Были два друга

Даша взяла ведро, кивнула Юрию Федоровичу и направилась к Николаю, который ожидал ее, хмуро поглядывая на «гостя».

Василий понял, что этому веселому человеку нравится Даша, а может быть, он любит ее.

–  Кто это?
– спросил он у Даши, когда она с пустым ведром проходила мимо него.

–  Федин, инженер из управления.
– На губах Даши теплилась едва заметная улыбка.

«У Николая есть опасный соперник», - подумал Василий.

Время тянулось медленно. Жара стояла изнуряющая, пыль от кирпича, извести и цемента, сгружаемых с платформ недалеко от корпуса, першило в горле. Василий часто подходил к ведру с водой и жадно пил, не в силах утолить жажду. Едкий соленый пот заливал глаза, а руки, шея, плечи, лоснящиеся от пота, покрылись налетом бурой грязи.

«Скорее бы перерыв!» - билась в голове единственная мысль.

Вокруг Василия на огромной территории работали сотни молодых и пожилых мужчин и женщин. И странно, их будто не брала усталость, не донимала жара. Девушки перекидывались с ребятами шутками, смеялись, ребята беззлобно подтрунивали над девушками, бригадир покрикивал на молодежь. Даша о чем-то разговаривала с Николаем. Василий замечал, что они часто обменивались взглядами, улыбались друг другу. Это еще больше раздражало Василия. Он чувствовал себя здесь лишним, чужим, по недоразумению забравшимся на строительные леса. На него перестала уже обращать внимание, будто он вовсе не существует. Бросить бы противные, осточертелые кирпичи, стряхнуть бы с себя пыль и уйти на реку, а оттуда в лес, забраться в чащу и долго-долго лежать на траве, слушая щебет птиц и шорохи пугливого ветра, дышать терпким запахом хвои.

«А что, если бросить все и уйти?
– думал Василий.
– Домой я приехал отдыхать. Николаю нужна слава, деньги, пусть он и старается».

Василию вдруг стало жаль себя. Никому нет дела до того, что он разбился, искалечил руки, и каждое движение стоит ему нестерпимой боли. А Николай тоже хорош. Любезничает с Дашей, а о нем забыл. Он, Василий, для него просто подносчик кирпича. «Дотянуть бы до обеденного перерыва, а там - домой! Пусть Николай стяжает себе славу и завоевывает сердце Даши», - злился Василий.

И вот, наконец, долгожданный обед. Василию никогда не казались такими вкусными хлеб и жареная рыба, как сегодня. Постепенно утихла боль в спине и ногах, только болели руки и плечи, будто ошпаренные кипятком. Никто из бригады не жаловался на усталость, не вздыхал и не охал. На лесах стоял шум, смех, веселые выкрики. Василия и тут не замечали. Только Даша в конце обеденного перерыва посмотрела на его плечи и ахнула:

–  Вы сожглись!
– дотронулась кончиками пальцев к его плечу.
– Больно?

–  Немного.

–  Идите в медпункт.

–  Ничего, обойдусь и так, - ответил Василий. Перед Дашей ему не хотелось показать свою слабость.

–  Геройский вы человек, - сказала Даша и, улыбаясь, посмотрела ему в глаза.

Пришел прораб, он же парторг участка, - пожилой мужчина с русыми подстриженными усами, в парусиновом пиджаке и белой фуражке. Он сказал, что пятая бригада комсомольцев решила сегодня обогнать бригаду, где работал Николай.

–  Как бы не так!

–  Слепой сказал увидим!
– зашумели в ответ рабочие.

–  Николай Емельянович, покажи-ка захаровский класс, - сказал прораб.

Василию показалось странным, что пожилой человек величает Николая по отчеству.

–  Сделаем, Сергей Ефремович, - солидно ответил Николай. Глянул на Дашу.

– Не подкачаем, а?

Даша улыбнулась и кивнула головой.

–  Только такой уговор, Сергей Ефремович: дай нам еще одного подручного, - попросил Николай.

Прораб глянул на Василия: в его прищуренных от солнца глазах было недоумение.

–  А твой дружок?

–  Подбился он малость. Тяжело ему с непривычки, - ответил Николай.

Это задело самолюбие Василия, ему было совестно перед Дашей.

–  И вовсе я не подбился, - заявил он, расправив плечи.

Прораб так распалил ребят и девушек сообщением о комсомольской бригаде, что они, не дожидаясь окончания обеденного перерыва, начали расходиться по своим местам. Василий тоже поднялся и молча побрел следом. Ноги у него были словно чужие.

–  Ну, Николай теперь загоняет нас, - весело сказала Даша.

Николай сразу начал кладку в быстром темпе, движения его рук стали еще точнее и увереннее. Теперь он уже не перебрасывался шутками с Дашей.

Прораб прислал Николаю новую помощницу - немолодую дородную женщину с хмурым, насупленным лицом. Работала она молча, расчетливо. Василий не мог поспеть за нею. Занемевшая было в спине и ногах боль стала донимать еще больше прежнего. Ко всему этому от солнца или напряжения разболелась голова. Пот лил в три ручья. Василий едва двигался, спотыкался на ровном месте.

–  Ты бы отдохнул маленько, паря, - участливо сказала женщина. В ее голосе Василий почуял материнскую заботу.

–  Ничего, поработаю, - ответил он, радуясь тому, что к нему проявили внимание.

–  Чего там ничего… Отдохни. Я сама управлюсь. Василий опустился на кирпичи.

–  Отдыхаете?
– спросила Даша.

Василий смущенно глянул на ее веселое лицо. Он заметил, что стена заметно выросла за день, у него посветлело на душе. Тут вот, в этом будущем корпусе какого-то цеха, вложены его труд и муки. Да, именно муки.

–  Ты бы, сынок, рубаху надел. Вишь, как плечи и руки сжег, - сказала напарница.

Василий натянул рубашку.

«ЧТО С ТОБОЙ, СЫНОЧЕК»

Василий обрадовался, как ребенок, услышав наконец звон рельса. Окончен первый трудовой день в жизни Василия Торопова. Изнурительным зноем, мучительной болью во всем теле, удушливой бурой пылью запомнился этот день.

Даша выскребла из деревянного ящика остатки раствора, Николай уложил последние кирпичи, разогнул спину, вытер рукавом с лица пот и весело подмигнул Даше.

–  До двух норм все-таки дотянули.

На усталых лицах юношей и девушек радостные улыбки.

–  Молодцы, ребятушки, - сказала напарница Василия.

Один Василий равнодушно встретил сообщение Николая. Хотелось быстрее добраться домой и упасть на кровать.

По дороге домой Николай говорил о том, что их звено завтра должно дать рекорд. Если бригадир и прораб обеспечат их материалом, рекорд будет. Не зря же он, Николай, учился у лучшего мастера страны. В словах друга Василию послышалось хвастовство. Что значит рекорд? Это снова день мучиться под палящими лучами солнца, калечить о кирпич руки, заливаться потом.