Быть тенью

– Аллоистель, вы говорили обо мне?
– опустившись на место короля, рассеянно повертела полупустой бокал в руках. Взгляд же неотрывно следовал за Аллоистелем.
– Обсуждали мою беременность… Поверь, я сама не рада. Клянусь, я решу эту проблему! Мы подстроим несчастный случай. Поедем на охоту, моя лошадь будто бы понесёт, а ты… Ишта и все её подвижники, как же я соскучилась по тебе!
– выдохнула шёпотом и замотала головой.

Не выдержав, встала, шагнула к Аллоистелю и обняла. Реакция эльфа оказалась неожиданной: он вырвался из объятий, отступил на пару шагов и заговорил о правилах приличия. Изумлённо захлопала глазами, открывая и закрывая рот, словно рыба.

– Аллоистель… - слова не шли из горла: банально не знала, что сказать.
– Почему… Мы ведь любим друг друга!

– Не понимаю, о чём говорит ваше величество.

У меня подкосились ноги, задрожали губы. Не выдержав, разрыдалась, а потом кинулась к Аллоистелю, раскрыв объятия. В голове крутилось: кто настроил любимого против меня, что ему наговорили? Аллоистель стал таким чужим, таким холодным, так жестоко отталкивал от себя. Неужели король запретил со мной общаться? Этот разговор… Подло, гадко и подло со стороны монарха!

– Аллоистель, мы одни, тут никого нет, незачем притворяться. Неужели ты не соскучился?

Отняла руки от лица и сквозь слёзы улыбнулась любимому. Он никак не отреагировал, будто я ничего не сказала, затем тряхнул головой с такими мягкими длинными русыми волосами и выдавил из себя улыбку. Я не могла не заметить фальши.

– Исория, я пребываю в замешательстве и…

Аллоистель осёкся, замолчал, а потом огорошил правдой:

– Прошу простить, но между нами всё кончено. Не вижу смысла продолжать бесполезные отношения.

Бесполезные отношения? Не знала, что и подумать, потом, когда немного пришла в себя, дрожащим голосом спросила:

– А как же наша любовь?

Аллоистель ответил гробовым молчанием.

Я разрыдалась. Всё тело содрогалось от слёз, его колотила дрожь.

Слова лорда Аксоса обретали плоть и кровь, но сердце отказывалось верить. Аллоистель, любимый, единственный, неповторимый, не мог предать. Скорее я ошиблась, скорее все вокруг лгут!

– Ваше высочество, может, позвать слуг?

Каких слуг? Отчаянно замотала головой и заголосила на одной ноте, повторяя имя Аллоистеля. Потом подскочила, бросилась к эльфу, ухватила за руки и зашептала, что люблю его, жить не могу без него. Аллоистель отталкивал, а я снова и снова пыталась обнять, вырвать признание в любви, умоляла не бросать меня. Эльф остался глух, напоминал камень, а не человека. Я не понимала, что произошло, кляла Эрданасиэля, называла его разлучником, а Аллоистель всё хранил молчание. Прекрасное эльфийское лицо не расцветила ни одна эмоция, только губы поджались.

– Ваше величество, вы ошиблись, нас ничего не связывает. Мне очень жаль, - наконец процедил Аллоистель, поклонился и вышел.

Мне было больно, так больно, как не случалось со времени смерти матери. Сердце будто вырвали из груди и втоптали в грязь. Позабыв обо всём на свете, упала на колени и как последняя простолюдинка выла. Умом понимала, что с Аллоистелем покончено, но не верила даже себе.

Ишта, неужели меня нельзя любить? Неужели всем важен только мой дар, а я как слепой котёнок буду торкаться в чужие руки, надеясь получить хотя бы кусочек счастья? Не хочу жить, не хочу, не хочу!

Понятия не имею, сколько провела на холодном полу, очнулась только от стука в дверь. Глянула на платье, руки и ужаснулась - все в пудре, краске для ресниц и помаде. Я ведь приказала накрасить себя с утра, хотела быть красивой - представляю, что стало с этой красотой. Позор королевы увидят все.

Кое-как поднялась на ноги - с моими юбками это непросто, пришлось опереться о стол - и подошла к окну. Использовала отражение как зеркало и носовым платком, смоченным в слюне, удалила остатки краски с лица. Шмыгнула носом и в порыве чувств разбила бокал Аллоистеля.

Звон стекла не на шутку испугал людей в соседнем помещении: послышались испуганные крики. Кажется, велели ломать дверь. Дверь… Ах да, я ведь закрыла её в полубредовом состоянии перед тем, как упасть на пол. Сделала машинально, не думая.

Огляделась в поисках второго выхода и не нашла его. Оставалось одно: раскрыть окно и улететь. Не желаю, чтобы кто-то злорадствовал, пусть дадут выплакаться в одиночестве.

Крылья, послушные моей воле, раскрылись за спиной, унеся в свежий весенний воздух. Я не думала о том, кто меня увидит, что подумает, позабыла о правилах приличия и выставленном на обозрение нижнем белье - это всё потом, когда разум очнулся из спячки и проанализировал ситуацию, тогда просто хотелось бежать. Лететь, подставив лицо ветру, чтобы он хлестал по щекам, больно-больно, до крови, как поступил со мной Аллоистель.

Доберусь до спальни, забьюсь в тёмный угол, сожмусь в комочек и умру, потому что жить дальше невозможно.

Меня никогда не предавали, и это оказалось так… Будто сердце вырвали. Ты доверяешь, целиком и полностью отдаёшься человеку, а он вонзает зазубренный ржавый нож в спину и проворачивает, наслаждаясь твоими муками.

Слёзы мешали сориентироваться, и меня унесло в город. Очнулась на окраине и задумалась: стоит ли возвращаться? Я же хотела сбежать, почему не сейчас? Никогда не пожалеет, никто не всплакнёт. Крылья сильные, до ближайшей деревеньки точно выдержат, а потом по земле и по воздуху доберусь к отцу - единственному человеку, которому можно доверять.

В сотый раз всхлипнула и потёрла глаза: чтобы куда-то лететь, нужно видеть, а у меня веки опухли и ресницы слиплись. На подкорке сознания мелькнула мысль: хорошо, что тепло оделась, а то бы замёрзла. Тут, на высоте, прохладно, зубы стучат.

Или сложить крылья - и камнем вниз? Надоело всё, разом со всем покончу.

Сердце билось с перебоями, дышалось тоже тяжело - да что там, я задыхалась! В один прекрасный момент покорно сдалась. Не знаю, что удержало, что заставило в последний момент затрепетать кожаные перепонки, не дало разбиться. В итоге я просто жёстко приземлилась на крышу какого-то дома и осталась сидеть, воя от бессилия и горя.

Сколько так просидела, не имею ни малейшего понятия. Когда приземлялась, оцарапала руку и потеряла туфли.

Было зябко и тошно. Рвало по-настоящему, выворачивало так, что не могла разогнуться. Не знаю, от нервов или беременности. Разумеется, запачкала одежду, потому как крыша - это не устойчивая поверхность, не встанешь, но подобные мелочи не волновали.

В таком состоянии меня и нашли.

Сначала я не обратила внимание на голоса: банально не расслышала, погружённая в своё горе, но потом очнулась. Разум начал вновь воспринимать звуки. Оказалось, меня звали.