Быть джентльменом. Гид по стилю, этикету и жизни для современного мужчины

Молодежная культура говорит нам, что нельзя верить никому старше тридцати, а следовательно, для нас же самих будет лучше умереть совсем молодыми. (Эй, а вот и решение проблем с финансированием фонда социального страхования.) Так давайте сделаем зрелость настолько непривлекательной и немодной, чтобы у людей пропало любое желание до нее доживать. Если вы мне не верите, полистайте мужские модные журналы, и увидите, с какой настойчивостью пропихивается в наше сознание эта наглая возрастная инверсия даже в рекламе: хлюпики, сопляки, маменькины сынки и прочие плаксы-ваксы красуются там во взрослых мальчиковых одеяниях. Все эти типажи – это перманентные бета-самцы, пожертвовавшие мужественностью ради жизни в расположенной на гендерных границах стране вечного портняжного детства.

Мода придумана для ведомых и несамостоятельных, сегодняшний модник превратился в Питера Пэна, который растет и взрослеет ровно настолько, насколько это абсолютно необходимо. Мужской образ в моде – это образ не отца, а маменькиного сынка. Мужчина в моде – это хороший мальчик, умеющий составить компанию женщине, а также идеальный, послушный и управляемый работник. Еще в девятнадцатом столетии мы убедились, что дети прекрасно справляются с тяжелой работой на производстве (как известно, в некоторых частях Азии они прекрасно справляются с тяжелой работой на производстве до сих пор). Мужчина-подросток почти идеально приспособлен для механического выполнения поставленных перед ним задач. Ему вряд ли нужно кормить семью. А если он даже и заведет семью, то она, скорее всего, будет относиться к категории, называемой у нас DINK (double income, no kids, то есть «бездетная семья из двух работающих супругов»).

Модник сегодня – это либо боготворящий юность гей, либо метросексуал. Нынешний модник будет со всем отчаянием пытаться продлить свою молодость далеко за пределы, которыми ограничены его менее благополучные собратья. Он не только пойдет к косметологам и докторам, чтобы радикально изменить свою внешность, но и носить будет только ту одежду, которая демонстрирует его снобское отношение к возрасту, приправляя ее рок-н-ролльными психологическими черточками. Почувствовав, что у самих них дольше быть молодыми уже не получится, они могут попытаться создать себе свиту из молодежи, а если не выйдет и это – просто тихонько покончить с собой.

Но я не собираюсь покидать этот мир слишком уж рано или втихаря. Я намереваюсь очень долго и с огромным удовольствием стареть, а в процессе этого мы с моими седеющими франтоватыми сообщниками повернем время вспять и сделаем мир таким, каким он когда-то был… таким, каким он быть должен. Надо жить по-королевски или умереть в попытках!

Чтобы мир изменился к лучшему или хотя бы выжил, нам нужно с радостью принимать старость и бороться с модой, обожествляющей фальшивую юность. Мужчина, давно расставшийся с молодостью и с надеждой вернуть себе хотя бы ее внешнее подобие, может утешать себя тем фактом, что он далеко не одинок. Те, кого теперь уже иронически называют бэби-бумерами, составляют огромный блок людей немодного возраста. Конечно, внутри его есть и желающие любыми доступными методами делать себя как можно моложе, и получающие удовольствие от природного хода вещей. Если говорить обо мне, то я стар, и мне это очень нравится!

Хотя есть определенные признаки того, что молодости это самообожествление скоро наскучит, нам все-таки стоит стараться не казаться безнадежными стариками. Я обнаружил, что такого вердикта в отношении себя можно избежать несколькими способами. К примеру, в этом деле может помочь острый язык, энциклопедическое знание популярной музыки или запас хорошей травки. Кроме того, у молодых людей вызывает уважение богатство, недвижимость, исключительно богатое убранство дома, волосы на лице, коллекции вин, объектов искусства или еще чего-нибудь, уголовное прошлое, мастерское умение играть в карты и такие игры, как, скажем, бильярд или пинг-понг, а также знание стародавних богемных движений. Экскурсы в историю следует проводить только по настоятельному требованию молодых. Но практическим опытом делиться – наше право и обязанность. Давай-ка, сынок, я покажу тебе, как такие коктейли делаются по-настоящему.

