Бяк-бяк-бяк-бяк

Сам Лаврентий Павлович старался в суть всех проектов, выполнявшихся под его руководством, глубоко вникать — но он просто поражался, насколько глубоко во все проекты вникает новый руководитель партии. А ведь он-то занимался десятками, если не сотнями проектов одновременно! А еще он к разработке всех проектов постоянно привлекал товарища Андреева — и председателю КПК работы было очень много. В основном — скучной и рутинной, но иногда более чем не скучной. После проверки положения дел в Свердловской области в тюрьму комиссии партконтроля попали сразу четверо генералов и даже один маршал — впрочем, уже спустя две недели товарища Жукова (который оказался совсем не товарищем) разжаловали, лишили всех наград… Андрей Андреевич мимоходом заметил, что «из лагеря ему уже не выйти»: стоимость конфискованного имущества экс-маршала заметно превысила границу «в особо крупных размерах», в двадцать пять лет в колымском климате и более молодые вряд ли бы продержались.

Но вот по оборонным проектам дела в стране шли крайне неплохо, и товарищ Патоличев все необходимые средства всегда изыскивал. Причем он настолько глубоко вникал в суть вопросов, что довольно часто финансирование отдельных проектов начиналось до того, как суть проекта до конца формулировалась. Так, по центрифужной технологии разделения изотопов урана уже к началу лета были выделены средства, достаточные для постройки нового завода, на котором эти центрифуги делаться будут. И — достаточно для двух заводов, на которых центрифуги будут разделять уран…

Впрочем, поскольку все эти работы шли внутри министерств ВПК, средства выделялись «очень незаметно» для народа, да и для иностранных «наблюдателей» тоже. А откуда на первую атомную станцию будет поступать уран — да какая разница? Главное, чтобы уран этот был — и в поселке Желтая Река запушенный (под руководством именно товарища Патоличева всего за полтора года) Восточный ГОК теперь должен был выдавать стране по две с половиной тысячи тонн ценного металла в год. Поначалу выдавать…

А Николай Семенович вызвал к себе товарищей Курчатова и Александрова и — в присутствии Берии — сообщил им «интересную новость»:

— Товарищи, партия и правительство с большим вниманием относится к вашей работе. Но, хочу заметить, что для получения нужных вам материалов страна тратит слишком много электрической энергии…

Курчатов встрепенулся, но промолчал. Промолчал и Александров, однако он кинул в сторону Лаврентия Павловича «многообещающий взгляд». А Патоличев продолжил:

— И лично я не понимаю, почему ваши ученые тратят на работу так много электричества, но ее производить почти и не собираются. Вы сейчас строите атомную электростанцию на пять мегаватт мощности, и это хорошо. Однако хорошо, но мало — а где ваши предложения по строительству действительно мощной станции? Хотя бы мегаватт, скажем, на сто… для начала. Я знаю, вы в состоянии такую построить, и если вы ее построите там, где будут крутиться наши… Лаврентий Павлович, как их положено называть, вибраторы?

— Газовые турбины…

— Пусть будут турбины. Так вот, если эти турбины будут вращаться от энергии, получаемой из… продукции этих турбин, то будет великолепно и логически правильно. Поэтому… Игорь Васильевич, кто у нас будет заниматься проектированием такой станции? Насколько я знаю, такие электростанции строятся не очень быстро, так что начинать строительство нужно уже завтра. Лаврентий Павлович, вас я попрошу подобрать начальника строительства, предоставить товарищу Пономаренко перечень необходимых материалов для строительства… не только электростанции, но и всех объектов жилищного назначения и соцкультбыта. Я уверен, что страна все это — я имею в виду жилье и все прочее, кроме собственно электростанции, обеспечит товарищам физикам уже в этом году. А когда товарищи физики обеспечат нас… и себя электричеством… и дополнительным плутонием… Кстати, Лаврентий Павлович, вы уже второй месяц не рассказываете, что у нас творится с доставкой продукции товарищей физиков потребителям…

Разговор этот состоялся еще в конце мая, а в начале июля — после разговора с Владимиром Николаевичем Лаврентий Павлович был готов ответить на этот вопрос. Весьма подробно ответить…

После того, как Лаврентий Павлович подробно обрисовал Николаю Семеновичу ситуацию с «доставкой продукции потребителю», товарищ Патоличев по очереди посетил несколько предприятий ВПК — и начал свой тур с Реутова:

— Владимир Николаевич, насколько я понял, у вас уже есть двигатель для мощной ракеты, и я прошу вас вкратце рассказать, почему вы готовы собственно ракету изготовить минимум за два года. Не рассматривайте мой вопрос как попытку надавить на вас или как какую-то угрозу, мне просто нужно кое-что понять, чтобы верно планировать дальнейшее развитие страны — а какие-то технические детали меня особо и не интересуют.

