Бутафория
Шрифт:
— Мам, всё хорошо.
— Он больше не вернётся к нам, — тихо говорит мама.
— Сейчас это неважно. Я должна промыть твою рану. Дай сюда руку.
Нехотя, отвернувшись, она всё же даёт руку, и я выливаю стакан воды прямо на неглубокий порез, наблюдая за тем, как алая вода стекает на паркет. Пластырь здесь не понадобится. Рану следует просто напросто забинтовать как следует. Но для начала нужно залить её спиртом. Осторожно я выливаю немного спирта прямо туда, и мама начинает шипеть, закусив губу. Наконец-то она повернула ко мне своё лицо. Я виновато морщусь, продолжая лить
Мама кладёт голову мне на плечо и повторяет:
— Он больше не вернётся.
— Ты пробовала ему звонить?
— Сотню раз. Тысячу. Он не берёт. Он занят.
У мамы заниженная самооценка. Я вспоминаю Вильде, которая шлёт обнажёнку Вильяму, чтобы тот её заметил (в жизни не поверю, что её почту взломали, и ставлю сто тысяч крон на то, что она сама кинула свои фото парню). Смотрю на маму, которая каждый день звонит отцу, в надежде, что тот наконец-то ответит, и всё станет как прежде.
Чувствуете иронию? Они пишут и звонят тем, кому не нужны. И это занижает их самооценку. Разрушает их нервы. Забивает голову дурными мыслями. Мешает жить нормально.
— Мам, ты не пробовала… найти другого? — осторожно спрашиваю я.
— Нет. Я надеюсь, что он вернётся.
Позже я возвращаюсь в комнату и понимаю, что из-за случившегося на кухне мои мысли перемешались. Я окончательно запуталась во всём этом.
Нура — заядлая защитница женских писек.
Смешно.
Эти самые «письки» вообще хотят, чтобы их защищали? Или они могут защитить себя сами? Если захотят, конечно.
Телефон снова вибрирует, и я нажимаю на кнопку блокировки.
Вильям Магнуссон отписался от ваших обновлений.
Следующее оповещение, буквально через секунду.
Вильям Магнуссон хочет добавить Вас в друзья.
Что такого случится, если я всё-таки приму? Пальцы нажимают на «добавить», и я в ужасе оглядываюсь по сторонам. Ничего сверхъестественного не произошло. Может, мне не стоило добавл…
Вибрация. Новое сообщение от Вильяма.
Да, определённо, мне не стоило добавлять его.
Вильям:
Удивлён, что ты приняла меня в друзья.
Я сама удивлена не меньше твоего. Но мне не стоит выражать своё удивление, или шутить. Сарказм — отличный выбор.
Нура:
Ты, вообще, кто?
Вильям:
Ранила
Нура:
Вильгельм?
Вильям:
Убила.
Если серьёзно, нам нужно поговорить.
Через минуту игнора с моей стороны, приходит следующее:
Вильям:
Чтобы Вильде об этом не узнала.
Я продолжаю игнорировать, а мысли в хаотичном порядке танцуют вальс в моей голове.
Вильям:
Сегодня.
Нет. Я сегодня не могу. Почему? Нужно придумать, почему. Это плохая идея.
Вильям:
Сейчас.
Нура:
ЧТО?
Вильям:
А я думал, ты меня игноришь.
Нура:
Так и было.
Вильям:
Я возле твоего дома.
Нура:
Тебе следует поговорить с Вильде.
Не со мной.
Вильям:
Выходи.
Чёрт возьми. Он вообще читает то, что я пишу? Я не выйду. Я не выйду.
Нура:
Я
не выйду.Вильям:
Тебе придётся.
Нура:
???
Вильям:
Ты же хочешь знать правду.
На этом моменте мой телефон выключается. Низкий заряд батареи. Как не вовремя. Я тянусь к зарядному устройству, и мои клетчатые штаны почти сползают с задницы. Футболка не достаточно длинная, чтобы прикрыть пикантные подробности моего тела.
Стук в окно, от которого я вскрикиваю, а моё сердце уходит в пятки. Всё-таки с горем пополам засунув зарядное устройство в телефон и подключив к розетке, я одёргиваю штору и встречаюсь взглядом с Вильямом Магнуссоном.
— У тебя всё хорошо? — обеспокоенно спрашивает мама через дверь моей комнаты, видимо, услышав крик.
— Да, просто телефон уронила. Себе на ногу, — недолго думая, добавляю я. Всё это время я смотрю Вильяму прямо в глаза. Он внимательно изучает моё лицо, и то, как я закатываю глаза, отвечая матери. У него уставший вид. Глаза заспанные. Волосы взъерошены. Наконец я открываю окно и грозно вываливаю ему порцию словесного поноса, которую сочинила, пока тянулась к розетке.
— Я не хочу знать о ваших с Вильде проблемах. Просто поговори с ней, а меня в это не впутывайте. Я правда не хочу…
— У меня кое-что произошло, — эгоистично перебивает Вильям.
Странный всё-таки молодой человек. Столько девушек, побывавших у него в постели. Мать, отец, в конце концов. А как же голубок-Шистад, с которым они ходят чуть ли не под ручку?
Но он приходит за помощью ко мне?
Почему-то мне не хочется шутить по этому поводу. Почему? Заглянув Вильяму прямо в глаза, я понимаю, что сейчас не время швырять в него различные подколы или упрёки. Сарказм здесь тоже лишний.
Через какое-то время наша немая битва взглядов заканчивается, Вильям отводит глаза, роняет голову на оконную раму, и тихо говорит:
— Мне нужна помощь.
Комментарий к Убить его же словами
“Война не начинается с насилия. Она начинается с непонимания и предрассудков” - цитата из оригинального сериала Стыд.
========== Правило трёх “О” ==========
Люди фальшивы. Внутри и снаружи. Они ведут постоянную войну где-то в своей голове. Бессмысленную, и, порой, беспричинную. Пока в нашей голове появляются различные мысли, противоречия, догадки и решения, этот хаос не прекратится. Главное в войне с самим собой — не засорять чужие головы проблемами личного характера. Мы живём в бешеном мире, бесконечном круговороте поступков. Именно поэтому…
Сейчас я еду в чёрном Porshe, думая о том, какого чёрта здесь вообще делаю. Куда мы едем? Почему я не додумалась выпрыгнуть из пижамы и надеть нормальную одежду? В Осло в сентябре довольно прохладно, поэтому, без пальто не обойтись. Без моего любимого серого пальто, которое осталось висеть в прихожей.
Вильям продолжает молчать. Он делает так с тех пор, как мы сели в машину.
— Куда мы едем? — наконец спрашиваю я.
В ответ лишь мычание. Слова вспоминает?
— Я ведь могу заявление написать, — начинаю я, на что Вильям лишь ухмыляется. — Ну, за то, что ты подглядывал за мной в окно.