Быть собой

Опробовать заклинание тимберец, как всегда отправился в мир духов, где его уже ждали — едва только тело осталось за тонкой перегородкой, юноша ощутил чужое присутствие, он резко обернулся, но никого не было, зато спустя мгновений со всех сторон к стоянке устремились Безликие.

Трегоран подавил очередной приступ паники и прошептал заклинание. Вокруг его астрального двойника замерцало тусклое сияние, с каждым мгновением набиравшее силу, и вот он уже был одет в самые настоящие доспехи, сотканные из чистейшего света.

Тени метнулись во все стороны, оставаясь на границе видимости, но не решаясь подойти.

Это было хорошей новостью. Плохой же оказалась скорость, с которой иссякали силы юного чародея. Как он уже успел убедиться, в ином мире даже самые простые заклинания съедали колоссальное количества Пламени духа, однако эффект превзошел все, даже самые смелые ожидания.

Юноша прыгнул на одну из теней и схватил ее. Та пыталась вырваться, но ничего не могла поделать с железной хваткой чародея.

— Что ты такое? — прошептал он, глядя на монстра. — Злой дух? Демон? Призрак?

Существо извивалось, издавая все те же звуки, что и всегда, не намереваясь отвечать, и юноша развополотил его.

Еще одной хорошей новостью стало изменения зрения Трегорана, он начал, пускай и смутно, видеть отродий мира духов. Теперь юноша понимал, как именно фарийский чародей разглядел его. Он пришел к выводу, что, как и с другими школами магии, практика позволяет стать сильнее. В данном случае — Пламя духа меняло глаза, позволяя тем наблюдать за невидимым.

Спустя еще пару дней, когда Трегоран отправился на разведку, случилось то, чего он так опасался — фарийцы обнаружились всего в половине дня пути от беглецов. Он, как и в прошлые разы, превращался в мышь, чтобы спрятаться от любопытных глаз, и, конечно же, не приближался к барьеру, который однозначно подсказал бы противникам, что у них гость. Имперцы выглядели не слишком здорово и явно вознамерились захватить или убить своих жертв до того, как обитатели Мертвых Земель доберутся до них. Следовало что-то решать, и очень быстро.

Вернувшись, Трегоран разбудил товарищей, и сообщил им:

— У нас проблемы.

— Друг мой, поведай что-нибудь новое, — вяло улыбнулся Димарох. Атериадец похудел и заметно осунулся, под его глазами залегли глубокие мешки — следы плохого сна, прерываемого постоянными кошмарами, однако он отказывался терять надежду. Придя в себя после потери родного города, Димарох больше ни разу не предавался унынию, что здорово помогало и его товарищам.

— На этот раз они даже серьезнее, чем день назад.

— И что же стряслось?

— Фарийцы, похоже, решили ускориться. Нас разделяет всего половина дневного перехода.

— Ожидаемо. У них больше людей, больше коней.

— И больше опыта, — заметила Итриада. — Странно, что не сделали этого раньше.

— Что предложите делать?

— Убежать мы, конечно, не сможем, — задумчиво проговорила девушка. — Нужно драться.

— Но как? Их столько… — начал Трегоран, но она жестом оборвала его.

— Победить можно всегда. Не силой, так хитростью.

— Хитростью?

— Да. С сегодняшнего дня мы станем меньше спать, чтобы затянуть погоню, а ты, — она ткнула пальцем в Трегорана, — начнешь вредить им. Давно уже надо было.

Тот совершенно сбитый с толку взглянул на нее.

— Придумай способ задержать фарийцев. Подманивай духов, колдуй, делай что угодно. Главное, чтобы они замедлились.

— Поправь меня, о дочь рыси, но разве это не называется бегством? — высказался Димарох.

Ирризийка презрительно фыркнула.

— Мы должны измотать их и уменьшить численность, будем делать это до тех пор, пока не найдем подходящее для засады место. А потом нападем и добьем выживших, — отчеканила она, выглядя пораженной длинной собственной речи.

— Трегоран? — Димарох взглянул на молодого человека.

Тот понял невысказанный вопрос.

— Не знаю, — он помассировал виски. — Что я могу сделать?

— Ты маг, — с нажимом проговорил Димарох.

«Как будто маги всесильны», — с горечью подумал Трегоран.

Но он понимал, что товарищи правы — бежать дальше не получится, враги не отстанут. Значит, остается лишь принять бой и либо победить, либо погибнуть. Открытое противостояние будет самоубийственным, значит, придется выкручиваться.

— Вот что, — решился он. — Когда будем ехать, привяжите меня к лошади. Буду следить за врагами.

Когда они тронулись, Трегоран освободил дух, уже привычно перебил теней, подобравшихся к ним, и отправился навстречу своим преследователям.

Те тоже оказались занятыми, трое магов, а точнее — их астральных проекций, — шинковали наседающих теней, которых было действительно много. Тела фарийцев также были привязаны к лошадям, и он обругал себя за недогадливость — следовало додуматься до чего-то подобного давно. Что-то мешало. Наверное, страх.

Наконец, схватка закончилась, и маги вернулись в реальный мир. Трегоран продолжал следить, очень надеясь, что его не видят.

Фарицы ехали молча, сосредоточенно, было видно, как они измотаны, но никто не жаловался. Так продолжалось некоторое время — они двигались, он — наблюдал. Наконец один из воинов спешился и отошел на пару шагов, ведя коня на поводу. Никто не обратил на это внимания, и ничего удивительного тут не было — после схватки теням требовалось некоторое время, чтобы вернуться. Мужчина стянул штаны и принялся облегчать кишечник.

И тут у Трегорана появилась безумная идея. Он обернулся ласточкой и стремительно приблизился к занятому важным делом фарийцу.

Если тени могут, то почему бы не попробовать и ему?

Он стремительно метнулся к человеку, и проделал то, что получалось у него десятки, а то и сотни раз — с силой ввернул свой дух в тело.

На сей раз все проходило совсем по-другому. Сложнее, и как-то…грязнее, что ли? Юноша не мог подобрать точное слово для этого ощущения, но оно определенно было неприятным. Трегоран погрузился во тьму, в которой не было ни верха, ни низа, ни сторон. Но не было и ощущения тела, которое почти сразу же появлялось, стоило только молодому чародею оказаться в своей оболочке.