таки спасся, как вспыхнули яркие белые огни: четыре спереди, подальше, четыре сзади, поближе, и я оказался между ними. К горлу подкатил ком. Оказывается, я бежал по взлетно-посадочной полосе. Я круто свернул и прибавил ходу, но Джузеппе отстал от меня ненамного. Я увидел его, только когда он выскочил сбоку. Я резко свернул, но он подставил мне ногу, и я полетел в траву.

Все было кончено. Джузеппе придавил меня ногой к земле так, что я не мог пошевелиться. В рот и глаза мне лезла трава.

Подбежал Билли. Он что-то радостно горланил, словно пьяный. Облегчение и торжество, собственно, и опьяняли его.

– Что тут у тебя, дружище? – спросил он Джузеппе. – Чертов аристократ жрет траву? Вот это да!

Я сообразил, что он сейчас сделает, и локтем парировал его ботинок, нацеленный мне в ребра.

Быстрым военным шагом подошел Ярдман.

– Прекратите, – скомандовал он. – Пусть встанет.

Джузеппе отошел в сторону, и, когда я попытался подняться, Билли все же осуществил задуманное. Я снова полетел в траву. Все превратилось в поток огня – в ало-золотистую реку.

Мне казалось, что лежал я недолго. Потом очень долго поднимался. В конце концов я встал, тихий и спокойный. Мы по-прежнему находились на полосе между огней. Ярдман стоял передо мной, Билли и Джузеппе сзади. От самолета, задыхаясь, спешил Раус-Уилер.

На свету глаза Ярдмана оказались зелеными. Я их увидел впервые. У меня было такое ощущение, словно я отдернул занавеску и заглянул ему в душу.

Солдат без чувства патриотизма. Он успешно торговал своими товарами – смекалкой, умением убивать одних и переносить за тысячи миль других, – как и любой торговец. Он гордился умением выполнять задания в точности. Его гордость, как ржавчина, разъедала все остальные качества.

Он, похоже, не кривил душой, когда сказал, что я ему нравлюсь. Странным образом и я, даже будучи не в силах простить ему Габриэллу, испытывал по отношению к нему не ненависть, а какое-то уважение. Но я прекрасно понимал, что, даже ощущая эту мою симпатию, он окажется достаточно осторожным, чтобы не проявить глупое милосердие к врагу.

Мы долго холодно-изучающе смотрели друг другу в глаза. Затем его взгляд скользнул в сторону, и он решил по-своему пожалеть меня:

– Ты не будешь с ним долго возиться, Билли. Убей его сразу. Одним выстрелом.

Глава 15

Своей жизнью я обязан Билли. Вернее, его ненависти. Он только покачал головой в ответ на слова Ярдмана. Видя, как Ярдман идет ему навстречу, я решил, что слова Раус-Уилера о тигре на поводке не лишены смысла. Так или иначе, впервые я обрадовался желанию Билли проливать мою голубую кровь по капле. Мне не хотелось погибнуть сразу. Собственно, я вообще давно был бы на том свете вместе с экипажем самолета «ДС-4», если бы Билли не выделял меня из всех остальных.

Мы пошли обратно по той же полосе: я впереди, остальные четверо сзади. Я слышал, как тяжело дышит Раус-Уилер. Он был явно не в форме... Не в форме. Удивительное дело, лишь вчера я выступал в Золотом кубке... Впереди угадывался силуэт самолета, но, не доходя сотни шагов до него, Ярдман вдруг сказал:

– Теперь налево, мой мальчик. Вот так. А теперь прямо. Увидите строение и войдете внутрь.

Действительно, я увидел строение. Оно напоминало большой гараж из асбестовых плит на металлическом каркасе. Дверь была приоткрыта, из щели пробивался свет. Я вошел, за мной Билли, тыча мне в спину револьвером.

Правая часть ангара была занята четырехместным одномоторным самолетом. Это была новенькая «Сессна» с итальянскими регистрационными знаками. Слева стоял пыльный черный «Ситроен». Дальняя, за самолетом и «Ситроеном», стена состояла целиком из раздвижных дверей. Окон не было. Слева от машины поднимались три железных столба, подпиравших крышу. За ними было нечто вроде складского помещения. Там стоял Альф.

– Отлично, – коротко сказал Ярдман. – Молодец, Альф. А теперь выключи свет.

Его голос гулко отдавался эхом, но Альф не пошевелился, продолжая непонимающе смотреть на хозяина. Тогда Ярдман подошел к нему и прокричал в самое ухо:

– Выключи свет на полосе!

Альф кивнул, подошел к черной коробке слева от входа и повернул тяжелый рубильник. Второй рубильник, как я догадался, управлял лампами дневного света на потолке и батареями отопления по стенам. Рядом с рубильниками я заметил верстак, где были разложены разные инструменты и были прикручены тиски, а над ним – стойку с садовым инвентарем: лопатами, граблями, вилами, мотыгой, садовыми ножницами. Задняя часть склада была почти целиком заполнена большой газонокосилкой. Тут же виднелись канистры с бензином, воронки, банки с краской, несколько комбинезонов и грязные металлические стулья.

На этой «Сессне» я умею летать. Это все равно что сесть на велосипед и поехать. А машина... Если бы я раньше знал, что она здесь...

Ярдман порылся в куче на верстаке и вытащил цепь, а также два висячих замка: один большой, другой маленький. Билли закрыл дверь и, стоя спиной к ней, нацелил на меня револьвер. Джузеппе и Раус-Уилер благоразумно отошли подальше.

– Подойдите к столбу, мой мальчик, и сядьте на пол, – сказал Ярдман.

Сказать, что я пал духом, – это значит ничего не сказать.

Все надежды рухнули окончательно. Кроме того, я испытывал физическое отвращение к привязи. Давным-давно, в детстве, я гостил у своих шотландских родственников, и мои тамошние кузены привязали меня к елке, чтобы попугать, и убежали, но потом сами заблудились, и в результате долгих поисков меня нашли лишь наутро. Поскольку я не отреагировал на приказ Ярдмана, Билли и Джузеппе как по команде двинулись ко мне. Сражаться с ними не было никакого смысла, у меня и так саднило и болело все тело, поэтому я подошел к столбу и сел, прислонившись к нему спиной.