Давайте скажем юности свое твердое «нет». Давайте будем стареть и получать от этого охренительное удовольствие. Давайте покажем, что зрелость – это круто. Пришло время снова сделать эмблемами настоящего взрослого мужчины костюм, галстук и шляпу. Зрелость для мужчины – это цель, и вступать в нее молодой человек должен, проходя обряд посвящения. Взяв на вооружение этот важнейший элемент культуры социумов, где мужчина был воином и героем, мы поможем себе искоренить попсовый, декадентский культ молодости. Я предлагаю по всей планете ввести некую внецерковную форму бар-мицвы. Переход из юности в зрелость должен торжественно отмечаться, а сам молодой человек получать за это какую-нибудь награду. Например, ему можно ритуально вручать костюм с длинными штанами, шляпу-федору и наручные часы.

Я замечаю, что в моду стали входить бороды, при виде которых вспоминаются Че Гевара, ZZ Top или Резерфорд Б. Хейз, и, мне кажется, это шаг в правильном направлении. Борода – это признак естественности мужчины, его мужественности и готовности пополнить ряды седеющего революционного авангарда.

Возраст должен привлекать к себе юность. Попытки зрелых мужчин вертеться в молодежной среде или прикидываться подростками должны восприниматься как поведение, достойное жалости. Гораздо лучше быть надменной, нереставрированной, даже полуразвалившейся антикварной ценностью, чем заново отлакированной и накрытой модным чехлом подделкой под молодость. Но если вы вдруг станете объектом насмешек или упреков со стороны всяческих юнцов, напомните им один неопровержимый факт: молодость – это не эксклюзивный клуб. Все когда-то были молодыми, но не всем повезло с интеллектом и талантами. С этим никто из молодых спорить не возьмется. Им своей юностью щеголять осталось совсем недолго, а меня цитировать, возможно, будут целую вечность.

Завершает Уиндем Льюис свою «Обреченную юность» следующими словами:

...

«Я предсказываю, что через пару столетий длинная, окладистая белоснежно-седая борода станет эмблемой аристократических привилегий… высшим символом принадлежности к правящему классу, доказательством, что он является представителем суперкласса, состоящего из тех, кто, в отличие от собак, не умирает после десятка лет активной жизни».

Надо просто помнить, что молодость – это тупик. Зрелость – это будущее. Нам нужно реинтегрировать все наше общество, сверху донизу. Надежды на это пока, конечно, мало, но если начать этот процесс, выдавая его за новое течение моды или хотя бы модное поветрие, вполне возможно, никто не подумает, что все это всерьез, а потом окажется, что уже поздно и возвращение настоящего мужественного мужчины уже не остановишь. Мы, мужчины, должны вновь начать вести себя по-мужски. Носить костюмы с жилетками, белые рубашки и галстуки, курить трубки, ездить на «универсалах», пить «манхэттены» и называть жену «солнышком». Короче говоря, мы должны повзрослеть. Если будет нужно, я, для пущей убедительности, буду ходить в хомбурге, с моноклем и тросточкой. Ведь на волоске висит наше будущее.

...

Гораздо лучше быть надменной, нереставрированной, даже полуразвалившейся антикварной ценностью, чем заново отлакированной и накрытой модным чехлом подделкой под молодость.

Как противостоять симптоматике старости

Говорят, что сегодняшние шестьдесят – это вчерашние сорок. К обитателям Среднего Запада это, очевидно, не относится, но, в общем, пожилые люди сегодня и впрямь стали выглядеть гораздо моложе, чем когда бы то ни было. И происходит это не только благодаря современной медицине, хорошей диете и физическим упражнениям, но и отчасти из страха перед молодежной культурой, застрельщиками которой когда-то были мы сами. Лично я еще никогда в жизни так хорошо себя не чувствовал.

Секрет долголетия, как говорил когда-то Боб Марли, состоит в том, чтобы жить веселей и не быть никому обузой. Уильям Батлер Йейтс написал: «Старик в своем нелепом прозябанье / Схож с пугалом вороньим у ворот, / Пока душа, прикрыта смертной рванью, / Не вострепещет и не воспоет…» Да, душевно трепетать, петь и даже хлопать при этом в ладоши – очень полезно. А еще танцевать и заниматься спортом. Все мои друзья, перевалившие за сорок и увлекающиеся баскетболом, обязательно пережили операцию на колене, но я не вижу ничего стыдного в увлеченности, скажем, гольфом или крокетом, одной из самых жестоких игр на свете, в которой жестокостью с лихвой окупается ненужность больших физических усилий.