Быть собой

Вот со стены сорвался, прочертив в воздухе дымный след, объятый пламенем шар. Он врезался точнехонько туда, где располагались метательные машины империи, и оглушительно взорвался, разбрызгивая во все стороны ярко-белые искры.

Император выругался. Пускай у таверионцев и не хватало стихийных магов, их жрецы, взывая к своему божеству, были способны на многое.

Один за другим из-за крепостной стены взлетали огненные шары, рушившие катапульты, убивавшие солдат, и вносившие сумятицу в боевые построения легионов. Командиры не выдержали, и сочли за благо отступить на безопасное расстояние, чтобы перегруппироваться, и повторить попытку позже.

Они боялись его, это Анаториан знал, однако даже гнев богоравного не заставил опытных воинов впустую растрачивать человеческие жизни, и император решил, что не станет никого наказывать. Город все равно падет!

— Наслаждаешься видом? — раздалось сбоку.

Анаториан застонал.

— Я начинаю скучать по тем временам, когда ты десятилетиями не радовал меня своими визитами.

Он вполоборота посмотрел на крупного ежа, который сидел на борту корабля, свесив лапки над морем и радостно шевеля ими в воздухе.

«Конечно же, проклятый Фарнир просто не мог не прийти, чтобы поиздеваться», — подумалось императору. — «И откуда в столь маленьком существе столько злобы?»

Вслух же он сказал другое, хотя и понимал, что божество наверняка прочло каждую мысль.

— Ты по делу, или так, поглумиться?

— Хм-м, — еж задумчиво почесал носик. — Какой сложный вопрос, даже и не знаю, что ответить. А может и для того, и для другого? М-м, как думаешь? Может столь маленькое существо совместить сразу две цели?

Анаториан фыркнул и скрестил руки на груди. Он дал себе зарок перенести все нападки злобного бога стоически, хватит уже радовать этого проклятущего ежа. Эту мысль бог тоже прочел, потому что его морда приняла совсем уж хищное выражение. И тут богоравный император заметил одну странную вещь, которая с момента появления Фарнира ускользала от его взора. На них не обращали ни малейшего внимания!

Люди сновали по палубе взад-вперед, не обращая ни малейшего внимания на говорящего ежа, вздумавшего зачем-то забраться на борт судна. Как только Анаториан осознал это, по его спине прошел холодок — Фарнир никогда не скрывал своего присутствия от смертных, более того, он наслаждался вниманием и забавлялся реакцией на свое явление. Но не в этот раз. А значит…

«Значит, нас ждет серьезный разговор. Очень серьезный».

Император подобрался.

— Что тебе нужно?

— А просто поболтать со старым приятелем, нельзя?

Анаториан оставил этот вопрос без ответа, и бог, хмыкнув, проговорил.

— У твоих охотников серьезные проблемы.

Богоравный с трудом удержал горестный стон.

— Они не смогли быстро догнать беглецов?

— Неа.

— А он уже проснулся?

Бог усмехнулся.

— Только что.

— Жаль, — вздохнул Анаториан. — То, что у нас с мальчишкой скрыто внутри, привлекает его даже во сне.

— Именно, — согласился бог.

— Дай догадаюсь, проход в Мертвые земли — тоже его работа?

— Конечно же.

— Не просыпаясь, он сумел дотянуться до Степи.

— Сумел.

— И тут обошлось без тебя? — подозрительно скосился богоравный.

Еж растянул свою пасть в хитрющей улыбке.

— Кто знает, кто знает?

«Он или не он, какая разница?» — с горечью подумал Анаториан. — «Важен результат».

— Значит, он перебил охотников? Сам, или с помощью кошмаров?

— Большую часть работы парнишка выполнил без посторонней помощи.

— Что? — Глаза Анаториана поползли на лоб. — Опять издеваешься надо мной?

— Серьезен, как никогда, — заверил его бог.

