Быть собой

– Разве есть времена, более подходящие для смерти, чем другие? Твоей вины в ее гибели было не больше, чем его. Она была обречена с того момента как прозвучало пророчество и как бы ты не казнил себя, нельзя изменить судьбу.

– Он стал причиной ее смерти, – щека у Снейпа дергалась – он, кажется, пребывал на грани утраты контроля над собой. Гарри весь обратился в слух – возможно Снейп говорил о женщине, что слала письма Регулусу. Не радикальная фанатичка, однако интересующаяся идеями Волдеморта, – она искренне волновалась о родственнике, чье имя не называла – а это дорогого стоило. Человек, который заботится о близких, не может быть совершенно плохим. Расспрашивать о ней Гарри не собирался – неизбежно вспыло бы, что он читал личную переписку того, кто ему верил.

Регулус подался вперед, произнес медленно, почти по слогам:

– Джеймс Поттер отнял у меня брата. Все еще думаешь, что я не способен понять? Ты не обязан сражаться вместе с Гарри, но способен – против Темного Лорда.

– Это подмена понятий.

– Ты волен так думать. Твое участие в судьбе Гарри нельзя недооценить, не стоит и забывать о том, что ты делал по приказу Лорда. Мы на одной стороне, всегда были, есть и будем – на нашей, – он помедлил и закончил в духе тех книг, которыми Гарри зачитывался, когда был младше, – и мы сможем победить, если обьединимся.

– И свести счеты, – подал голос Гарри, решивший, что Регулусу удалось перенаправить ярость Снейпа в другое русло, и говорить можно без опасения получить банкой по голове. Губы Снейпа чуть изогнулись.

– Правильнее говорить «раздадим долги», Поттер.

***

Регулус молчал, пока они шагали по пустынным в этот час – отбой был давно – коридорам. И Гарри, шедший впереди, оглядывался порой, чтобы поймать взгляд своего сопровождающего – тот ступал беззучно, в то время как ботинки Гарри выбивали на камнях звонкую дробь. Когда он свернул в коридор, за следующим поворотом которого находился вход в гостиную Гриффиндора, Регулус придержал его за плечо.

– Нам нужно поговорить.

Редкие огни факелов дрогнули от порыва ветра, когда Регулус прошептал заглушающее заклинание и сделал замысловатое движение волшебной палочкой. Меховой шапкой опустилась на уши тяжелая тишина.

– Может расскажете, что вас гложет, мистер Поттер? – Регулус, по-обыкновению, не утруждал себя экивоками и намеками.

Темная ниша рядом с пахнущим пылью гобеленом надежно укрывала от случайных любопытствующих, Гарри жалел, что не может с той же легкостью уклониться от разговора. Не было твердой уверенности, что кому бы то ни было следует знать о произошедшем в поезде. Бумага жгла сквозь карман и сейчас – после того как он прочел ее дюжину раз и выучил наизусть каждую цифру, завитушку и смазанную чернильную почти-кляксу.

Регулус, дослушав сколь возможно сокращенную историю – лаконичность всегда удавалась Гарри лучше многословности, – глубоко задумался. По его лицу пробежала тень сомнений, словно он расчитывал в очередной раз дозу информации, которую считал вероятным предоставить без риска для себя.

– Так это ловушка? – спросил Гарри, когда Регулус, потребовавший записку, поднес к глазам, потер указательным пальцем и разве что на вкус не попробовал.

– Не имеет смысла спрашивать, проверили ли вы письмо на предмет зачарованности заклинаниями или зельями, – пробормотал он, оставив, наконец, записку в покое. Закусил щеку изнутри – признак неуверенности, так осторожно ступают по мосту из гнилых досок, а не расспрашивают о однокурснике. Вернулись сомнения, которые навевала раньше скрытность Регулуса. – Лейстрейндж делал что-нибудь… необычное? Были ли у него расширены зрачки, затруднено дыхание, речь его показалась вам чересчур быстрой или, напротив, замедленной?

– Я не знаю. То есть ничего такого не было, наверное, или я внимания не обратил – мы виделись всего пару минут. Думаете, что он под Империо?

– Все намного банальней. Мой брат, проведший в Азкабане двенадцать лет, спасался от кошмаров вином. Лестрейдж вполне мог быть одурманен чем-то более существенным.

– Вряд ли чистокровный стал унижаться до наркотиков, – Гарри не старался скрыть скептицизм. Регулус, такой разумный, порой нес совершеннейшую ахинею.