— Если нее вникать в технические детали… В начале века цена самолета на три четверти состояла из цены мотора к нему. Во время войны моторы стали в десятки раз дороже тех, что были на заре авиации, но в цене самолета моторы составляли уже процентов двадцать, а то и десять. Потому что современный самолет — это не мотор, к которому как-то приделали крылышки, а сложная машина, но способная сделать в десятки раз больше, чем какой-нибудь «Фарман». С ракетами все еще сложнее, ведь в ней нет пилота и для того, чтобы она полетела куда нужно, требуется сложнейшая автоматика. С тем ускорителем, который использовался при испытаниях двигателя Бондарюка, системы управления как таковой вообще не было — это была именно бочка с топливом, прикрепленная к трем двигателям — но и она обошлась очень недешево, ее мое ОКБ разрабатывало почти полгода. Ведь нужно было не просто железную бочку сварить, а изготовить очень непростые баки, которые выдержат исключительно едкие химикаты внутри, разработать и изготовить трубопроводы, по которым эти химикаты попадут в двигатель, придумать систему, гарантирующую, что все двигатели будут работать с одинаковой тягой и одинаковое время. И многое другое — но сама эта бочка с двигателями — это еще не ракета. Ее задачей было просто разогнать полезную нагрузку весом в двадцать две тонны до определенной скорости — а вот направление разгона определяла уже эта нагрузка. Так что если мы из этих двигателей хотим сделать ракету, то все вышеперечисленное и еще очень многое из того, что я не упомянул, нужно проектировать заново — а это требует и времени, и средств. К тому же, я считаю… инженеры в моем КБ считают, что именно эти двигатели для серийной ракеты не подходят, слабоваты они подучаются. Товарищ Глушко сейчас трудится над улучшением их характеристик, но заранее предсказать, сколько эта работа может занять времени, просто невозможно…

— То есть вы хотите сказать, что вы и сами не знаете, когда у вас может получиться ракета и получится ли она вообще, так?

— Не совсем. Мы можем практически гарантировать, что какая-то ракета получится через два года. Но предсказать ее параметры заранее можно лишь весьма приблизительно. Сейчас мы можем сказать, что ракета сможет донести полезную нагрузку от полутоны до тонны на расстояние от четырех до шести тысяч километров, и попасть в круг диаметром от трех до десяти километров.

— Что-то не очень метко…

— Зависит от аппаратуры наведения, которую смогут к тому времени разработать другие институты. Институты, на которые мы ни малейшего влияния не имеем. Лаврентий Павлович, конечно же, обещал нам всячески помогать — но, к сожалению, во многих случаях мы и представить не можем, какая помощь может таким институтам потребоваться. Потому что мы, авиастроители, разбираемся в том, как строить летательные аппараты — а вот в той же системе астроориентации… я, например, как и любой другой инженер в нашем КБ, даже понять не в состоянии, как этот прибор может увидеть звезды на дневном небе…

— Ну что же, в целом картина понятна. Теперь давайте рассмотрим вопросы, касающиеся уже вашей работы. Как на предприятии обстоят дела с жильем для работников, хватает ли в Реутово школ, детских садов, ясель… и если ли на предприятии свой пионерский лагерь и дома отдыха для сотрудников? Ваши пожелания об этом, или еще что-то, что я упускаю…

В Казани Николай Семенович осмотрел завод, очень внимательно осмотрел строящийся новейший бомбардировщик. И задал Петлякову тот же вопрос про жилье и соцкультбыт. Его на самом деле очень интересовало как скоро получится обеспечить людей нормальными условиями жизни, причем интересовало не абстрактно, а совершенно конкретно. Программа, начатая еще при Сталине, предполагала увеличение строительства жилья в полтора раза каждый год в течение пяти следующих лет — и на Украине под его руководством программу выполнять получалось, а вот в остальных республиках не очень. Поэтому Николая Семеновича на самом деле больше всего интересовало, что могут сделать предприятия ВПК для того, чтобы планы все же выполнялись — а сделать-то они могли довольно много. Потому что все срывы планов объяснялись вовсе не тем, что «народ плохо на стройках работал», а тем, что стройкам просто очень многого не хватало. С кирпичом и цементом было в целом неплохо, а вот с разной арматурой… Не хватало, причем катастрофически, водопроводных труб — но с этим заводы ВПК помочь почти не могли. Не хватало стекла оконного — и здесь эти заводы кое в чем помочь были в состоянии. А еще не хватало простых водопроводных кранов — и вот с этим…

Владимир Михайлович, после некоторых размышлений, на вопрос генсека ответил так:

— Здесь, в Казани, мы практически ничего сделать не сможем — я имею в виду, в достаточно серьезных объемах. Но если направить определенные, довольно умеренные, средства в Зеленодольск… там товарищи с различными гидроприводами справляются великолепно, и опыт у них есть приличный. Опыт есть, а вот людей — даже для обеспечения гидравликой вот этих самолетов, когда они в серию пойдут, будет весьма напряженно. А если им дать задачу делать водопроводные краны, то они под такую программу наберут молодежь, новые работники профессию постепенно освоят — и выгода получится двойная: Зеленодольский завод создаст себе резерв кадров, а страна получит столь дефицитные краны. Понятно, что им нужно будет с сырьем помочь…