— Ты хочешь сказать, что он уничтожил как минимум двоих магов, обученных лично мною? — спросил император, не скрывая изумления. — Как такое возможно?

— Мальчик очень талантлив, — загадочно улыбнулся еж.

Анаториан ни на миг не сомневался, что Владыка Хаоса говорит правду. Он отчего-то был уверен, что все случилось именно так, как Фарнир и поведал.

«Ладно, чего уж теперь. В глубине души я подозревал, что этим все и закончится», — попытался император утешить себя. Получилось как-то не слишком хорошо.

Ситуация, в целом, не радовала. Оставалось лишь извлечь из появления Фарнира хоть какую-нибудь пользу, а потому Анаториан спросил:

— Ну а что со вторым?

— Сбежал к Вольным, — ехидно ответил бог. — Прикончив при этом пару твоих колдунов.

— Знаешь, — проговорил богоравный после непродолжительной паузы, — мне начинает казаться, что пора устроить имперским магам встряску. Уж больно они обленились и ослабли.

Анаториан тяжко вздохнул.

— Ничего, придумаешь что-нибудь, — утешил его бог хаоса. — Ты у нас, вроде, не самый глупый из смертных. Но учти, я рассчитываю на то, что ты продолжишь меня развлекать.

Этот тон не очень понравился императору, но тот в который раз смолчал — бог имеет право говорить со смертными так, как только пожелает. На то он и бог. А Фарнир, меж тем, оказался на палубе и принялся вычесывать задней лапой спину. При этом он извернулся под невероятным углом и перекрутился, точно тряпка, которую отжимала прачка. Анаториан наблюдал за этим действом, пытаясь понять, могут ли богов донимать клещи и блохи, и если да, то не являются ли эти паразиты и сами небожителями.

Ответа на столь сложный философский вопрос у императора не нашлось, а потому он, не выдержав, спросил, наконец:

— Вот скажи, обязательно каждый раз представать в образе ежа? У тебя что, нет других личин?

— Конечно же, есть, — повелитель Хаоса на миг отвлекся от своего увлекательного занятия. — Имя мне — легион. Я — то, что я есть и то, чем я хочу быть. Я — Вечный.

— Тогда почему еж?

— Ты неправильно формулируешь вопрос. Должно быть так: если не еж, то что?

— Человек, к примеру, не подойдет?

Фарнир окончательно перестал чесаться.

— И чего вы все так уперлись в этих людей? Глупые, грязные, ни на что не годные комки плоти. Вот ежи — это другое дело. Вершина! Настоящее совершенство. Но раз ты так хочешь, что ж, почему бы и нет?

И там, где только что стоял ежик, возник мужчина. Высокий, хотя до императора ему было далеко, широкоплечий, в элегантной одежде незнакомого покроя, в цветах которой преобладал черный. На его ногах красовались высокие кожаные сапоги, доходящие почти до колен, в них были заправлены штаны, похожие на те, что носят варвары. Из-под длинной — до середины бедер — куртки, застегнутой на множество ремешков, торчал ворот белоснежной рубахи. Никаких украшений человек не носил, да они были ему и не нужны. Лицо, вот что привлекало к себе внимание — худое с резко очерченными скулами, обрамленное короткими волосами, не прикрывающими даже уши, — было потрясающе красивым. Не слащавой красотой молоденьких мальчиков, которых так любят атериадцы, нет. Бог привлекал внимание суровой мужской красотой, которая встречается лишь у сильных личностей и никак не связана с внешностью. Но самой главной деталью были, безусловно, глаза. Чернота заполняла их, не оставляя ни единого пятнышка. Казалось, еще немного, и мрак перельется через край и затопит корабль подобно морской воде. Анаториан бросил на них мимолетный взгляд, и лишь с огромным трудом сумел прийти в себя. Простой человек, скорее всего, лишился бы не только воли, но даже самой своей души, утонув в двух черных омутах.