– Коли Азкабан не сломал Рабастана, он не станет сознательно травиться себя дрянью – магической ли, магловской. Но это цифры… Не знай я его, решил бы, что он дал вам магловские географические координаты. – Регулус слегка пожал плечами, словно стараясь убедить себя, что это предположение не абсурдно по своей сути, и внезапно поднял голову: – Ваша подруга ведь владеет Протеевыми чарами? – дождавшись согласного кивка, продолжил: – В таком случае она, возможно, желает, чтобы вы прибыли на указанное место. Я бы предположил, что это ловушка – раз уж Рабастан так настойчиво пытался передать вам записку, однако именно его напористость кажется странной – из всех нелепых способов донести до вас нужную информацию он использовал самый глупый.

– Вы ведь не думаете, что он помогает Гермионе добровольно? – это возмутило до глубины души. Заподозрить Гермиону в сговоре с Пожирателями было совсем не по-дружески и не по-гриффиндорски.

– Мисс Грейнджер, несмотря на некоторую узость и косность ее мышления, исключительно разумная молодая девушка. И она прекрасно понимает, что если невозможно выиграть в честном бою – следует побеждать как можно. Думаю, что у нее достало бы храбрости использовать немногочисленные преимущества своего положения.

Гарри открыл рот, намереваясь высказать все накипевшее; указать на грубую подтасовку фактов. Регулус толкнул его в тень гобелена и прижался к стене рядом – мантия его сливалась с серым камнем. Филч, подслеповато щурясь, прошаркал мимо них, волоча за собой швабру, шлепавшую по полу с влажным чпоканьем. Ведро, что он нес на сгибе локтя, как девица на старинной гравюре – корзинку, было полно мутной мыльной воды. Филч злобно бормотал под нос о неблагодарных учениках, не желающих вытирать ноги и разносящих грязь до самого подземелья. Гарри перевел дыхание только когда Филч скрылся за поворотом – вечная его спутница, миссис Норрис, не вилась у ног, отправившись куда-то по своим кошачьим делам.

– Чувствую себя мальчишкой, нарушающим правила, – усмехнулся Регулус, отлепляясь от стены и упираясь руками в колени. – Чудесное ощущение.

Злость, замещенная на время страхом, бесследно улетучилась. Сердце еще колотилось чересчур быстро, бешено бился пульс – негоже было поддаваться сиюминутному настроению, но Гарри сейчас понимал Регулуса больше, чем когда либо – адреналин кипел в крови, и это действительно было чудесно.

14

В последних числах января необходимость ломки существующих порядков встала во всей своей непреодолимости. Новые преподаватели были из той породы людей, которым безнаказанность горячит кровь – Гарри подозревал, что недалек день, когда они, опьянев от власти, заставят учеников не только слушать лекции и на переменах тоже. Унижение маглорожденных, вошедшее у слизеринцев в привычку на заре основания Хогвартса, приобрело пугающий размах. Такие как они считали, что им все сойдет с рук – безнаказанность толкала чистокровных прямиком в пропасть. Попытка Невилла возродить Армию Дамблдора потерпела сокрушительную неудачу, и он замкнулся в себе. Как и всякие подонки, не скованные моралью – учительской или человеческой, Кэрроу отыгрывались на учениках. Успеваемость взлетела до невиданных высот – «тролль» за эссе означал особую отработку. У провинившегося отбирали палочку и запирали в классе вместе с группой тех, чьи семьи были лояльны к новому режиму.

Гарри даже не пытался сделать вид, что слушает Кэрроу, распинающуюся о ничтожности маглов, которая ссылалась на документы, устаревшие еще до рождения Дамблдора. Смотрел на стену за ее спиной и иногда – на прямоугольник неба в окне-бойнице. Душный спертый воздух сушил горло, в столбах света кружилась пыль, отчего парты и демонстрационные стенды казались окутанными призрачной шалью. Кэрроу постоянно мерзла и огромный камин в дальнем углу класса горел круглые сутки. Ни малейшего дуновения ветра не холодило горящее лицо и руки – центр африканской пустыни, а не шотландский замок зимой.

Мысль о дальних странах повлекла за собой другую, благополучно вытеснившую мечты о галерее, куда наметало снега сквозь щели в окнах, и где твердая ледяная корка на полу не растапливалась невербальным «инсендио». Он думал о Регулусе и о том, что его, как и Снейпа, отличает экономность движений – пассажи последнего про глупое размахивание палочкой не были лишены смысла. Премущество коротких, точных, хлестких атак-уколов перед нерациональным дуэльным позерством Гарри стало очевидно после битвы в Министерстве. Снейп участвовал в рейдах Пожирателей задолго до рождения Гарри. Регулус прошел войну – и вряд ли одну. Сколько невинных людей эти двое успели убить?..